Марина Серова - Преступление в двух сериях

— Хорошо, мы можем поговорить прямо так, — пожала я плечами.

— А почему вас сосед интересует? — удивилась моя невидимая собеседница.

Я осторожно прислонилась к дверному косяку и ответила:

— Извините, это тайна следствия. Скажите, пожалуйста, вы не видели, когда Игорь Юрьевич вчера выходил из дома?

— Я что, слежу за своими соседями, что ли? — возмущенно повысила голос моя собеседница. — У меня дел-то тоже полно, между прочим, — укоризненно добавила она.

— Да-да, я все понимаю. — Я даже не старалась приглушить голос. Может быть, кого-нибудь и правда наш разговор заинтересует? — Но следствию действительно нужна помощь. И если вы видели…

— Ну часа в два — в третьем он вышел, я как раз белье на балконе снимала, — снисходительно ответила женщина.

Голос ее, приглушенный дверью, поражал своими невероятно высокими обертонами. И могу поспорить, относительно балкона она придумала только что, дабы объяснить свою невольную наблюдательность. А так наверняка только и делает, что следит за всеми соседями.

— А вернулся? Может быть, вы и это видели? — осторожно спросила я и чуть не подпрыгнула — третья на этой лестничной площадке дверь распахнулась, лихо впечатавшись в стену. Так вот почему здесь облупляется краска. Конечно, подобных ударов ни одна стена не выдержит.

— Да чегой-то она видит? — насмешливо прошелестело из дверного проема, и передо мной очутилась юркая черноглазая старушка. — Дунька уж второй год на глаза-то слепая. Ты, девонька, лучше меня расспроси.

— Я слепая? — возмущенно возопил голос за дверью. — Да я тебе… А чего твоя кошка на мой балкон ходит?

— Извините, могу я с вами поговорить? — вежливо, но твердо прервала я зарождающуюся добрососедскую перепалку. Теперь, когда развязка так близка, нетерпение подгоняло меня с удвоенной силой.

Черноглазая старушка тут же обратила ко мне свое картинное, с идеально правильными морщинками, обрамленное хрестоматийным белым платочком личико. Но сказать ничего не успела, соседка ее, чувствующая себя надежно защищенной дверью, проворчала:

— Она вам тут наговорит… А вернулся Игорь в четвертом часу. Я слышала, как его дверь открылась, тут как раз по телевизору показывали…

Но что «как раз» показывали по телевизору, узнать не удалось. Вцепившись в мой локоть сухонькой ручкой, старушка в белом платочке хитро покосилась на соседскую дверь, чисто мальчишеским озорным жестом покрутила пальцем у виска и таинственно прошептала:

— Она дальше своего носа не видит. А Игорек… — глаза бабуськи блестели, как у птицы, а любопытный носик тянулся к земле — теперь она говорила громко, словно похваляясь своей наблюдательностью перед соседкой, — вчера чегой-то к гаражам ходил. У него тринадцатый, кажись. Он откуда-то шел, от остановки, что ли, к гаражу и направился.

Черные глазки впились в мое лицо, каждая морщинка хрестоматийной старушки сияла удовольствием. Оказаться полезной — не так просто в ее возрасте, да и недостаток общения сказывается. Я искренне сказала:

— Спасибо вам большое, вы очень помогли следствию.

А недоверчивая соседка решила «подсластить пилюлю» и прошипела возмущенно:

— Ну ты и сплетница! Делать тебе нечего, только за всеми смотреть!

Дослушивать перепалку я не стала и лихо спустилась вниз. К тому же и время поджимало — минут через пять должен подъехать Кармишин с копиями чертежей. Ведь чертежи — немаловажная часть моего плана. Есть, конечно, и еще кое-что, но с этим я разберусь чуть позднее. А по поводу гаражей… Что ж, гараж — это превосходно. Да еще и тринадцатый.

Едва я вышла из подъезда ручинского дома, как увидела лихо подрулившую на дорожку черную «Ауди». В боковом стекле ее сияло улыбкой круглое поросячье-розовое лицо Кармишина. Александр Николаевич резко, до визга покрышек затормозил и помахал мне рукой. Я подошла и, поздоровавшись, с удовольствием опустилась на мягкое сиденье иномарки. Кармишин чиркнул зажигалкой перед моим носом так, что я едва успела поднести к огоньку кончик сигареты, закурил сам и приглушил доносящуюся из неплохих динамиков музыку.

— Танечка, я сказал Ручину, что у нас заболел техник, и попросил его разобраться с документацией. Там такого наворочено, что его можно держать хоть до ночи! — похвастался Кармишин.

— Чудесно, — слабо улыбнулась я, затягиваясь горьким дымком.

— Таня, зачем вам понадобились чертежи? — изумленно спросил Кармишин, протягивая мне тонкую пластиковую папку с несколькими листами.

— У меня возник небольшой план, как вывести преступника на чистую воду, — буднично ответила я. — Только понадобится ваша помощь. Сегодня в вашем здании дежурят те же ребята, что и вчера?

— Охранники? Ну да, — Александр Николаевич понимал все меньше и меньше. — А зачем…

— Через полчаса вы отпустите Ручина, — проинструктировала я замдиректора. — И пусть ваши охранники следят за ним, после чего устроят обыск в его квартире. Они найдут много интересного, я думаю.

Кармишин согласился — а куда ему деваться? — и его машина, выплюнув меня из уютного салона, уехала. Я внимательно посмотрела на асфальт — а не осталась ли там часть покрышек? По крайней мере жженой резиной пахло явственно. Значит, Александр Николаевич, замдиректора фирмы «Луч», тот еще лихач. Милый мужчина, и главное, не спорит со мной, несмотря на некоторую экстравагантность отдельных моих просьб. Мне это очень даже нравится.

Ну а теперь гараж. Гаражи вообще место великолепное, а особенно для тайников.

Я прошла по заваленной снегом дорожке и только тогда поняла — погода значительно улучшилась. Горсти колючего снега уже не летели в лицо, норовя впиться в кожу. Из-за тускло-серых туч выползло по-зимнему ледяное блеклое солнышко, и холодные лучи его заискрили в нападавших сугробах. Ветер стих и теперь еле заметно перебирал остатки листвы на деревьях.

Гараж под номером тринадцать располагался очень удобно — вроде бы и в глаза не бросался, и не был ви-ден со стороны дома. Он стоял как бы в нише, втиснувшись между построенными, по всей видимости, раньше. И — слава любознательной старушке в белом платочке!

Я огляделась. Здесь было безлюдно. Только где-то вдалеке виднелась машина, из-под которой неэстетично торчали ноги хозяина средства передвижения.

Я буквально носом рыла припорошенную снегом землю вокруг гаража, пытаясь понять — где именно можно сделать тайник? Закопать оружие? Отпадает, это привлечет излишнее внимание, да и следы раскопок скрыть непросто. Простенков между гаражами не было. Я обстучала все кирпичи, надеясь наткнуться на пустоту, — тоже ничего.

У гаража удивительно удобно рос крепкий тополек, который мог бы выдержать даже Кармишина при всей его нехилой комплекции, если бы замдиректора пришло в голову залезть на него. И этот тополек навел меня на определенные размышления.