Марина Серова - Призрак в опере

Я смотрела на красивую молодую девушку, почти мою ровесницу. Анжела щебетала, весело улыбалась, а я… Я боялась, что выдам себя. Боялась, что брошусь на эту дрянь и все испорчу. Но у меня не укладывалось в голове. Эта девушка — убийца. Зачем? Почему?

— Таня, Та-ань? Случилось что?

Я с трудом выдавила из себя пару слов, сослалась на важные дела и выскочила из гримерки. Я шла туда, куда меня вели ноги. Голова была занята решением возникшей проблемы.

Надо что-то делать. Звонить Кире? А улики, неопровержимые доказательства! Запах? Да меня на смех поднимут. Даже если Киря мне поверит, остальные — нет. Перья? Первое, что мне скажут, — по всему театру летают эти перья. Весь кордебалет в пушистых костюмах выступает.

У Анжелы есть алиби, она была на сцене. Не могла же она раздвоиться. Опять какая-то чертовщина, призраки и прочая ерунда. Мистика. И все же — это она. Я не могла ошибиться. Слишком уж специфический запах, такой ни с чем не спутаешь.

Думай, Таня, думай. За тебя это никто не сделает. Третий звонок. Голос из динамика сообщил о начале спектакля, называл какие-то фамилии. Этот голос вывел меня из раздумий. Я не заметила, как очутилась возле занавеса.

Актеры дружно подтягивались к сцене, перебрасывались шутками. Кто-то спорил, кто-то поправлял костюм. Я увидела, как Анжела забралась в носилки-паланкин или будку, я так и не спросила, что это за сооружение, и закрыла за собой маленькую дверцу.

Заиграла музыка, занавес поднялся, и действо началось. Люди, еще секунду назад жившие своими проблемами и заботами, как по волшебству, изменились, превратились в героев пьесы. «Надо же, отсюда смотреть гораздо интереснее», — подумала я.

Смысл происходящего снова долетал до меня с трудом, зато наблюдать за процессом было необычно. Правда, я никак не могла взять в толк, что я тут делаю. Почему не сообщаю Кирьянову, кто сообщник Кочеряна и убийца.

У края сцены лихо отплясывал кордебалет, скрывая от зрителей будку с Анжелой. Вот оно: девушка появится на сцене только в самом конце действия. Неужели так и будет сидеть полчаса в этом стакане с дверцей? Ой, что это я… Все ведь так просто. Хм, алиби Анжелы. Никакого алиби нет, не было и не могло быть. Все считали, что Анжела в тот день была на сцене. На виду у всего зрительного зала. Но никому не пришло в голову, что она может выбраться из своего укрытия абсолютно незаметно. И точно так же незаметно вернуться.

Я решила проверить. Засекла время, прошла через боковую дверцу в фойе. Лестница, ведущая в ложи второго яруса, оказалась рядом. Я поднялась, открыла дверь в злосчастную ложу… И как будто слилась с убийцей. Вот нанесен удар. Слышны шаги, я подхожу к двери. Вижу приближающегося Никиту, отступаю в глубь ложи. Прячусь за тяжелую портьеру. Никита выбегает. Я жду, пока он спустится по лестнице. Но уйти нельзя — снова слышны шаги. Вижу, как кто-то входит. Это женщина. Она наклоняется к Лилиане, роняет бинокль, пытаясь помочь. Я подбираю бинокль, ударяю им женщину. Вытираю рукоятку ножа, всовываю ей в руки. Вытираю бинокль. Выхожу, спускаюсь, пробираюсь к сцене. Тридцать минут. Я начала свой эксперимент позже, чем начался спектакль. Я успела все сделать, а Анжела все еще сидит в своем скворечнике-паланкине. За кулисами из динамика снова раздается голос, зовущий Анжелу на сцену, — на всякий случай, если ей вдруг надоест сидеть в клетке. Дверца распахивается и…

Теперь я знаю, как она это сделала. Остается узнать, почему, и заставить ее раскрыться. На это у меня — целая ночь и огромное желание добиться признания.

Киря обещал, что его ребята оставят мою машину возле театра на стоянке. Там я и нашла свою красавицу. Ласточку мою.

Я катила по отходящему ко сну городу мимо гаснущих огней спальных кварталов, мимо замерших до утра заводов. Кое-где попадались прохожие, спешащие домой. Стайки молодых ребят, развлекающихся в меру своих способностей и возможностей. Ехала и думала, что заставило Анжелу стать убийцей. Хладнокровно лишить жизни человека. А ведь она мне показалась такой хрупкой и беззащитной. Наверное, все мужики вокруг одержимы желанием охранять и спасать ее. Даже Никита. И я попалась, как дурочка. Поверила. Даже не стала проверять ее алиби.

Я никак не могла успокоиться, не находила себе места. Мало того, что Анжела — убийца, а Кочерян — ее сообщник. Она еще и меня подставить пыталась. Экспромтом, так сказать. А уж про полного дурачка Никиту я и не говорю.

Мотив. У любого преступления должен быть мотив. Если, конечно, убийца не помешанный. Что получает Анжела после смерти Лилианы?

Любовника — раз. Да, пожалуй, за Кочеряна можно и побороться. Тем более что он и сам был не против. Роль — два. Хоть я оказалась в гуще театральных событий всего пару дней назад, я уже имею кое-какое представление об актерском тщеславии. Анжела могла так и остаться дублершей, ни разу не появившейся на сцене. Смерть Лилианы — для нее это не только желанная роль, но и скандал. А в мире шоу-бизнеса скандал — один из двигателей успешной карьеры. Еще четыре дня назад о существовании Анжелы никто не подозревал. А сегодня о ней пишут во всех газетах.

Что же делать? Мне нужно ее признание, только как его добиться? Разве что как-то подтолкнуть к нему… А что, это мысль. Просто сдать эту парочку Кире — слишком легко для них обоих. Между прочим, шишка у меня на затылке побаливает до сих пор. Неприятные ощущения, которые я сполна прочувствовала в камере под подозрением в убийстве, останутся со мной надолго. В список следует внести блуждание по катакомбам театра, предательство Кочеряна. Терпеть не могу, когда меня выставляют полной дурой. Да еще пытаются воспользоваться мной. Нет, голубчики. Я вам покажу всю свою ведьмину натуру. Не будите спящую собаку, так, кажется, говорят англичане. Тем более если собака умнее, быстрее, сильнее вас. Тьфу, опять меня на животных потянуло. Наверное, собаку завести надо.

Количество кофе в заветной баночке уменьшалось с катастрофической быстротой. Хорошо я с Кочеряна успела содрать причитающийся гонорар. Такое у меня в первый раз — чтобы мне платил тот, кого я поймала. Ну, с Никиты вряд ли что получить можно. Ну да ладно, для души полезна благотворительность.

Стоп. То ли волшебный кофе подействовал, то ли я такая умная. В голове сам собой сложился план. И Никита должен сыграть в нем главную роль. Я не торопясь допила кофе и позвонила на конспиративную квартиру. Надеюсь, действие успокоительного прошло. Я набирала номер раз за разом, раз за разом… Его, кажется, только пушкой разбудить можно.

Я с облегчением вздохнула, когда наконец услышала в трубке щелчок.

— Алло! — раздался сонный голос Белкина.

— Ник, ты спишь? — как можно нежнее произнесла я.