Мария Спасская - Магическая трубка Конан Дойла

Рассевшись вокруг стола, обе девушки и художник устремили выжидательные взоры на магистра. Тот, в свою очередь, обвел тяжелым взглядом собравшихся, вынул из зубов потухшую трубку, выбил о край услужливо придвинутой Катериной пепельницы и там же, в пепельнице, оставил ее лежать.

— Ну что же, приступим к сеансу. Наставница Барбара подает мне знак. Необходимо затушить свечи и включить музыку.

Илья как будто только того и ждал. Подавшись вперед, парень сцепил на столе перед собой руки и сиплым голосом, явно нарываясь на неприятности, протянул:

— А почему вам нужна темнота? При свете что, слабо с духами общаться?

Надо отдать должное магистру, он не поддался на дешевую провокацию, доброжелательно пояснив:

— Дело в том, мой юный друг, что энергия, с которой мы имеем дело, представляет собой вибрацию эфира, и в то же время она есть не что иное, как свет. В темноте мы получаем возможность соединить эти связи. Вы же хотите увидеть Лавра?

— А мы его увидим? — ехидничал художник.

— С таким скептическим настроем вряд ли дух дорогого вам человека почтит нас своим присутствием, — начал терять терпение магистр. И с раздражением добавил: — Юноша, вы безбожно воруете время. Свое и мое. Если вам не интересно, лучше пойдите, прогуляйтесь к морю.

— Илья, я тебя умоляю, — сделала просительную физиономию Виктория.

— Да, Илюш, уймись, — цыкнула на друга Катерина.

При неверном свете пляшущего пламени свечей Вика увидела, как Илья переглянулся с недовольной Катериной и снова спросил, провоцируя столичную знаменитость:

— А что насчет материализации мыслеобразов? Или как там у вас в афише написано? Вы нам что-нибудь материализуете?

— Несомненно, мысль материальна, — глубокомысленно откликнулся гастролер. — Однако далеко не все так просто, как вам кажется, юноша.

— Да бросьте, магистр! — усмехнулся Илья. — Хотите, я сейчас материализую живую птичку?

— Илья, прекрати, — нахмурилась Катя, смутно догадываясь о намерениях приятеля, но было уже поздно.

Вытянув губы трубочкой, парень негромко свистнул, и вдруг из дальнего конца студии, из-за старых мольбертов вылетел черный как смоль ворон и устремился к столу. Описав под стеклянным потолком широкий круг, птица, задевая крыльями стены, спикировала в центр стола и, склонив голову набок, пристальным взглядом круглых глаз уставилась на магистра. В помещении возникла паника. Завизжав, девушки бросились к двери. Поднялся с кресла и магистр, пятясь и не спуская с ворона глаз, двинулся в сторону выхода, боясь повернуться к птице спиной. И только Иван Иванович продолжал сидеть за столом, глядя на полотно с белой церковью перед собой.

— Ну и как вам моя материализация? — самодовольно усмехнулся Илья вслед разбегающимся спиритуалистам.

— Илюшка, как тебе не стыдно! — вскипела Катя. — Зачем ты Фауста приволок? Ты же все испортил!

С вызовом глядя на магистра Мира, задом добравшегося до двери, парень негромко свистнул, и ворон, взмахнув крыльями, перебрался к нему на плечо. Немного постояв у дверей, магистр вернулся к столу. Но вернулся не для того, чтобы продолжить сеанс, а для того, чтобы забрать трубку.

— Думаю, ни о каком продолжении не может быть и речи, — обиженно заявил он, окидывая стол цепким взглядом в поисках своей вещи.

Но в пепельнице ее не оказалось. Не было трубки и под столом, куда она могла случайно закатиться во время паники.

— Прошу извинить меня за недоверие, но я требую, чтобы никто из помещения не уходил, — не терпящим возражения тоном заявил медиум. — И будьте добры, включите свет. Так удобнее осматривать студию.

Ближе к двенадцати ночи, после тщательных поисков в самых дальних уголках помещения стало наконец понятно, что в студии трубки нет.

— Это уже не смешно, — хмуро сообщил магистр Мир, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. — Нужно обратиться в полицию.

— Это Илюшка, должно быть, спрятал трубку, — вдруг осенило Катерину, которой с самого начала не нравилась вся эта затея с выводом магистра на чистую воду.

— Ну что ты, Кать, такое говоришь? — вступилась за приятеля Виктория. — Илья ничего не брал.

— А вот мы сейчас проверим. — Катерина решительно шагнула к художнику. — А ну-ка, давай! Выкладывай все из карманов!

— Да ладно, Катька! Ты это серьезно? — Он иронично вскинул бровь.

— Само собой! Почему бы тебе не показать, что у тебя в карманах? Я, например, могу! Вот, нате, смотрите!

Аниматор расстегнула сумочку и одним резким движением вытряхнула ее содержимое на стол. Затем стала швырять на клеенку то, что было в карманах. Рядом с расческой, косметичкой, портмоне и паспортом шлепнулись несколько монет, ключи и начатая пачка ментоловой жвачки. Глядя на разошедшуюся Катерину, и Вика стала робко выкладывать на стол все, что у нее было в сумочке. Последними сдались мужчины. Под негодующим взглядом магистра художник небрежно вывернул пустые карманы и победоносно взглянул на соперника. Не предъявил содержимое карманов только Иван Иванович. Он так и продолжал сидеть в кресле, откинувшись на спинку, и сверлить взглядом картину.

— Уважаемый, — тронул его Илья, на плече которого по-прежнему сидел черный, как вакса, Фауст. — Потрудитесь показать свои вещи.

Иван Иванович никак не отреагировал, и художник похлопал его сильнее. Голова седовласого красавца дернулась и, точно утратив опору, упала на грудь. Руки, лежащие на столешнице, скользнули по столу и безвольно повисли вдоль тела.

— Иван Иванович! — кинулась к поклоннику Катерина. — Что с вами? Ему плохо! Он без сознания! Вика! Ты же медсестра! Сделай что-нибудь! Это все твои шуточки с вороном! — обрушилась она на Илью. — Пока «Скорая» приедет, он тут у нас окочурится!

Вика несмело приблизилась к обмякшему на кресле представителю богемы и взяла его запястье, стараясь найти пульс. Пульса не было, но медсестра решила об этом промолчать. Вика до сих пор чувствовала дрожь в коленях, ибо это она, пользуясь суматохой и темнотой, взяла из пепельницы трубку и, повинуясь вкрадчивому голосу, звучащему у нее в голове, вынесла из студии. Пробежала до котельной и положила трубку на бетонный фундамент ограждающего «Чайку» забора, под цветущий куст акации. После чего, никем не замеченная, вернулась назад, в студию, стараясь не думать о том, что потихоньку сходит с ума.

Англия, 1918 год

Лили Лодер-Саймондс поселилась в Уиндлшеме вскоре после бракосочетания Джин и сэра Артура. Встречаясь с лучшей подругой леди Дойль за столом, секретарь внимательно присматривался к этой бесцветной даме, страдающей сильной одышкой из-за бронхиальной астмы, и пришел к выводу, что именно она поможет заинтересовать супругу шефа спиритуализмом. Даже слепой бы увидел, что Лили безответно влюблена в хозяина дома. Она бросала на Конан Дойля красноречивые взгляды, от которых растаял бы даже холодильный шкаф. Однако влюбленный в собственную жену писатель ровным счетом ничего не замечал. Он был с миссис Лодер неизменно учтив, вежливо разговаривал с ней о спиритических сеансах, когда находил для этого время, но не более того.