Мария Спасская - Магическая трубка Конан Дойла

— Боюсь, это будет затруднительно. Элси сейчас в художественном колледже в Брэдфорде. — Мистер Райт почесал густую бровь. — Моя дочь на хорошем счету, ее признают талантливой ученицей, — не без гордости добавил он. — А Фрэнсис вместе с матерью — родной сестрой моей жены — уехала к себе. Они гостили у нас в начале лета. Девочки полюбили играть у ручья на опушке, и именно там Элси сделала первую фотографию с феями.

— И где же Элси взяла такую чуткую камеру? — осведомился секретарь.

— Я ей дал, — просто ответил мистер Райт.

И, меряя гостиную шагами, принялся рассказывать: — По профессии я инженер-механик. Без ложной скромности замечу — один из немногих, в этих краях имеющий диплом. Я и сам увлекаюсь фотографией, и когда девочки попросили камеру, чтобы поснимать друг друга, я не увидел в этом ничего плохого. Когда я проявил пластину, то сперва принял было фей за обрывки бумаги, но Элси пояснила мне, что это их подружки, и они часто играют вместе у ручья. Грешным делом тогда я счел, что это детские бредни, да и забыл обо всем.

— Теперь вы думаете иначе? — секретарь пристально разглядывал возбужденно расхаживающего по комнате хозяина.

— Даже не знаю, что вам и сказать, — пожал тот плечами. — Вскоре девочки сделали еще одну волшебную фотографию. Ту, где Элси с гномом.

— На которой ваша дочь сидит на холмике и протягивает руку к маленькому гномоподобному созданию? А гном словно пританцовывает перед ней? — проявил осведомленность Джеффри Ходсон.

— Да-да, я говорю об этом снимке, — подхватил инженер. — Я тогда ужасно рассердился на девчонок за то, что они не желают признаться, что просто пошутили, и в наказание запретил им брать фотоаппарат. Но, вы знаете, они продолжали меня уверять, что все это чистая правда. Теперь уже и я так думаю.

Хлопнула дверь, раздался звонкий девичий голосок:

— Мама! Папа! Я вернулась!

— Элси, а ну-ка, пойди сюда! — окликнула девочку мать.

— Да, мама?

Прежде чем хлопнула кухонная дверь, закрываясь за спиной девочки, Альфред услышал торопливый шепот Полли Райт:

— В гостиной сидят два джентльмена. Они приехали из Лондона…

Через несколько минут снова скрипнула кухонная дверь, послышались легкие шаги, дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась очаровательная шестнадцатилетняя девушка. Без сомнения, та самая, перед которой на снимке приплясывал гном. Про себя Альфред усмехнулся — отчего-то так уж повелось, что хорошеньким юным свидетельницам, видевшим потусторонних существ, верили гораздо охотнее, чем старым и некрасивым.

— Добрый день, господа, — улыбнулась Элси, и заигравшие на щеках ямочки сделали ее лицо еще обворожительнее. — Мама приглашает вас к столу.

За обедом миссис Райт взяла беседу в свои руки. Подкладывая мужчинам тушеную говядину, она довольным голосом говорила:

— Мы с сестрой не стали с ходу отметать рассказ наших дочерей, не то что муж. Энни и я, мы всегда интересовались теософией. У меня в библиотеке есть все ваши книги, мистер Ходсон, и для меня большая честь принимать вас в нашем доме. В эту пятницу я присутствовала на заседании Брэдфордского теософского общества, где проходила дискуссия о жизни фей. После заседания я подошла к докладчику и спросила, уверен ли он, что феи на самом деле существуют. И показала наши снимки.

— И что? — встрепенулся напарник Альфреда.

— Большинство присутствующих пришли в неописуемый восторг и заявили, что вот оно наконец первое беспристрастное свидетельство наличия фей! — с гордостью провозгласила Полли Райт.

— Благодарю за угощение, — отодвигая тарелку, слегка поклонился Альфред. — Пока не стемнело, хотелось бы взглянуть на берег ручья.

— Вдруг нам посчастливится своими глазами увидеть маленький народец? — с воодушевлением подхватил теософ.

— Не сомневаюсь, что так оно и будет, мистер Ходсон, — заверила гостя миссис Райт. — Так и будет. Вот увидите.

Дельфинья бухта. Наши дни. Лиза

Дельфинья бухта — поселок небольшой. Его обойдешь за пару часов, что я неоднократно и делала во время ежевечерних прогулок. Доехать от больницы, разместившейся в старом особняке рядом со зданием городской администрации, до набережной, где стоит мой дом, и подавно можно за считаные минуты. Такси тряслось и подпрыгивало на пыльной поселковой дороге, и вместе с ним тряслись и подпрыгивали мы с Кузьмой. Гном уселся на заднее сиденье рядом со своей ненаглядной Настей. Я пристроилась на переднем сиденье. Настя смотрела в окно и молча кусала губы. Полонский, обращаясь ко мне, сердито говорил:

— Лиза, я вам серьезно говорю! Зря только время теряете! Все равно будет по-моему. Вы ничтожество. Дух низшего порядка. Как вы сможете влиять на события? У вас нет ни воли, ни мужества. Вы всю жизнь прятали голову в песок, а теперь, после смерти, вдруг решили расправить крылья и полететь? Смешно, ей-богу! Говорю вам — не путайтесь под ногами! Все только усложняете! Вы даже не представляете себе, духи какой силы мне покровительствуют! Вы не можете не чувствовать силу моей энергетики. Как же неудачно вы врезались в забор! Если бы вы были живы, дело обстояло бы гораздо проще. Сидели бы себе дома и боялись высунуть нос на улицу. Но нет, вы умерли и вдруг обрели характер! Я подошел к вам только для того, чтобы вы не мешались под ногами. Мне казалось даже забавным — привлечь вас в качестве помощницы. Я же видел, что вы нацелились освобождать Гошу из лап похитителей, которых я же и подбил на этот поступок. Мне нужен был ваш мальчишка. Только привести его к вашему отцу должны были не мы с вами, а Ася. Но раз уж вы оказались замешаны в эту историю, то я решил все немного переиграть. Так сказать, изменить сценарий по ходу парохода. Признаться, я не думал, что парень вцепится в мою трубку, как клещ. Думал, покажет деду — и вернет.

— Он не станет ее возвращать. Для Гоши это трубка гнома. Его друга Скрута.

— Я не учел, что ваш сын дефективный. Это, конечно, доставляет дополнительные трудности. Но ничего. Мы с ними справимся. Ибо вы, Лиза, слабы и ничтожны, а я силен и могуч.

Твердая в своей решимости защитить Гошу, я не отвечала на оскорбительные выпады, наблюдая за тем, как машина, свернув на набережную, а с нее на узкую улочку, притормаживает у ворот графской усадьбы.

— Приехали, — буркнул татарин, демонстративно не глядя на пассажирку, протягивающую ему деньги.

Настя оставила купюру на заднем сиденье и, выставив вперед живот, выбралась из машины. Вдоль забора по-прежнему сидели торговки семечками и фруктами, точно не их товарку сбили на днях на этом самом месте. Отдыхающие — компаниями, парами и по одному — фланировали по мостовой. Некоторые из них облокачивались на перила и любовались потрясающим видом, открывающимся с набережной. Легкий ветер гнал по чистому небу редкие облачка, и белые барашки волн пробегали по морской глади. И где-то там, далеко-далеко, где море встречается с небом, слепил белизной глаза треугольник паруса. На разбитых на набережной клумбах каплями крови алели розы, и сладкий аромат их витал над Дельфиньей бухтой, заглушая запахи, доносившиеся из прибрежного ресторанчика.