Патриция Хайсмит - Незнакомцы в поезде

— Ну хорошо, в чем вторая половина вашей теории?

— В том, что Сэмюэля Бруно убил Гай Хэйнс.

— О-о… — простонал Хауленд.

И улыбнулся Джерарду широко и искренне — впервые за много лет, с тех пор, как Джерард допустил ошибку в расследовании.

— Я еще не закончил проверять Хэйнса. — Джерард с деланой непосредственностью пыхтел сигарой. — Я не хотел бы с этим торопиться и прошу не торопиться вас. Собственно, потому я и пришел. С вас ведь станется, располагая всей информацией, немедленно задержать Чарльза.

Хауленд пригладил черные усы.

— Вы снова подтвердили мое убеждение, что не напрасно ушли в отставку пятнадцать назад.

— О, за эти пятнадцать лет я раскрыл не одно дело.

— Но чтобы человек вроде Гая Хэйнса совершил убийство… — Хауленд снова недоверчиво усмехнулся.

— Запросто, если его вынудит человек вроде Чарльза Бруно. Прошу заметить, я не утверждаю, что Хэйнс действовал по доброй воле. Чарльз заставил его пойти на убийство в ответ на свою непрошеную услугу — освобождение от нелюбимой жены. Чарльз ненавидит женщин. Он задумал этакое убийство по обмену. Преступник не имеет мотива, не оставляет следов… О, я прямо слышу, как он об этом разглагольствует! Но даже в Чарльзе есть нечто человеческое. Он так заинтересовался Гаем Хэйнсом, что не смог оставить его в покое. А мистер Хэйнс был так перепуган, что не сумел от него отвязаться. Да… — Джерард закивал, тряхнув щеками. — Хэйнса вынудили. И можно лишь гадать, насколько жесткими методами.

Тут Хауленд понял, что Джерард не шутит, и улыбка сошла с его лица. Вероятность такого хода событий была небольшая, но все же была.

— Хм-м…

— Разве что он сам нам об этом расскажет, — прибавил Джерард.

— И как вы предлагаете развязать ему язык?

— О, я все еще надеюсь на чистосердечное признание. Вина изводит его. А я намерен выложить перед ним факты, которые сейчас собирают мои люди. У меня к вам одна просьба, Хауленд. Когда ваши… ваши быки ринутся проверять показания, — Джерард ткнул пальцем в бумаги на стуле, — пусть не трогают мать Гая Хэйнса. Не хочу, чтобы она его предупредила.

— А… Поиграете с мистером Хэйнсом в «кошки-мышки».

Посмеиваясь, Хауленд отвернулся к телефону и сделал звонок по какому-то отвлеченному вопросу. Джерард ждал, злясь на то, что вынужден передавать Хауленду свои наработки, что должен на время оставить историю Чарльза и Гая Хэйнса.

— Ну… — Хауленд испустил длительный вздох. — …И чего вы от меня хотите? Чтобы мы вывалили эту вашу информацию на сыночка? Думаете, он тут же сдаст все подробности своего преступного сговора с архитектором Гаем Хэйнсом?

— Не надо ничего на него вываливать. Я люблю работать чисто. Мне нужно еще несколько дней, может, недель, чтобы закончить с Хэйнсом, а потом я прищучу их обоих. Я передаю вам информацию, потому что официально устраняюсь от расследования — то есть они должны в это поверить. Уезжаю в отпуск в Айову — что, кстати, правда — и Чарльза поставлю в известность. — Джерард сверкнул зубами.

— Мне будет очень трудно сдержать парней, — заметил Хауленд с сожалением. — Вы просите нас бездействовать все то время, пока вы будете собирать доказательства вины Гая Хэйнса.

— Между прочим, — Джерард помахал шляпой. — Даже располагая моими сведениями, вы не сможете расколоть Чарльза, а вот Гая Хэйнса я бы мог расколоть хоть сейчас.

— А мы бы, значит, Гая Хэйнса расколоть не смогли?

Джерард посмотрел на прокурора с нескрываемым презрением.

— А вы разве хотите его расколоть? Вы ведь считаете, что он ни при чем.

— Поезжайте уже в свой отпуск!

Джерард методично сложил бумаги.

— Я думал, вы мне их оставите, — вмешался Хауленд.

— О, если вы считаете, что они вам понадобятся…

Джерард любезно вручил ему пачку бумаг и повернулся к двери.

— Не поделитесь, чем вы готовы расколоть Гая Хэйнса?

Джерард пренебрежительно хмыкнул.

— Он страдает от угрызений совести.

— Знаете, в целом мире… — У Бруно навернулись слезы, и он был вынужден опустить взгляд. — …В целом мире нет места, где я хотел бы сегодня находиться более, чем здесь.

Он вальяжно опирался локтем на высокую каминную доску.

— Мне очень приятно, — ответила Анна с вежливой улыбкой и поставила на стол расплавленный сыр и канапе с анчоусами. — Попробуйте, пока не остыло.

Бруно взял канапе, понимая, что едва ли сможет проглотить хоть кусочек. Накрытый на двоих стол смотрелся очень красиво: серая льняная скатерть, большие серые тарелки. Джерард отчалил в отпуск, у него вскипели мозги. Они с Гаем одержали победу! Бруно расцеловал бы Анну, если бы она не принадлежала Гаю. Он выпрямился и поправил манжеты, гордый оттого, что держится таким джентльменом.

— Как Гай настроен по поводу работы? — спросил он. Гай уехал в Канаду строить большую плотину в провинции Альберта. — Хорошо, что вся эта эпопея с допросами закончилась и не будет отвлекать его от дела. Лично я доволен и хочу отпраздновать! — Он засмеялся, прежде всего над тем, насколько преуменьшил свои чувства.

Анна разглядывала высокого неугомонного человека у камина и думала, испытывал ли Гай, несмотря на свою ненависть, такое же странное им очарование. И все же она до сих пор не пришла к выводу, мог ли Чарльз спланировать убийство собственного отца, и согласилась провести в его обществе целый день именно затем, чтобы это понять. От некоторых ее вопросов он увиливал, отшучиваясь, на другие отвечал вполне серьезно. О Мириам отзывался с такой неприязнью, будто знал ее лично. Анну удивило, что Гай ему так много о ней рассказал.

— Почему вы скрывали, что познакомились с Гаем в поезде?

— Да я не хотел скрывать. Просто сдуру приврал, что мы вместе учились, а потом начались допросы, и Джерард сделал из мухи слона. Оно и понятно, это на самом деле выглядело подозрительно. Сами понимаете, ведь через несколько дней погибла Мириам. Гай хорошо поступил, что на допросах не стал втягивать в это дело случайных знакомых. — Хохотнув, он опустился в кресло. — Хотя навряд ли кто-то счел бы меня сомнительным персонажем!

— Это ведь не имеет никакого отношения к допросам после смерти вашего отца?

— Конечно, нет. Но Джерард игнорирует логику. Ему б изобретателем быть!

Анна помрачнела. Ей не верилось, что Гай поддержал бы ложь Чарльза лишь потому, что правда выглядела подозрительно — и даже если в поезде Чарльз якобы изливал ему душу о ненависти к отцу. Она решила еще раз спросить об этом Гая. Ей так много надо было у него спросить. Например, отчего Чарльз дурно говорит о Мириам, если ни разу ее не видел.

Анна скрылась на кухне, а Бруно с бокалом в руке подошел к окну. В темном небе, мигая красными и зелеными огнями, летел самолет, похожий на человека, который делает зарядку — касается пальцами плеч и снова вытягивает руки в стороны. Вот бы на этом самолете Гай возвращался домой!.. Бруно взглянул на циферблат наручных часов приглушенного розового цвета и подумал, что Гаю понравились бы такие часы за их современный дизайн. Он провел с Анной без малого сутки, до полных суток оставалось всего три часа. Накануне вечером он заехал сюда без звонка, и Анна любезно предложила ему переночевать. Он спал в той же гостевой комнате, куда его уложили после новоселья, и перед сном Анна принесла ему чашку горячего бульона. Анна так добра к нему, он ее просто обожает!.. Развернувшись на каблуках, Бруно увидел, как она выходит из кухни с тарелками.