Марина Серова - Сердце на замке

— Ну да, это все знали. Я, правда, никогда его не видел…

— А брата Кривина видели? Вы с ним знакомы?

— Позавчера… или нет, дня три назад первый раз познакомились, а так только по телефону раньше общались. Помогал с транспортировками по своим связям, особенно из ближнего зарубежья. Сейчас ведь так просто такие дела не провернешь. А Станислав Алексеевич мог обо всем, что надо, запросто договориться. Не бескорыстно, разумеется. Но в нашем деле надо уметь делиться, это я с первого дня понял. Мы с Кривиным ведь тоже случайно познакомились, и вообще мы разные люди. Но зато однажды четко договорились — чего, кому и сколько, а больше друг к другу и не лезли. Я кручусь, он водку пьет — никаких проблем. Зато когда его брат вагончик-другой с Украины поможет пригнать без грабительских пошлин — и некоторое время за фирму можно не беспокоиться. А мне только этого и надо, чтоб жить никто не мешал, — вздохнул Анатолий и вдруг добавил: — Мы ведь с Павлом Андреевичем одну работу начали вместе. Ну, про начало века, время первой революции, он мне помогал очень…

Ну и ну! А тут у нас в конце века свое кровавое воскресенье приключилось. Или, если быть точнее, понедельник — день тяжелый. Никак наше время не дает отвлечься на историю прошлого — так и выстреливает в лицо настоящим, тоже почему-то кровавого цвета.

— О чем вы говорили со Станиславом Кривиным? — продолжала допытываться я у Томилина. — Постарайтесь вспомнить как можно подробнее весь разговор, не пропустить ни слова.

Анатолий постарался: обмен рукопожатиями, притворное восклицание: «Именно таким я вас и представлял», от которого полыхнули огнем уши — Станислав Кривин явно представлял иную внешность своего телефонного компаньона. Затем немного коньяка с мороза… Было видно, что Станислав Алексеевич относился к своему младшему брату, Володьке, снисходительно, как к дурачку. Он то и дело подчеркивал, что помогает исключительно из чувства родственного долга, семейной морали и т. д. и т. п. Станислав вообще казался спокойным, разумным барином по сравнению с братом, которого пустым прожигателем жизни называл и беспрерывно над ним подшучивал. Станислав Алексеевич буквально захохотал, когда увидел, в каком убогом сарае ютится фирма «Гном», и прочитал целую лекцию о взаимосвязи внешнего имиджа и процветания фирмы. Говорил о том, что настоящая фирма должна иметь и хорошую «морду», и приличную секретаршу, а не кривоногую страхолюдину… По-хорошему, следует в разумных пределах заниматься также благотворительностью, чтобы в определенных кругах постепенно обретать солидный вес, набирать очки…

— В этом месте Владимир припомнил про «Открытое сердце» и похвалился, что практически сам возглавляет этот фонд, — продолжал Анатолий. — И Станислав Алексеевич, на удивление, обрадовался, начал нас хвалить, расспросил про все подробности, касающиеся фонда, бумаги полез изучать. Мне даже что-то такое показалось… Странно как-то…

— Что странно?

— Ну, он сразу таким серьезным сделался, стал с братом говорить подчеркнуто уважительно. А потом Владимир и сам удивлялся очень. Говорит, не знал, что этот детский сад может быть на самом деле нужен… Он ведь брату своему как богу доверял. Знал, что во многом благодаря ему держится. Да, еще Станислав нас за бандитов ругал, обозвал брата вандалом или вандаммом — не помню точно… Сказал, что нужно иметь дело с цивилизованными людьми, а это — позавчерашний день, надо от этого уходить…

— Так, может, Штырь и не простил, когда Володька ему про отставку сказал или намекнул? Решил устроить показательную расправу? — спросила я и тут же сама себя урезонила: — Да нет, вряд ли он стал бы из-за себя так рисковать. Ведь Штырь по природе своей — наемник, холуй, хоть и вооруженный…

— Я пока не арестован? — вдруг спросил Анатолий Сергеевич.

— Нет. А что? — растерялась я от такого вопроса.

— Поеду к Павлу Андреевичу, это мой долг. Наверняка чем-нибудь помочь нужно. А у меня все же «Газель» вон во дворе стоит пустая. Все равно я все сказал, что знал, — пояснил Анатолий Сергеевич и начал быстро одеваться.

В шапке, которая прикрыла уши и блестящим черным мехом оттенила бледное, в легких крапинках веснушек лицо Томилина, он и вовсе показался мне симпатягой, взросленьким студентом. Интересно все-таки, как резко меняется впечатление от внешности человека в зависимости от отношения к нему — этот феномен частному детективу Тане Ивановой следует изучить поглубже, чтоб не попадать впросак и больше ни за что ни про что не ломать людям шеи. Хотя, похоже, Анатолий Сергеевич находился под таким глубоким впечатлением от известия про смерть учителя, что вовсе забыл про свои личные обиды, смотрел на меня вполне спокойно и даже доброжелательно.

— Вы сможете найти… тех скотов? — спросил он только, запахивая не слишком модное пальто с каракулевым воротником. Я сразу поняла, кого он имеет в виду, и ответила:

— С вашей помощью.

— Я готов! — сказал Анатолий Сергеевич по-пионерски, словно и впрямь никак не хотел окончательно расставаться со своим школьным детством…

Тело Тамары в соседней каморке безжизненно лежало на столе. Что с ней такое? Тоже обморок? Почти механически я полезла за пузырьком с нашатырем, но не успела его открыть, как Тамара взвилась, как Прометей, прикованный цепями…

— Скорее отпустите меня. Они сейчас приедут. Вот-вот будут здесь! Отвяжите — они ж меня первую прикончат, им все равно! — закричала она страшным голосом.

— Кто приедет? Говори скорее.

— Эти… Ты знаешь сама — кто. Они сказали, что не тронут, если я помогу найти тебя. Куда вы уходите? Я позвонила, а потом подумала, что они меня первой убью-ю-ют, в упор расстреляют…

В одно мгновение я отцепила Тамару от батареи.

— Быстро. Кто хочет жить — за мной, — и бросилась в коридор. — Есть еще какой-нибудь выход, кроме входной двери?

Я металась по коридору, толкаясь в закрытые двери, как попавший в ловушку зверь.

— Вот там, в кладовке, дверь во внутренний двор, — подсказал Анатолий. — И машина есть «Газель». Только я сам водить не умею.

— Открывайте пока. Я сейчас догоню, — приказала я быстро.

— Да ты что? Они же уже сейчас! — завизжала Тамара по-бабьи.

— Дура, — только и сказала я тетке, которая сама заварила кашу и, похоже, вообще не ведала, что творится. — Беги, дура!

Еще минута — и я уже слышу в телефонной трубке голос Володи, который сейчас мне кажется самым приятным и родным на свете.

— Срочно пришли своих, группу захвата к фирме «Гном», постарайтесь кого-нибудь взять под любым предлогом — после разберемся! — сказала я ему и быстро назвала адрес. — Только — скорее, а то не успеете…

Но не успевала, кажется, я сама. Или могла не успеть. Прыжком дикой пантеры я пронеслась к раскрытой двери склада и оттуда — через другую дверь, на зимний двор, где за рулем «Газели» уже сидела Тамара. С тем же разбойничьим, хищным выражением на лице, с каким вела недавно «жигуленок» навстречу Володькиной гибели. Вот только на одной руке Тамары теперь болтался металлический браслет весьма сомнительной красоты.