Марина Серова - Сердце на замке

— Все, что хочешь, только без упоминания моей фамилии, — напомнила я Володе давний договор. — Меня ни ордена, ни погоны не интересуют. Только безопасность. Ты не сказал самого главного: Станислава Кривина взяли? Что там происходит на славном Севере? Да ты сам, дружок, словно замороженный сегодня.

— Чего ты хочешь? Из-за тебя же полночи не спал и утром чуть свет был на работе. В том-то и дело, что исчез Станислав. Испарился.

— Ясно. А что говорят жена, дети?

— В том-то и весь фокус. Дети у него за границей учатся второй год в какой-то американской школе. А жена месяц назад уехала по вызову куда-то в Германию. И этот друг исчез. Квартира заперта. Никаких ценных вещей, кроме мебели, не обнаружено, вещичек в шкафу тоже поубавилось. Похоже, собрал манатки — и тоже в заграничный круиз. Попробуй найди. Но мы все равно разыщем. В общем, теперь нас бомбят вопросами про детский фонд «Открытое сердце». Ты что-то знаешь?

— У меня все документы есть. Погоди, тут кто-то в дверь стучит, — пришлось прервать мне Володю. — Может, твои?

— Вряд ли так быстро. Они только выехали. Смотри, будь осторожна!

Болтать больше было некогда — в дверь вовсю колотили ногами. Похоже, придется держать оборону. Хорошо, конечно, что прежний хозяин работал в фирме по изготовлению металлических дверей, но, как показывает опыт, при желании и из такой двери замок можно выпилить. Если уж очень понадобится.

— …Пока я тут воюю, срочно достань рабочий, домашний адрес, телефоны, пейджеры и все, что только возможно, про человека по имени Михаил Михайлович Семечка. Узнай, где сейчас его можно найти, — это директор крупной фармацевтической компании. И не клади трубку, чтобы тебе было слышно, как я тут воюю за твои медали, — отдала я Володе последние наказы перед битвой, прислушиваясь, как громко ухает железная дверь под чьим-то мощным сапогом.

— Кто там? — тем временем дрожащим голосом вопрошала Люсьен. — Вам чего надо?

— Откройте! — прорычал мужицкий бас из-за двери. — А то сейчас сами разнесем…

— Попробуйте! — без особой радости предложила Люсьен…

В ответ в дверь так грохнули, что у меня уши заложило.

— Безобразники! Будем вызывать милицию! — закричал сверху недовольный женский голос.

— Уже вызвали! — кивнула я Люсьен. — Еще за десять минут до того, как эти гады появились.

Я прямо-таки сама себя почувствовала колдуньей. Вот это да! Бандюги только-только подобрались к дому, наверняка освобождать Штыря, а «карета» для них оказалась заказана заранее. Если вначале я ощутимо чувствовала, что кто-то словно мешает мне двигаться вперед по цепочке этого дела, то теперь, наоборот, меня словно изо всех сил подталкивали в спину, а то и обгоняли на поворотах. Действие магических костей, не иначе. Они предсказали удачу, но кто-то все время пытается мне помешать!

Виталий стоял в боевой позе, готовый грудью встретить нападавших, Люсьен выглядывала из-за его спины. На заднем плане мычал и извивался краса и гордость бандитской группировки наемный убийца Штырь. А мне почему-то было смешно. Даже понять ничего невозможно — в такую минуту откуда-то взялся дурацкий смех, который никак не получалось заглушить. Вся ситуация напоминала какую-то сцену из детской сказки, словно спектакль разыгрывался на новогоднем утреннике. «Теремок», что ли? Когда все в теремок с металлическими дверьми набились, а тут вдруг медведь приперся? Или вариант из «Волка и семерых козлят», когда волк-погромщик врывался в дом? Ну точно! На утреннике в детском саду я действительно однажды играла козлика, который сумел спрятаться в печке. Какая разница, кто в печке, кто у тети Кати на печке? Правда, тогда мне моя роль не понравилась, и я даже плакала. Все остальные козлята чистенькие, с бумажными рожками вылезали из-за серой тряпки, изображающей разъевшееся тело волка, а мне щеки и нос мазали черной гуашью, чтобы было похоже, будто я перепачкалась в саже.

— Танюша! Ну что там? — донесся из трубки взволнованный голос Володи.

— Ломятся.

— Держитесь, наши будут с минуты на минуту… — Похоже, мой друг в детстве предпочитал игроков в другие игры и строчил из деревянных пулеметов в невидимых фашистов. — Ты там что, плачешь? Не надо…

— Ой, плачу, — всхлипнула я в трубку, еле сдерживая смех. Ну как объяснить, что на человека вдруг напала истерика?

— Стоять! Руки за голову, — послышалась из-за двери команда. — Всем оставаться на своих местах!..

Все понятно, поддержка в погонах прибыла вовремя. Я ожидала теперь услышать за дверью звуки борьбы, сдавленные хрипы, почти неизбежную в данных случаях стрельбу. Тишина…

— Капитан Бубенко. Пятое отделение Волжского РОВДа, — постучал наконец кто-то в дверь по-человечески, костяшками пальцев.

— Эй, друг, ты Бубенко к нам присылал? — на всякий случай уточнила я у Володи. Что поделать, жизнь научила быть не слишком доверчивой к людям в форме и тем, кто чересчур уж интенсивно машет перед лицом каким-нибудь удостоверением.

— Ну… У вас там что, баррикады, что ли?

— Это уж точно…

Наконец-то части действующей армии, пришедшие на помощь партизанам, с победой вошли в квартиру номер один.

— Ну что, Шурупчиков, у тебя есть шанс смягчить свою участь, если ты мне первой дашь свои показания, — сказала я, вынимая кляп изо рта Штыря. В лучших традициях отечественного кино Штырь сплюнул под ноги и выругался. При озвучивании снятых кадров это звучало бы примерно как пи-пи-пи… Все понятно, теперь он наверняка будет молчать неделю-другую. Обычная тактика тех, кто попался всерьез: первое время играть в молчанку, притворяясь глухонемым, собирать в уме доводы в свою защиту, сваливать на других… Знакомая история. Что же, не хочешь говорить — и не надо. Сама начала — самой же и распутывать придется…

На лестничной площадке лицом к стене и расставив ноги стояли две знакомые фигурки, которые придерживали друг друга руками, чтобы не упасть. Вон оно что! Мои кавалеры, уставшие ждать, пока я появлюсь, решили проявить настойчивость… Так я им, оказывается, понравилась, особенно матерщиннику, что они снова пришли звать меня выпить на троих. И бутылочка початая из кармана торчит, только отпитая немного. Эх, мальчишки, придется задать вам более серьезный урок, чем снежная ванна, чтобы сильнее запомнилось. Все как положено — опознание, письменные объяснения… Через пару дней я, конечно же, вмешаюсь и вытащу их из следственного изолятора, но холодный душ страха назначить все же придется, пока мальчишки не спились вовсе. Молча я наблюдала, как Штыря и двух юных алкоголиков поволокли и затолкали в милицейскую «раковую шейку». Мне тоже нужно было ехать на важную встречу.