Тесс Герритсен - Жатва

На операционном столе, окруженная трубками и проводами, лежала Нина Восс. Похоже, ее совсем не трогала вся эта хирургическая суета. Возле ее головы стоял доктор Цвик и что-то негромко говорил, одновременно делая ей внутривенный укол пентобарбитала. Веки Нины дрогнули и закрылись. Цвик прикрыл ей рот и нос анестезиологической маской. Он несколько раз нажал резиновую грушу, снабдив легкие Нины небольшими порциями кислорода, затем убрал маску.

Следующий этап требовал быстроты. Пациентка уже была без сознания и не могла дышать самостоятельно. Запрокинув ей голову, Цвик ввел в ее горло искривленный клинок ларингоскопа, нащупал голосовые связки и вставил пластиковую эндотрахеальную трубку. Специальная манжета, надутая воздухом, должна была удерживать трубку в трахее пациентки. Цвик подсоединил трубку к вентилятору, и грудь Нины стала подниматься и опускаться, подчиняясь ритму мехов аппарата. Вся интубация заняла менее тридцати секунд.

В операционной уже включили светильник и направили луч на стол. Залитая ярким светом, Нина казалась бесплотной, призрачной. Медсестра откинула простыню, обнажив торс пациентки: ребра, выпирающие под бледной кожей, и маленькие сморщенные груди. Ординатор мазал йодом вокруг ее сердца, дезинфицируя место предстоящей операции.

Двери операционной открылись, вошли Марк, Арчер и Эбби. Все были в зеленых костюмах. С вымытых рук капала вода. Медсестры стерильными полотенцами вытерли им руки, помогли надеть перчатки и халаты. К этому времени Нину Восс полностью подготовили к операции.

Арчер подошел к столу.

– Ну что, еще не привезли? – спросил он.

– Пока ждем, – ответила одна из медсестер.

– Из Логана всего двадцать минут езды.

– Возможно, они попали в пробку.

– В два часа ночи?

– Нам еще только аварии не хватало, – чертыхнувшись, буркнул Марк.

– Было и такое, – не отрываясь от мониторов, сказал Арчер. – В клинике Майо [7]. Им самолетом привезли почку из Техаса. Все как обычно: погрузили контейнер в «скорую», двинулись в клинику. Только успевают выехать за пределы аэропорта – «скорая» врезается в грузовик. Контейнер всмятку, почка тоже. Кстати, имела идеальную совместимость.

– Хватит шутить, – поморщился Цвик.

– Хороши шуточки! Сам-то представляешь, каково угробить донорскую почку?

Ординатор пятого года взглянул на стенные часы:

– После жатвы прошло уже три часа.

– Нужно ждать. Спокойно ждать, – сказал ему Арчер.

Зазвонил телефон. Головы всех повернулись к медсестре, снявшей трубку. Разговор был совсем коротким.

– Курьер уже здесь, – сообщила она. – Поднимается на наш этаж.

– Отлично, – бросил Арчер. – Начинаем резать.

Со своего места Эбби видела лишь кусочек операционного стола, и то когда его не загораживало плечо Марка. Арчер и Марк работали быстро и слаженно. Они провели иссечение грудины, обнажив соединительные ткани, а затем и кость.

Ожил настенный интерком.

– К вам доктор Мейпс, курьер из команды жнецов. Донорский груз при нем, – сообщила секретарша хирургического отделения.

– Мы – на стадии катетеризации, – ответил Марк. – Приглашаем доктора Мейпса присоединиться.

Через внутреннее окошко Эбби была видна хирургическая умывальная. Там сейчас дожидался курьер. Рядом на тележке стоял небольшой медицинский термос. В таком же она везла сердце Карен Террио.

– Доктор Мейпс сейчас переоденется и войдет к вам, – сказала секретарша.

Буквально через минуту курьер уже был в операционной: мужчина невысокого роста с выпуклым, как у неандертальца, лбом и крючковатым ястребиным носом, выпиравшим даже под маской.

– Добро пожаловать в Бостон, – сказал Арчер, мельком взглянув на посланца. – Я – Билл Арчер, а это мой коллега Марк Ходелл.

– Леонард Мейпс. Ассистировал доктору Николсу в Уилкоксе, когда изымали это сердце.

– Как долетели, Лен?

– Жаль, на чартерных рейсах не подают напитки.

Улыбка Арчера была видна даже под маской.

– И что за подарок вы нам привезли, Лен? До Рождества еще далековато, но мы рады подаркам.

– Отличный подарок. Думаю, вы будете довольны.

– Сейчас закончу катетеризацию и взгляну.

Катетеризация восходящей дуги аорты была первым шагом в подключении пациентки к аппарату искусственного кровообращения. Квадратный ящик, над которым продолжала колдовать техник, временно возьмет на себя работу сердца и легких. Он будет собирать венозную кровь, насыщать ее кислородом и возвращать в аорту Нины Восс.

Шелковой хирургической нитью Арчер сделал на стенке аорты два концентрических кисетных шва. Затем скальпелем чуть надрезал сосуд. Хлынула кровь. Арчер проворно вставил катетер в разрез и затянул швы. Кровотечение сразу замедлилось, а затем, когда он вшил наконечник катетера, и вовсе прекратилось. Другой конец катетерной трубки Арчер подсоединил к артериальной линии аппарата.

Марк, которому ассистировала Эбби, уже начал делать венозную катетеризацию.

– Порядок. – Арчер отошел от стола. – А теперь достанем ваш подарочек.

Одна из медсестер открыла контейнер и извлекла сердце, упакованное в два обычных полиэтиленовых пакета. Развязав веревки, она опустила сердце в стерильный калийный раствор.

Затем охлажденное донорское сердце перешло в руки Арчера.

– Иссечение произведено просто мастерски, – сказал он. – Вы, парни, хорошо поработали.

– Благодарю, – лаконично ответил Мейпс.

Арчер водил пальцем по поверхности сердца.

– Артерии мягкие и гладкие. Чистые, как стеклышко.

– А оно не слишком маленькое? – спросила Эбби. – Сколько весил донор?

– Сорок четыре килограмма, – ответил доктор Мейпс.

– Взрослый? – нахмурилась Эбби.

– Мальчишка-подросток. Был совершенно здоров.

Эбби видела, какая боль промелькнула в глазах Арчера. Она помнила: у него самого двое сыновей-подростков. Арчер осторожно вернул сердце в ванночку с охлажденным кардиоплегическим раствором.

– Это сердце еще послужит, – сказал Арчер, снова поворачиваясь к Нине.

Марк и Эбби закончили венозную катетеризацию. Из двух надрезов в правом предсердии выходили две прозрачные тайгоновые трубки, имевшие на концах специальные металлические корзиночки. Катетеры фиксировались кисетными швами. Теперь они будут собирать венозную кровь и направлять ее в насос-оксигенатор.

После этого Арчер и Марк перекрыли верхнюю и нижнюю полые вены, преградив крови обратный путь в сердце.

– Пережимаем аорту, – сообщил Марк, закрывая восходящую дугу аорты.

Измученное сердце Нины Восс, лишенное венозного притока и артериального оттока крови, превратилось в бесполезный мешок. Кровообращение пациентки теперь находилось под полным контролем техника и ее волшебного ящика. Она же управляла температурой тела Нины. Кровь и другие телесные жидкости медленно охлаждались до температуры двадцати пяти градусов по Цельсию. До состояния глубокой гипотермии. Такая температура помогала сохранять в пересаженном сердце жизнеспособность клеток миокарда и уменьшала потребность организма в кислороде.