Тесс Герритсен - Бешенство

Эмили Бестлер, способной сделать блистательной любую книгу;

Россу Дэвису, врачу, нейрохирургу, человеку эпохи Возрождения;

Джеку Янгу, с радостью отвечавшему на самые странные вопросы;

Пэтти Кан – за помощь в исследовательской работе;

Джейн Беркли и Дону Клири, моим проводникам в издательском мире.

И самая большая благодарность – Мег Рули, которая всегда указывала мне верное направление. И вела меня.

Великолепная штука – скальпель.

Доктор Стенли Маки никогда прежде не замечал этого. Но сейчас, когда он стоял под бестеневыми лампами, склонив голову, он внезапно осознал, что любуется тем, как свет отражается от лезвия и рассыпается бриллиантовыми брызгами. Это настоящий шедевр – бритвенно-острый полумесяц из нержавеющей стали, столь прекрасный, что доктор никак не осмеливался взять его, опасаясь, что может каким-то образом испортить его очарование. На поверхности лезвия играла маленькая радуга – свет, разложенный на простейшие составляющие.

– Доктор Маки! Что-то не так?

Он поднял глаза и увидел операционную сестру, которая хмуро смотрела на него поверх маски. Он никогда прежде не обращал внимания на то, какие зеленые у нее глаза. Казалось, он видел, по-настоящему видел многое будто впервые. Бархатистую текстуру ее кожи. Тонкую жилку на виске. Родинку прямо над бровью.

Родинку? Он пригляделся. Крохотное темное пятнышко подползало к уголку ее глаза, словно многоногое насекомое…

– Стен! – Голос анестезиолога, доктора Рудмана, прорезал смятение Маки. – С вами все в порядке?

Маки тряхнул головой. Букашка исчезла, снова обернувшись родинкой, малюсеньким пятнышком темного пигмента на светлой коже медсестры. Он сделал глубокий вдох и взял скальпель из лотка с инструментами. Затем перевел взгляд на женщину, лежавшую перед ним на столе.

Операционные лампы были направлены на нижнюю часть ее живота. Голубые медицинские простыни уже закрепили в нужных местах, оставив открытым прямоугольник обнаженной плоти. Живот был красивый: плоский, со светлым следом от трусиков бикини, соединившим изящные парные бугорки тазовых костей, – удивительное зрелище в сезон метелей и по-зимнему бледных лиц. Жаль, что придется резать такую красоту. Шрам, который оставит аппендэктомия, в будущем навредит карибскому загару.

Он приставил кончик лезвия, ориентируясь на точку Мак-Бернея – прямо посредине между пупком и выступом правой тазовой кости. Примерно здесь и расположен аппендикс. Он уже готов был сделать надрез, но вдруг остановился.

Его рука дрожала.

Он не понимал, в чем дело. Такого никогда не случалось. Стенли Маки всегда отличался непоколебимой твердостью руки. Теперь же ему потребовалось громадное усилие, чтобы только не выронить инструмент. Он судорожно глотнул и оторвал лезвие от кожи. «Спокойно. Сделай пару-тройку глубоких вдохов. Это пройдет».

– Стен!

Подняв взгляд, Маки увидел, что доктор Рудман нахмурился. Хмурились и обе сестры. Маки читал в их глазах те же вопросы, что уже несколько недель шепотом задавали коллеги у него за спиной: «По-прежнему ли сведущ старый доктор Маки? Ему семьдесят четыре – стоит ли его допускать к операциям?» Он не стал обращать внимание на эти взгляды. Ему и так пришлось защищаться перед квалификационной комиссией и разъяснять обстоятельства смерти своего недавнего пациента. В конце концов хирургическое вмешательство всегда сопряжено с риском. Если в брюшной полости слишком много очагов кровотечения, легко спутать анатомические ориентиры, сделать неверный надрез.

Комиссия, проявив мудрость, сняла с него обвинения.

Тем не менее, у больничного персонала зародились сомнения. Он видел их на лицах медсестер, в суровом взгляде доктора Рудмана, во всех тех глазах, что неотступно следили за ним. Неожиданно он ощутил на себе и другие взгляды. На мгновение ему показалось, что в воздухе плавают десятки глазных яблок и все зрачки направлены на него.

Он моргнул, и жуткое видение исчезло.

«Все дело в очках, – подумал он. – Надо будет их проверить». Капля пота скользнула по щеке. Он крепче сжал скальпель. Это же простая аппендэктомия, операция, с которой справится любой начинающий хирург-интерн. Разумеется, сможет и он, даже дрожащими руками.

Он сосредоточился на животе пациентки, на этом плоском, золотисто-смуглом животе. Дженнифер Хэлси, тридцать шесть лет. Приезжая из другого штата, проснулась утром в номере бостонского мотеля от боли в правой нижней части живота. Преодолевая нараставшую боль, через лютую метель добралась до отделения неотложной помощи клиники Виклин, откуда попала к дежурному хирургу Маки. Она ничего не знала о слухах насчет его некомпетентности, о приглушенных, полных лжи пересудах, неуклонно уничтожавших его врачебную репутацию. Она была просто страдающей от боли женщиной, которой срочно требовалось удалить воспаленный аппендикс.

Маки прижал острие к коже Дженнифер. Дрожь в руке прошла. Он может. Разумеется, он может это сделать. Он сделал надрез, проведя тонкую, четкую линию. Операционная сестра помогала ему, удаляя кровь, передавая зажимы. Он прорезал глубже, сквозь желтоватый подкожный жир, время от времени останавливаясь, чтобы прекратить кровотечение. «Ничего сложного. Все будет отлично». Он доберется до брюшной полости, удалит аппендикс, и все. А потом отправится домой. Возможно, чтобы вновь обрести ясную голову, ему просто нужно немного отдохнуть.

Он прорезал блестящую брюшину и попал в полость.

– Открыть, – велел он.

Стальным расширителем сестра аккуратно раздвинула края раны.

Просунув руку в отверстие, Маки почувствовал, как теплые и скользкие кишки окружили его пальцы в резиновой перчатке. Что за удивительное ощущение – проникнуть в жар человеческого тела. Все равно что вернуться в гостеприимную материнскую утробу. А вот и аппендикс. Одного взгляда на покрасневшую, вспухшую ткань хватило, чтобы понять – диагноз верен, аппендикс нужно удалять. Маки потянулся к скальпелю.

Однако, снова переведя взгляд на разрез, он понял: что-то не так.

В брюшной полости наблюдался явный избыток кишок, раза в два больше необходимого. Гораздо больше, чем требуется этой девице. Так не пойдет. Он потянул за петлю тонкой кишки; гладкая, теплая, она скользнула по перчатке. Скальпелем он отхватил лишний кусок и опустил влажную спираль в лоток. Ну вот, подумал он. Так-то лучше.

Глаза операционной сестры, которая изумленно уставилась на него, расширились до предела.

– Что вы делаете? – воскликнула она.