Лариса Капелле - Скрижали бессмертных богов

– Надежду, что ответы на все вопросы египтологии когда-нибудь найдутся, – усмехнулся второй.

– Эти двое, – рассмеялся кто-то за спиной Пинскера, – всегда найдут повод поссориться!

– Иначе, дорогой Гудвин, нет никакого смысла в нашем существовании, вы не находите? – парировал Андерсон. – И, кстати, приведите пример вопроса, на который, на ваш взгляд, невозможно найти ответ?

– О, таких вопросов огромное множество, – протянул Оливер.

– Хотя бы один, – продолжал подзадоривать его собеседник.

– Ну, начнем: первая пирамида Джосера и ее создатель Имхотеп. Кем был на самом деле этот человек?

– Гением! – уверенно ответил Андерсон.

– Даже для гения не слишком ли многовато… – задумчиво протянул Гудвин Оливер. – Гениальный зодчий, врач, ученый, писатель. К его заслугам принадлежит строительство первой ступенчатой пирамиды в Саккаре, изобретение колонны, творение храма в Эдфу. Тот же Имхотеп – первый известный медик, автор самого известного в Древнем мире фундаментального медицинского исследования, который знал больше об анатомии и функциях человеческого тела, чем его далекие потомки чуть ли не до XVII века, то есть страшно даже сказать, настолько эта цифра кажется нереальной – 44 века спустя! Тот же Имхотеп – талантливый писатель и автор первого литературного поучения. И, пожалуй, самое странное… не хочу показаться вольнодумцем… – Оливер остановился и замолчал.

– Чего вы боитесь, коллега, неужели в наш просвещенный век мы не имеем права говорить о том, о чем думаем? – с оттенком издевки произнес Андерсон.

– Имхотеп изобрел бога! – наконец решился Оливер.

– Не говорите, что вы отравлены этим нелепым учением выскочки Дарвина! – воскликнул Симон.

Джошуа с замиранием сердца слушал рассуждения ученых мужей. «Почему они заговорили об Имхотепе? Неужели кто-то из проводников экспедиции проговорился?» – запаниковал он и беспомощно обернулся, ища глазами Вестфорда.

– А может быть, Имхотеп просто сам был богом?! – проговорил третий участник разговора, до сих пор молча слушавший спорщиков.

Этого человека Пинскер не знал, и, не зная почему, он почувствовал исходящую от него опасность. «Надо успокоиться! – приказал он сам себе. В последнее время стали сдавать нервы, и, если бы не Морис с его спокойствием закаленного в боях военного, Джошуа бы сорвался. Но, чувствуя поддержку Вестфорда, Пинскер держался. Теперь же ему по-настоящему стало не по себе. Кто-то в этой гостиной, несомненно, знал больше, нежели говорил. Ему вспомнилось предостережение старого Зараха: «Тайна должна умереть вместе с тобой, мой мальчик, с этого момента у тебя просто нет другого выхода!» Раньше все это казалось ему рассуждениями обезумевшего старика, но чем ближе был его доклад, тем страшнее ему становилось. Но Джошуа не желал поддаваться паническим настроениям. Он поглубже вздохнул, стараясь скрыть охвативший его трепет. Заметив побледневшего от исключительного волнения Джошуа, Вестфорд одним знаком подозвал мажордома и вполголоса распорядился:

– Отведите господина Пинскера в библиотеку и принесите ему освежающие напитки. – И приказным тоном добавил: – Джошуа, тебе надо отдохнуть.

Тот только кивнул головой и последовал за мажордомом. Библиотека была небольшой, но прекрасно и разумно обустроенной. Одну стену полностью занимали огромные окна, выходившие в сад. Днем, несомненно, она была залита светом, хотя сейчас была погружена в полумрак, только письменный стол и примыкающий к нему шкаф были освещены тремя газовыми рожками. Три другие стены занимали высокие книжные шкафы, заполненные до отказа книгами. Пинскер не без зависти вздохнул. Он никогда не жаждал богатства, но всегда мечтал о подобном кабинете, в котором было приятно не только работать, но и просто проводить время. Он подошел к небольшому комоду, на котором мажордом предусмотрительно оставил графин с ледяной водой и бутылку отличного французского арманьяка. Джошуа, не раздумывая, налил полстакана арманьяка и тут же опустошил его. Напиток горячей волной пробежал по телу, и дрожь остановилась. Внезапно он уловил в комнате какое-то странное движение. Огляделся: все было спокойно. Он явно ошибся. Заколебался, выпить ли ему еще или нет, но удержался. Надо было сохранять ясность мысли. Его ждали в гостиной, и на ошибку он права не имел. Вдохнул полной грудью, пробежал еще раз глазами вынутые из внутреннего кармана шесть листов белой бумаги, исписанные торопливым бисерным почерком. Вернулся к стойке и выпил на этот раз стакан холодной воды, от которой заломило зубы. В этот момент из темноты выступил маленький, почти детский, силуэт. Джошуа повернулся и выдохнул:

– Ты?!

– Да, я, – подтвердил остававшийся в тени силуэт.

– Что привело тебя сюда?

– Вот это! – выступившая из полумрака рука показывала на белевшие на письменном столе листки.

– Это тебя не касается! – с беспричинной резкостью ответил Джошуа и одним быстрым движением собрал листки.

– Ты нарушил наш уговор! – грустно сказал голос. – Ты забыл слова Зараха, ты предал доверие Йефета!

– Оставь эти разговоры для кого-нибудь другого! – возмутился Пинскер. – И вообще, какое ты имеешь право находиться здесь! Если бы я не помнил о нашей детской дружбе, я вызвал бы слуг, и они выпроводили бы тебя или отправили в тюрьму. Но я тебе даю возможность исчезнуть!

– Ты не злой человек, просто ты ошибаешься, Джошуа. Ты не должен этого делать, остановись, пока не поздно, – мягко и грустно произнес силуэт. – Ты не имеешь права!

– Я – свободный человек.

– А теперь ты станешь еще свободнее, – без всякой угрозы, все так же мягко и грустно ответил голос.

Силуэт легко приблизился к Джошуа, тот попытался отшатнуться, но было уже поздно. Через доли секунды тело Джошуа Пинскера тяжело рухнуло на пол. Силуэт торопливо обыскал карманы, открыл окно, но выпрыгивать из него не стал, только бросил на землю массивную серебряную пепельницу. Потом собрал со стола и камина несколько безделушек, открыл дверь и исчез в одном из коридоров.

Через пару минут в дверь постучали. Мажордом, не дождавшись ответа, открыл дверь:

– Господин Пинскер, вас ждут…

Прошел внутрь и увидел лежащего в луже крови Джошуа. Не теряя самообладания, мажордом позвал горничную и приказал найти полковника. Вызвали полицию. Та обыскала весь дом, гости были опрошены и с извинениями отпущены. Потом пришел черед слуг, но никто ничего не видел и не знал. Для комиссара округа дело было абсолютно ясным и понятным. Джошуа оказался в плохом месте в неудачный момент. Свет в библиотеке был приглушенным. Мажордом прекрасно помнил, что господин Пинскер желал оставаться в полутьме. Следовательно, вор никоим образом не рассчитывал встретить кого-либо в библиотеке. Комиссар даже в лицах изобразил происшедшее. Вор проникает в библиотеку, неожиданно натыкается на Пинскера, паникует, убивает, собирает все, что имеет в его глазах какую-либо ценность, и исчезает через окно.