Татьяна Коган - Бог в человеческом обличье

«Тоже мне, Андрей Болконский», – усмехнулся Илья. И побрел по дороге, намереваясь поймать попутку.

Парня, согласившегося подбросить его до дома, звали Олег. Илья хотел попросить у него телефон, чтобы позвонить жене и в полицию, но передумал. Он так долго мечтал об этом моменте; представлял, как обретет свободу, ощутит забытое чувство контроля над собственной жизнью. Все важные звонки и дела будут сделаны позже. Спешить не хотелось. Требовалось время, чтобы осмыслить произошедшее.

Илья прибавил громкость на магнитоле. Как же ему не хватало чужой музыки! Слушать – и не знать, какие слова прозвучат, какой аккорд последует, в каком ритме будет выдержан припев… Тихий восторг охватил его.

По радио зазвучала бодрая песня «Rose Tattoo» группы «Dropkick Murphys». Илья обожал этот американский кельтик-панк коллектив. У них свой яркий стиль, основанный на панк-роке, хардкоре и ирландском фольклоре. Ребята используют национальные инструменты типа волынки, банджо, мандолины и сочетают их с традиционным панковским «запилом» жестких гитарных риффов и барабанов, что придает звучанию уникальность. Крестовский вспомнил высказывание одного критика, которое ему здорово нравилось: «Музыка и вокал «Dropkick Murphys» сочетают различные темпы исполнения: иногда бешеные – иногда медленные, в которых не только много гнева, зла, виски и смерти, но достаточно доброты, Бога, дома, камина».

Илье захотелось поделиться своими впечатлениям. Он повернулся к водителю, но так и не произнес ни звука, – по радио заиграла его песня.

Илья догадывался, что похитители записывали его в студии не для домашнего архива. Они планировали выпустить полноценный сингл и с успехом справились с этой задачей. Тот факт, что его песня крутилась по радио, не удивил Илью. Его удивило, как эта песня звучала. Он узнал басы Крепостного и ударные Мэта.

Как? Черт побери, как? Друзей тоже похитили и заставили сыграть? Или же они изначально были вовлечены в процесс… и, может быть, сами устроили долбаное похищение? Ради славы? Денег? Он верил друзьям и не замечал в них подлости. Но разве заглянешь в чужую душу?

Дышать стало нечем. К горлу подступила тошнота.

– Останови машину, – пробормотал он водителю. – Останови!

Едва тот затормозил, Илья открыл дверцу, перегнулся с сиденья, и его вырвало.

Олег протянул ему бутылку с водой и салфетки. Он прополоскал рот и вытер губы:

– Извини.

– Бывает, – понимающе кивнут тот.

Илья помолчал.

– Слушай, ты не спешишь? Мне срочно нужно выпить, а у меня с собой ни копейки, да и не с кем…

Олег кивнул:

– Без проблем. Тут недалеко есть бар.

Десять минут спустя они сидели за стойкой в тускло освещенном, накуренном помещении и пили виски. На плазмах беззвучно транслировался музыкальный канал. Бармен протирал бокалы, поздние посетители переговаривались и лениво потягивали спиртное, у бильярдного стола толпилась небольшая компания парней. Они внимательно следили за игрой и одобрительно хлопали каждый раз, когда шар попадал в лузу.

Илья опьянел довольно быстро. Он и так пил мало, а после месячного воздержания ему хватило одной порции. Это Мэт с Андрюхой могли перепить кого угодно. Второй так вообще это дело очень любил, хотя после знакомства с Кристиной начал себя ограничивать. Мысль об их причастности к похищению больно ранила. Илья заставил себя сосредоточиться на другом: как шикарно они сыграли. Какие риффы исполнил Андрюха, бог мой! А Матвей и подавно превзошел самого себя. Они идеально прочувствовали настроение песни.

Алкоголь расслабил Крестовского. Неприятные мысли затихли, и захотелось поговорить. Он столько времени был лишен этой элементарной возможности!

– Ты как, за обстановкой в мире следишь? – спросил он Олега.

– Не без этого, – отозвался тот.

– Я так и подумал, – Илья отпил глоток. – Наверное, в финансовой сфере работаешь?

– Почему ты так решил?

– Вид больно серьезный.

– Это я просто мало выпил, – пошутил Гром.

Они трепались о всякой ерунде, а Илья думал о том, какое это удовольствие – просто сидеть в баре, не вздрагивать от любого шороха и не бояться за собственную жизнь. Впервые за долгое время Илья почувствовал, что спокоен.

Спокойствие мгновенно испарилось, когда на экране телевизора появились первые кадры нового клипа «Waterfall».

Как бы ни было плохо внутри ситуации, ты постепенно смиряешься, перестаешь осознавать, насколько глубоко увяз. Никто не в силах беспрерывно переживать чудовищный драматизм и оставаться в трезвом уме, поэтому мозг находит единственный спасительный вариант – относиться к происходящему проще. Любая трагедия теряет накал, если продолжается слишком долго. Там, взаперти, с Ильей случилось именно это. Он по-прежнему осознавал всю горечь своего положения, но уже не захлебывался от ужаса. Теперь же, глядя на пережитое со стороны, Крестовский заново ощутил накатившую панику.

Так вот для чего были эти камеры на потолке! Он-то по наивности полагал, что похитители использовали их для дополнительного контроля над пленником.

На экране телевизора со скрупулезной точностью разворачивались события последних тридцати дней.

В детстве мама читала маленькому Илюше сказку про Конька-горбунка. Мальчик знал историю наизусть и все равно с удовольствием слушал о похождениях незадачливого Ивана и его преданного друга. Ровно до того момента, когда герою приказывали нырнуть в чан с кипятком. Илюша негодовал всем своим детским существом. Возмущало его не самодурство царя, – в сказках все цари недалекие. И даже не перспектива свариться в кипящей воде – герои всегда с успехом преодолевают самые страшные испытания. Возмущала Илюшу необходимость раздеваться догола при всем честном народе. Это было так унизительно, так не по-сказочному мерзко. Мальчик сгорал от стыда и хотел сквозь землю провалиться – так ему было обидно за Ивана.

Сейчас Крестовский почувствовал себя обнаженным перед толпой. Его лицо крупным планом. Плотно сжатые губы. Мокрые глаза. Все эмоции, все страхи, через которые ему пришлось пройти, стали доступны для зрителя. На концертах он сам контролировал степень своей открытости. Он мог казаться предельно откровенным, но при этом сохранял внутри то личное, неприкосновенное, что предназначалось для самых близких. Похитители вывернули его наизнанку и выставили на всеобщее обозрение.

Но самым отвратительным было другое. Видео получилось красивым, мощным, под стать песне, – вот что было самым отвратительным.

– Погоди, это что, ты? – удивился Олег, проследив за направлением его взгляда. – Это ты поешь?

Илья оторвал глаза от экрана:

– Виновен.

– Хорошая песня, – похвалил Гром.

Официант, протиравший бокалы, заинтересованно косился на Крестовского. Толпа у бильярдного стола притихла. Краем глаза Илья видел, что они смотрят прямо на него и о чем-то переговариваются. Самый смелый отделился от своих товарищей и приблизился к нему.