Марина Серова - Клан бешеных

– А почему именно там?

– Потому что там есть отдельные маленькие кабинки. Гриня чего-то боится. Он сказал, что беседовать с кем бы то ни было будет только в этом кафе.

– Скажите, пожалуйста! Тоже мне конспиратор! Впрочем, мне все равно, в «Вирджинии» так в «Вирджинии». Ждите.

Я положила трубку.

– Ты сейчас уедешь? – спросил дедуля.

– Да, через час у меня встреча в кафе с Антоном и тем парнем, которого задержали по подозрению в убийстве, а теперь вот неожиданно отпустили.

– Тот самый поэт?

– Тот самый. Хотя… Странно все это, дедуль!

Я быстро убралась на кухне и пошла собираться на встречу.

Мы с Антоном сидели в кафе и ждали нашего поэта. Он опаздывал. Ярцев посматривал на часы. Мне все это не нравилось. Я вообще терпеть не могу необязательных людей, тем более что мы собирались помочь этому самому Грине оправдаться от обвинений в убийстве. В конце концов, кому из нас эта встреча нужна больше?

Буйковский появился с получасовым опозданием. Странно, но на этот раз одет он был не так крикливо и безвкусно, как на вечере встречи с почитателями своего неординарного таланта. Гриша подошел к нашему столику, поздоровался и вопросительно уставился на Ярцева. Тот сразу все понял и подозвал официанта. Вскоре нас проводили в отдельную маленькую комнатку. Здесь стоял стол с удобными диванчиками с двух сторон, в одном углу красовалось искусственное дерево, имитирующее фикус, в другом висела большая клетка с попугаем. Играла тихая музыка, впрочем, такая же, как и в общем зале. Буйковский тут же рухнул на диван, Антон сел рядом с ним, а я – напротив них. Ярцев откашлялся и представил нас друг другу.

– Полина, познакомься: это Гриша Буйковский. Гриша, это – Полина, юрист и мой друг.

Поэт привстал и поклонился мне. Потом сел на свое место и уставился на меня своими голубыми глазами. Я тоже, не стесняясь, рассматривала его. Вблизи он не казался таким смешным и нелепым, как на сцене. Правда, рыжие волосы его были так же всклокочены и торчали во все стороны, веснушчатое лицо казалось каким-то детским, а вообще он был похож на актера Александра Лойе, игравшего в фильме «Next» сына криминального авторитета. Но, по крайней мере, сейчас Гриня не кривлялся. Он даже выглядел каким-то напуганным.

– Почему ты опоздал? – спросил его Антон.

– Я проверял, нет ли за мной хвоста.

Мы с Ярцевым переглянулись.

– Хвоста? – переспросил Антон, наверное, не веря своим ушам.

– Да, – подтвердил поэт наши худшие опасения, – я плутал по улицам, время от времени оглядываясь и проверяя, не следует ли кто за мной.

Да кому ты нужен! Тоже мне – Штирлиц! – чуть не сказала я, но вовремя спохватилась. Надо выяснить, говорит ли Гриня это по глупости или поэту действительно что-то угрожает?

– А почему кто-то должен за тобой следовать? – спросила я.

– Потому что меня грозили убить.

Не иначе как за его дурацкие стихи, мелькнуло у меня. Достал кого-то своими виршами окончательно. «Вплетена из жалости ленточка в косе…»

– Уточни, – попросил Антон.

Гриня вздохнул:

– Мне дали понять, что уберут меня, если я не сознаюсь.

– Не сознаешься в чем?

«Похоже, мы так и будем тянуть из него все клещами», – подумала я.

– В убийстве.

В это время к нам заглянул официант:

– Вы готовы сделать заказ?

Мы быстренько заказали ему легкие салаты, сок и кофе с пирожными, и молодой человек удалился.

– Вы видели, как он посмотрел на меня? – испуганно спросил Гриня.

– Как?

– Подозрительно. Может, это их человек…

– Слушай, Буйковский, кончай темнить. Давай рассказывай все по порядку.

– И лучше – правду! – добавила я.

Поэт вздохнул.

– Она вам не понравится.

– Кто?

– Правда.

– Слушай, Буйковский, пусть она нам не понравится, все равно рассказывай, кончай резину тянуть! – рявкнул Ярцев.

– Хорошо. – Гриня сделал трагическое лицо.

Артист! Трагик. Хотя иногда может играть и комедии, точнее, ломать.

– Так вот, правда в том, что я ее действительно убил.

В нашей каморке зависла тишина. Мы с Ярцевым переглянулись.

– Кого? – спросила я.

– Ту девушку. Незадолго до того вечера, когда меня арестовали, где-то дня за два я возвращался поздним вечером домой с… одной творческой вечеринки…

– Знаю я твои вечеринки! – съязвил Антон. – Травку небось курили, наркоши?

– Я?! – Возмущению поэта не было предела. – Тоша, ты что?!

– Не называй меня Тошей!

– Вы закончите наконец выяснять отношения? Гриша, рассказывай же, черт тебя побери! – рявкнула теперь уже я. – А ты, Ярцев, молчи!

Оба разом замолчали. В этот момент к нам зашел официант с подносом, поставил перед нами тарелки с салатами и пирожными, чашки с дымящимся кофе и удалился, пожелав приятного аппетита.

– Так вот, – начал наконец свой рассказ поэт, беря в руки вилку, – я ехал с дружеской вечеринки. Клянусь, я был абсолютно трезв… в тот день. Время было позднее, и улицы были пусты, как зимний пляж, лишь фонари горели и провожали меня своими тусклыми…

– Слушай, ты, лирическая душа! – не выдержал Ярцев. – Или рассказывай коротко самую суть, или я тебя…

– Хорошо, хорошо, – замахал на него рукой Гриня, – так вот, когда я проезжал под мостом – это развязка на улице Бардакова, – мне прямо на машину откуда-то сверху что-то упало. Да так сильно, что помяло весь капот. От удара этот предмет отбросило, а я от неожиданности резко крутанул руль вправо и чуть не врезался в опору моста. Я был так напуган! Вышел из машины, чтобы посмотреть, что это было. Я ведь не понял даже, что на капот мне упал человек…

– Ну, вышел ты из машины, и что? – поторопил поэта Ярцев.

– Подошел к тому, что лежало возле дороги. Я просто обомлел, когда понял, что это – человек. Разглядел – это оказалась девушка. Вся голова ее была в крови, тело лежало, как мешок, в странной неестественной позе… Я испугался, жутко испугался! Она – в крови, молчит, не шевелится… Я огляделся – вокруг ни души, ночь ведь уже была. Я решил, что девушке все равно уже не поможешь, а меня привлекут… Доказывай, что она сама бросилась на мою машину…

– И ты уехал, – сделала я заключение.

– А что мне еще оставалось? Да, уехал, когда понял, что она мертва.

– Сто пятая, – вздохнула я, – убийство, хоть и неумышленное. Лет на восемь можешь загреметь.

– За что?! – возмутился поэт. – Если бы она шла по дороге, а я ее не заметил бы… А так… Она прямо на капот упала, честно вам говорю! А на дороге вообще никого в тот момент не было!

– Ты скрылся с места происшествия.

– Но я был того… в состоянии шока…

– Все равно. В любом случае надо было вызвать полицию и «Скорую». Как тебя вычислили, следователь не сказал?

– Я наутро отогнал машину в мастерскую выправить капот…