Марина Серова - Клан бешеных

– …Новенькая-то ничего себе, а, пацаны? Я ее не только рассмотрел, я там все проверил – сойдет для здешней местности!

Пацаны дружно заржали, а я от возмущения чуть не подпрыгнула у себя в салоне арендованного «Форда»: ну и врун! Наглый подлый врун. Наверное, скорее от злости я включила кнопку записи на прослушке: вдруг попадется интересная информация?

– Сари, как тебе удается так быстро цеплять их? – Кажется, это был голос того, кого звали Хлыстом.

– Исключительно силой обаяния! Плюс интеллект, плюс материальная сторона – машина, шмотки, золотая печатка… Эти дуры обращают внимание на такие вещи, будьте уверены. Я одну так подцепил ровно за пять минут! Это был рекорд! А через два часа мы уже кувыркались в постели на даче… Девочка была – ягодка!

– И куда же ты ее подевал? Съел в запарке?

Пацаны снова заржали, а мистер Трепло притворно вздохнул:

– К несчастью, она вскоре окончила школу и уехала поступать в институт в областной центр. Но первое время даже звонила: скучала, бедняжка!

– И что, тоже была послушной?

– Как и все мои девочки-дюймовочки! Мало того что она слушалась, она говорила, что ей доставляет удовольствие подчиняться мне! Вот это – самый кайф!

– Ну, ты крутой!

– Ну так!..

– А строптивые тебе часто попадаются? – опять спросил Хлыст.

– Всякие попадаются, но я стараюсь выбирать скромных и послушных.

– И на фига тебе такие? Мне вот, например, нравится, когда девчонка бойкая и горячая, как огонь!

– У меня, мужики, такой интерес: во-первых, скромные, как правило, оказываются девочками , а попользоваться девочкой – высшее наслаждение! Ты у нее – первый, она еще чистая… во всех отношениях. Ты ее уговариваешь, уговариваешь, а когда уговоришь и она ложится под тебя… Мм! Кайф!.. А во-вторых, я просто балдею от того, что мне подчиняются.

– Тогда тебе надо было в вояки податься: командовал бы, сколько влезет!

– Ага, щас! В армии и мной тоже командовали бы вышестоящие чины! А здесь я – король!.. А если кто не слушается, я ведь могу и по мордам!.. Девчонок вообще прикольно бить: у них кожа нежная. Дашь ей пощечину – у нее потом полдня щечка розовенькая… А если в зубы? Пухленькие нежные губки лопнут, кровь брызнет! Она, бедняжка, плачет, мамочку зовет, а ты ее еще раз – по морде! Кайф!

Парни снова заржали, а я почувствовала, как у меня сжимаются кулаки и кровь бросается мне в лицо. Значит, девчонок любишь бить, мразь? Значит, вот так, да? Мужским крепким кулаком, натренированным в боксе, – и по нежным, почти детским губкам? Не будь я Мисс Робин Гуд, если не остановлю этого урода!

Кинделия-младший между тем продолжал бахвалиться перед дружками:

– …Вот, помню, была у меня Полина-Зайка… Не девочка – конфетка! Скромница, отличница… Как там?.. «Спортсменка, комсомолка, наконец, она просто красавица…» А там и сестренка была на подходе. Представляете, мужики: пятнадцать лет, а вымя как у моей мачехи! Я себе думаю: займусь пока старшей сестрой, а потом и до младшенькой очередь дойдет.

– Ты что же, обеих сестер хотел того ?..

– И того, и этого, все хотел, и все было бы! Я бы этих сучек так надрессировал, втроем бы в постели акробатикой занимались! Я бы из них таких мастериц сделал!.. Старшую уже почти до кондиции довел, а она, дура, взяла да и начала артачиться! А какое у нее тело было! Даже жалко было ее убивать…

– Ну и на фига ты ее грохнул?

– Говорю же: начала артачиться, коза, вдруг возомнила себя человеком!.. Я, говорит, не люблю, когда со мной разговаривают в таком тоне! Пришлось объяснить ей, в каком тоне я всегда разговариваю с такими, как она. Раз объяснил, другой – плохо понимает! Потом вообще решила порвать со мной. А кто дал ей право выбора? Вещь вообще не должна иметь никаких прав, потому что она вещь ! А у каждой вещи должен быть свой хозяин. Мы про это, помню, даже книжку в школе читали. Хорошая такая книжка… Там один мужик тоже девку грохнул, которую любил. Она, падла, с другим на пароходе ночью плавала, ну и, само собой, дала ему… А этот подкараулил их и говорит: «Так не доставайся же ты, говорит, никому!»… И – бах из пистолета!.. Я, когда это прочитал, понял: так их, зараз, и надо! Я и Полинку эту потому и решил раздавить, как муху, что она тоже со мной не хотела…

– И как же ты ее грохнул?

– Вон, спасибо Басмачу! Мы с вечера удерживали ее в одном сарае. А ночью вывезли в моей машине на окраину города, на мост, на дорожную развязку. Я ей говорю: ну, что, дура, будешь выделываться или будешь слушаться меня, как дрессированная собачка? Она: нет, я с тобой ни за что не буду! Ты, говорит, урод, и все такое!.. Я ее из машины выпустил. Тогда беги, говорю, я тебя отпускаю, и больше мне на глаза не попадайся! А эта коза и поверила, что я ее отпускаю. Выскочила из машины и рванула по мосту, как спринтер по беговой дорожке. Ну, я ее на машине и догнал ! Долбанул капотом как следует, она отлетела, на дорогу упала… Дрянь! Она – моя собственность! Я ей всегда говорил: что захочу, то с тобой и сделаю!.. Потом мы с Басмачом подошли к ней. Она лежит, вся в крови, но дышит, зараза! Бабы, они вообще живучие, как кошки. Ну, мы и сбросили ее с моста на машину какого-то лоха, который в этот момент проезжал внизу. Она ему прямо на капот рухнула!

Виссарион заржал.

– Другим наука, – философски рассудил Басмач.

Виссарион сплюнул и продолжал хвастать:

– Я вот теперь думаю все-таки младшей сестренкой заняться! Не хочется такую ягодку мимо рта проносить…

– А что же ты тогда с этой… которая от тебя сбежала?

– Светкой? Никуда она не сбежала. В Москву к тетке подалась на пару дней. Ничего, скоро занятия в институте начнутся, приедет, никуда не денется!

– А эту соску, что сегодня подцепил, тоже при себе оставишь?

– Оставлю.

– У него еще мачеха есть, не забывайте, мужики. Он у нас ненасытный!..

– Кавказец! Кровь горячая сказывается…

– Как ты с ними всеми только справляешься?

– Эх, если бы можно было завести гарем! – мечтательно вздохнул Кинделия.

– И сколько ты туда набил бы сучек?

– Штук десять точно бы заимел. А кто недоволен – с моста на асфальт вниз башкой! И новых на их место. Этих, с белыми волосами и сиськами, в городе полно! На мой век работы хватило бы!

Парни снова заржали. Им вообще было очень весело. Наверное, убийство человека было для них подобием развлечения, чем-то вроде увеселительной загородной прогулки. Я вдруг представила себе отца погибшей Полины, плачущего день и ночь о любимой дочери, мать, которая, возможно, еще лежит в больнице, не оправившись после инфаркта, и даже не знает, что у нее теперь только одна дочка…

– Сари! Почему ты так с телками?

Кинделия ответил, усмехнувшись:

– Потому что они дуры, и все вместе, и каждая в отдельности!