Марина Серова - Темная душа нараспашку

— Конечно, я это сделаю, — возмущенно заявила гостья. — Эти… негодяи не имели права даже прикасаться к ним. Ведь одной всего четырнадцать, другой почти семнадцать. Они еще дети, которые и за себя не способны постоять, не то что заниматься воспитанием собственных чад. Им только кажется, что они уже взрослые. Но поверьте, я знаю лучше, что им нужно…

— Как ваше имя? — полюбопытствовала я у клиентки.

— Синявская Элла Владимировна. Я директор средней школы номер тридцать четыре.

— О! Тогда понятно, откуда у вас такие консервативные взгляды и убеждения. Как и любой директор школы, вы не признаете, что современные дети взрослеют гораздо быстрее, нежели это происходило с нами.

— Дело не в этом, — возразила мне Синявская. — Дело в том, что они не желают признавать, что до восемнадцати лет именно я, а не кто-то другой, несу за них ответственность. Я их содержу: кормлю, одеваю и обуваю. Им стоило бы подумать, кто даст все это их детям… А представьте, что будет, если их примеру последуют и другие ученики школы?! Да меня же просто уволят, поставив вопрос о моей некомпетентности как директора, да еще обвинят в том, что я плохая мать. — Чувствовалось, что в душе у гостьи все закипает, хотя она и старательно сдерживает подкатившие эмоции. — И ладно бы это произошло только с одной. Но тут обе дочери и… они мои.

— Насколько я могла понять, вы желаете, чтобы я расследовала оба случая беременности сестер и установила, кем являются их соблазнители?

— Совершенно верно. Мы с мужем желаем знать, кто эти негодяи, и, если их удастся найти, постараемся, чтобы они получили заслуженное наказание.

— Как зовут ваших девочек?

— Лиля и Марина. Они обе совершенно разные. Лиля невероятно взбалмошная, без комплексов, но очень скрытная. Она старше. Марина, конечно, во многом берет пример с нее, хотя в душе гораздо добрее и отзывчивее.

— Значит, между собой девочки ладят?

— Я бы так не сказала. У них разные интересы, бывает иногда, что они объединяются, но в последнее время это стало случаться все реже. Лиля отдалилась от всех, вечно огрызается на брата.

— Значит, у вас есть еще дети?

— Да. Сын Артем. Ему восемнадцать.

— Кто еще живет вместе с вами?

— Свекровь. Собственно, это в ее квартире мы и проживаем. Так вы возьметесь за это дело?

Честно сказать, в эту минуту я была почти уверена, что задача очень легкая: чего проще проследить, с кем милуются две юные девочки, и сообщить затем обо всем родителям. Естественно, я сразу согласилась, продолжив задавать интересующие меня в этой связи вопросы.

— Вы наверняка знаете примерный круг общения дочерей, ведь в школе они должны быть все время у вас на виду. Вы подозреваете кого-то конкретного? — внимательно глядя в глаза женщине, спросила я.

— Увы! В последнее время я дала им слишком много свободы и вот теперь об этом жалею, — вздохнула гостья. — Я стремилась сделать как лучше, не хотелось все время слушать: «Я уже выросла! Оставьте вы меня все в покое». И вот результат…

— Мне бы надо с ними познакомиться, — немного подумав, произнесла я. — Хочу узнать, что они собой представляют. Это поможет расследованию.

— Боюсь, — Синявская иронично усмехнулась, — что на роль подруги вы не подходите. А если я скажу, кто вы на самом деле, то вообще будет плохо.

— Значит, лучше не говорить. Подумайте, кем бы вы могли меня представить, чтобы в дальнейшем мое появление в вашей квартире не вызывало ни у кого вопросов.

Гостья задумалась. Длинная складка на лбу стала еще отчетливее, хотя холодность в глазах не исчезла. Как и любой педагог, женщина обладала способностью держать себя под контролем и мыслить трезво. Ее взгляд был проницательным и даже пронизывающим. Никто бы ни за что не сказал, что у нее горе, так умело она его маскировала. Тут нужен был талант.

— Пожалуй, я представлю вас в качестве семейного психолога. Я уже пару раз упоминала о необходимости обзавестись таковым, к тому же в этом случае ваши вопросы не будут никому казаться странными.

— Это может насторожить девочек, — заметила в свою очередь я. — Не думаю, что им понравится, что в их дела суют нос чужие тетеньки.

— Да они в любом случае этому не обрадуются, — уверенно заявила гостья. — Так что не вижу смысла мусолить эту тему: нравится им или нет, меня это мало интересует. Они повели себя бездумно и заслуживают хорошего урока.

«А она жестока! — сделала я естественный вывод. — Интересно, окажись я на ее месте, повела бы себя так же или вообще поубивала бы нахалок? С моим-то терпением, особенно в отношении молодого поколения, этим бы все наверняка и кончилось. Не терплю тех, кто кусает руку, которая их же и кормит».

Между тем основные вопросы нами были выяснены, и Синявская предложила отправиться к ней домой прямо сейчас. Я не видела причин отказываться, а потому мы дружно засеменили к выходу. Ну, а так как своей машины у директора школы не было, поехали мы на моей старушке.

— Кем работает ваш муж? — уже по дороге спросила я.

— Он предприниматель средней руки. Пытается дорасти до солидного бизнесмена, но с нашей системой налогообложения это фактически невозможно. К тому же он чересчур порядочный и честный, а в бизнесе это не приветствуется, — раскритиковала она супруга и, словно подозревая уже, каков может быть мой следующий вопрос, продолжила: — Детей он почти не видит, хотя любит всех одинаково. Мужская любовь скупа, а у него особенно: у него даже нет любимчика. Впрочем, новость, которую дочери нам сообщили, зацепила и его. Он терпеть не может сплетни и пересуды, а от них нам теперь долго не отмыться.

Вскоре мы въехали в арку дома Эллы Владимировны. Уютный дворик был чист, ухожен и даже имел детскую площадку, на которой сейчас находилась, наверное, половина дошкольного и младшего школьного контингента ближайших домов. Я притормозила свою «девяточку» там, где мне указала клиентка, и мы вышли из салона.

Женщина кивнула на подъезд напротив:

— Мы живем на третьем этаже, квартира двадцать один. Машину можете оставлять прямо здесь, хулиганят у нас в районе редко, а угоны вообще не числятся. Пойдемте, я представлю вас дочерям.

Я, еще раз окинув взглядом двор, последовала за клиенткой.

Представленные мне девицы и в самом деле были довольно разными. На их фоне щупленький старший братец казался каким-то недомерком с наивными взглядами и наверняка такими же интересами. Он и одевался по-детски, тогда как юные леди с косметикой давно уже были на «ты».

Лиля оказалась крупнотелой, хорошо сложенной девицей, которой я бы ни за что не дала ее лет: выглядела она на все двадцать, может, даже с хвостиком. Круглолицая, она носила длинные темные волосы и густую челку. Щеки ее, похоже, от природы были розовые, отчего она напоминала «женщину из русских селеньев». Чтобы исправить эту ошибку природы, девушка обильно удобряла лицо пудрой и тональным кремом. Лиля обожала короткие юбки и облегающие кофты, в которых, казалось, трудно было дышать — они подчеркивали красоту ее крупного бюста…