Марина Серова - Тридцать минут под прицелом

— Так, Дима, успокойся! Присаживайся сюда. Давай будем анализировать…

— Давайте.

— Тебе не кажется, что сумку украл тот, кому была интересна расшифрованная тобой информация, то есть врагам твоего клиента? — подсказала я.

— Кажется, — согласился Дима.

— Попробуй предположить, кто это? Пусть не фамилии, а хотя бы род занятий…

— Татьяна Александровна, а может быть, надо от машины плясать? Девочка сказала, что это — белая «десятка» с номерным знаком: Е 323. Вы же можете выяснить, кто ее владелец?

— Дима, ты сказал: белая «десятка»? — вскрикнула я от мысли, что ограбление Авельянова, оказывается, связано с моим расследованием, а не с его серьезным клиентом.

— Да, девчонка так и сказала: «десятка» белого цвета, — подтвердил Дима, и я со всей серьезностью осознала, что ответственность за случившееся с ним целиком и полностью лежит на мне.

Я тут же позвонила Кирьянову и обрисовала ему ситуацию.

— Володя, может быть, ты попросишь своих коллег тормознуть эту «десятку» и обыскать на предмет ноутбука?

— Таня, ты просишь невозможное, — сказал Киря и пояснил: — Если бы мы знали, в каком направлении эта машина сейчас движется, то проблем бы не было. А как я, по-твоему, оповещу постовых по всему Тарасову? У меня нет таких полномочий. Надо, чтобы твой знакомый обратился с заявлением в милицию, и тогда, возможно, будет объявлен план «Перехват». Но, насколько я понимаю, времени прошло уже немало, к тому же твой пострадавший сам ничего не видел… А вдруг его разыграли?

— Володенька, неужели ничего сделать нельзя?

— Почему нельзя? Можно. Я могу выяснить, кому принадлежит эта машина.

— Киря, сделай это, пожалуйста, побыстрее.

— Хорошо, будь на связи, я тебе перезвоню, — сказал Кирьянов и отключился.

Я посмотрела на Диму: он снова обхватил голову руками и, казалось, не верил, что ситуацию можно как-то исправить. Мне хотелось приободрить его, и с моего языка едва не сорвалось, что в крайнем случае он получит от меня деньги на новые ноутбук и мобильник. Я вовремя спохватилась, как-никак компьютер да и сотик Авельянова были очень и очень дорогими, а мой нынешний клиент — из разряда скупердяев, поэтому еще неизвестно, получу ли я от него требуемую сумму в счет компенсации накладных расходов. Оставаться же самой без зарплаты не хотелось.

— Черт с ним, с ноутбуком! — пробормотал Дима. — Меня ведь убьют за утечку информации. Там такое, такое… Я даже вам, Татьяна Александровна, не могу об этом рассказать.

— А что ж ты, Дима, такой неаккуратный! Расшифровал суперсекретную информацию и ходишь с ней по улицам. Ты бы какой-нибудь свой код поставил, что ли, хотя бы от таких не слишком уверенных пользователей, как я!

— Я, конечно, ввел пароль, но это так, игрушка. Любой школьник, увлекающийся программированием, за десять минут вскроет. Послушайте, а ваша клиентка к этому грабежу, случайно, не имеет отношение? По-моему, она такая подозрительная…

— Дима, я буду с тобой откровенна. Мне кажется, что ограбили тебя вовсе не из-за той информации, которую ты для своего заказчика расшифровал, а из-за той, что была на дискете моей клиентки записана.

— Тогда вынужден вас огорчить: они смогут ее найти в «корзине», если догадаются туда заглянуть.

— Это не так-то для нас и страшно. Наши противники просто узнают, каким компроматом мы располагаем, и определят, опасно ли это для них или нет.

— А если они сунут нос в чужую информацию, а потом воспользуются ей? Тогда пиши пропало! Мой заказчик наверняка уже своих людей ко мне на квартиру послал. Знаете, он ведь бандит… Мне дома появляться нельзя.

— Хорошо, я отвезу тебя на свою конспиративную квартиру, эту ночь переночуешь там, а потом видно будет…

— Нет, крышка мне, точно крышка, — причитал Авельянов. — Не надо было мне в это дело ввязываться! Но как устоять, если такие хорошие бабки обещали?

— Эх, Димочка, ведь предупреждала же я тебя: не связывайся больше с криминалом!

— Это не совсем криминал! Не могу я вам большего сказать, Татьяна Александровна, лучше и не спрашивайте! — взмолился Дмитрий.

Собственно, я и не горела желанием узнать, что за информация попала в руки к Авельянову. Мне бы со своими проблемами разобраться! Все мои надежды были на Кирьянова, и он вскоре позвонил.

— А у тебя, Танюша, соседи, оказывается, не очень хорошие, — сразу же заинтриговал меня Киря.

— Кого ты имеешь в виду?

— Турилкина Олега Романовича, который проживает по соседству с тобой, в доме тридцать семь дробь тридцать девять.

— Понятно, значит, в девятиэтажке живет владелец белой «десятки», он же родной брат директора «Тарпластмета». Теперь многое становится ясным. А какая у него квартира?

— Сорок вторая. Хочешь к нему в гости наведаться?

— Возможно. Пока не решила. Спасибо тебе, Володя.

— Татьяна Александровна, вы узнали: кто на меня напал, да? — обрадовался Авельянов.

— Да, Дима, кое-что прояснилось, но делать скоропалительных поступков не стоит. Я должна все обдумать. Пойду сварю кофе. Дима, ты хочешь кофе?

Авельянов вяло пожал плечами.

Вдыхая густой аромат «Арабики», смешанный с сигаретным дымом, я пыталась свести воедино все, что мне стало известно. Всегда полезно оглянуться назад, чтобы понять, как далеко продвинулась вперед. Теперь уже не было никаких сомнений, что за убийством Басмановой стоит директор «Тарпластмета».

У Глеба Романовича был повод невзлюбить Наталью, хотя бы потому, что ее муж отказался помочь ему в расширении клиентской базы. Конечно, это не повод для убийства, но, когда вопрос стоит категорично — убивать или оставлять в живых, — любой штрих в отношениях может перетянуть окончательное решение за или против такого шага.

Басманова работала рядовым бухгалтером, а главбух, по словам Семерякова, ей не очень-то доверяла. Но Наталья, скорее всего, узнала, что объединение двух фирм пошло не на пользу Веленкину: «Пласт-Окно», как акула, поглотило «Металлист» и собиралось проделать то же самое с какой-то кровельной фирмой. А если Басманова еще вольно или невольно подслушала, поднявшись на второй этаж, разговор братьев Турилкиных, то шансов остаться в живых у нее было очень мало.

Я не могла не вспомнить о подсказках двенадцатигранников. Они напомнили мне, что никто не делается злодеем без ожидаемой выгоды, и одновременно с этим они сказали, что не ошибается тот, кто ничего не делает, но только глупцы упорствуют в ошибках. Как это справедливо! Конечно, директору «Тарпластмета» было выгодно избавиться от Басмановой и Веленкина, чтобы дальше расширять свой бизнес, не боясь разоблачения.

Глеб Романович не предусмотрел одной простой истины: «сколько веревочке ни виться, все равно конец будет». Он даже не подумал, что чем больше преступлений, тем больше шансов угодить за решетку. Или Глеб Романович надеялся, что за все ответит родной брат, а он сам останется в стороне? Да, без сомнения, именно об Олеге Романовиче говорили магические двенадцатигранники как о человеке, не входящем в привычный для Натальи Басмановой круг лиц.