Марина Серова - Утраченный рай

На Светулю и на саму было любо-дорого посмотреть. Я не преминула выразить свой восторг:

— Подруга, да в тебе же пропадает великий режиссер! Феллини отдыхает! Да что там Феллини, даже сам Никита Михалков! Браво! Все прекрасно. Что надо изображать, я уже поняла. Но вечный, противненький вопросик «как?» не дает мне покоя. Так что давай спускайся на землю, и для начала займемся скромной работой костюмера и гримера.

— Какая проза! Но ты, Иванова, как всегда, права. Главное — ты настрой уловила, костяк образа?

— Уловила, Светик. Все, что ты придумала, действительно очень здорово. Только мне бы еще не подкачать, суметь сыграть как надо.

— Не дрейфь, старушка, все у тебя получится. Ты ли у нас не актриса больших и малых театров, а также знаменитая стриптиз-дива? Все будет путем. Давай-ка сперва смастерим внешнюю часть твоего имиджа. Барахлишко свое принесла?

— Да вон, полная сумка, все старье из закромов повытаскивала. Ты вот меня всегда ругаешь, что я ничего выкинуть не хочу, — а смотри-ка, как это может пригодиться!

— Ладно, сегодня отбираем самое балахонистое.

Мы вывалили содержимое моей сумки на диванчик и начали рыться в тряпках. Светуля поминутно заставляла меня прикинуть то одно, то другое и тут же недовольно качала головой. Словом, процедура была хорошо мне известна и довольно утомительна. После долгих поисков и горячих споров, в которых верх, разумеется, одерживала Светлана, мы остановились на нескольких вещах. Это была длинная, по щиколотку, юбка-татьянка, оставшаяся, кажется, еще со студенческих времен. Она была из черного крепдешина в мелкую белую крапинку и здорово меня полнила. Для верха выбрали две вещи. Первая — старая, но хорошо сохранившаяся кофта бежевого цвета ручной вязки, из грубой толстой шерсти, с воротником-шалькой. Ее рукава были слегка вытянуты, и их приходилось подворачивать. Рисунок — объемные косички. Хотя кофта и не сидела на мне мешком, но ее форма решительно не давала понять, что за прелести таятся под ней. Ансамбль кофты с юбкой имел некий сельский шарм. Второй вещью был длинный прямой серый пиджак, покроем сходный с мужским. Я никак не могла припомнить, откуда он у меня взялся и носила ли я его когда-нибудь. Он в сочетании с юбкой имел совершенно дикий вид. Картинка из советских времен — комсомолка, пришедшая на отчетное собрание, после которого будут танцы. Обуть меня мы решили в черные туфли с круглыми носами, на низеньком квадратном каблуке и с ремешком-перемычкой посередине (в таких обычно репетируют в кружках народного танца, я их отыскала в кладовке моей «конспиративной» квартиры, доставшейся мне в наследство от бабушки). Для пущего шарма Светлана выкопала где-то и кокетливо повязала мне на шею ядовито-зеленый газовый платочек.

— Просто супер! — выдохнула она в перерыве между раскатами хохота, вытирая мокрые от слез глаза. Я к этому времени вообще потеряла способность говорить.

Немного успокоившись, Светлана продолжила:

— Ну а теперь, дорогуша, займемся головой. Смывай макияж.

Я послушно протерла лицо тоником.

— Н-да, красоту ничем не замажешь, — глубокомысленно произнесла Светка. — Больно уж ты хороша, придется тебя чем-нибудь подпортить.

— Не серной кислотой, я надеюсь?

— Есть менее радикальные средства.

Светлана на несколько минут вышла в соседнюю комнату и вернулась со здоровой картонной коробкой.

— От тебя понабралась — всякое барахло собираю. Все думаю — вдруг Ивановой сгодится?

В коробке были всякие допотопные заколки, невидимки, ободки, гребни, брошки, какие-то панамки, очки, сумочки и прочая дребедень. Светка покопалась в ней и выудила очки с огромными круглыми стеклами в роговой оправе.

— Ну-ка прикинь, они не очень сильные.

Я нацепила очки, предметы слегка расплылись перед глазами, но в целом ориентироваться было можно. Попробовала пройтись по комнате. Походка моя сделалась неуверенной, и я все время пыталась ориентироваться при помощи рук, слегка вытягивая их и балансируя. Светку это привело в неописуемый восторг.

— Мы убили сразу двух зайцев — и лицо неузнаваемое, и походочка просто отпад.

Я глянула в зеркало поверх очков. Лицо действительно здорово изменилось, приобрело выражение беспомощности, что ли. В нем появилось что-то трогательное.

— Главное, не видно твоих бесстыжих кошачьих глаз! — констатировала Светлана. — Так, и губы свои подбери. Ну, подожми их немножко, пусть не будут такие манящие. Бантиком сделай. Вот-вот, цыпленочек ты мой! Отлично.

Завершил ансамбль выуженный Светулей из той же коробки смешной допотопный ридикюльчик, какие были в моде, наверное, годах в семидесятых. Светлана вновь критически осмотрела меня и скомандовала:

— А теперь возьмемся за волосы. Цвет никуда не годится. Слишком роскошный. Будем красить их во что-нибудь тускленькое.

— Нет, Светик, только не это! — взмолилась я. — Начнут отрастать — и что тогда? Мне теперь всегда краситься в тускленькое? Или ходить как лохушка, с некрашеными корнями?

— Без паники! Радикально перекрашиваться не будем. Я тебе дам два флакона оттеночной пенки. Цвет — средне-русый. Сходит полностью после мытья головы. Так что не забывай постоянно подкрашивать. Давай-ка попробуем.

Светлана покрасила меня, посушила и внимательно оглядела.

— И вот еще что — никакого объема. Причесываем их на прямой пробор, зализываем за уши и делаем низкий хвост. — Говоря все это, Света сооружала на моей голове новую прическу. Пучок закрепила какой-то невзрачной резинкой, понатыкала к месту и не к месту несколько черных невидимок старого образца. Потом вновь водрузила мне на нос очки и повернула к зеркалу. — Принимай работу!

Из зеркала смотрела совершенно незнакомая мне, безнадежно страшненькая девица неопределенного возраста, стопроцентный кандидат в старые девы. Она застенчиво и трогательно улыбнулась, и я поняла — это то, что надо.

— Светка — ты гений, — бросилась я обнимать подругу.

— Погоди, это только первая часть нашей работы. Надо еще проработать «мышь преображенную». Но тут уж дело за тобой. Я могу только проконтролировать.

Еще пару часов мы репетировали преображение мыши. Я горячо говорила, начинала энергично двигаться. Светка позволила мне в кульминационный момент сорвать с себя очки и размахивать ими, как знаменем.

— Дай ему поглядеть в твои глаза, но только недолго — минуту-другую, и снова их зачехляй.

В общем, мы здорово вымотались за этот день, но, кажется, у нас все получилось. Мы даже подобрали на случай успеха рабочий костюм, в котором я буду ковыряться в саду. Старый мешковатый джинсовый комбинезон, в котором я обычно во— жусь в гараже, а к нему широкую фланелевую клетчатую рубаху либо такой же широкий бесформенный (и за давностью лет совершенно неопределенного цвета) джемпер. Кульминацией всего этого великолепия стала чуть подранная соломенная ковбойская шляпа. В общем, я была во всеоружии.