Андрей Константинов - Адвокат. Судья. Вор (сборник)

Минут через двадцать бешеного бега он оказался в каком-то темном дворе и рухнул на мокрую лавочку у детской площадки. Отдышавшись, Андрей закурил, постанывая, обхватил голову руками и попытался просчитать ситуацию. Наверное, со стороны он казался пьяным: сидит мужик на лавке, что-то бормочет себе под нос, покачивается из стороны в сторону – ясное дело, нажрался где-то… Привычная картина в русских городах…

Серегин отшвырнул в темноту окурок, несколько раз вздохнул и выдохнул холодный воздух, выпрямился… Сердце понемногу успокаивалось, но все тело колотило как в лихорадке… Разные, конечно, бывают совпадения… Женька был еще теплым, но, допустим, кто-то еще до Обнорского обнаружил его труп и вызвал милицию… Приехали бы из отделения местного, ну из РУВД… Но Колбасов и спецназовцы… Они-то как могли появиться так быстро? Только если специально ждали… И ведь по чистой случайности они Андрея над телом Кондрашова не прихватили…

Обнорский вспомнил свое задержание и последовавший за ним допрос в прокуратуре – тогда Лида Поспелова тоже фамилию Колбасова называла… Так что же получается – ОРБ ему, Серегину, специально крутую подставу готовило? Выходит, что так… Андрей был слишком возбужден и потому совершил типичную для большинства обывателей ошибку – он отождествлял конкретного человека (в данном случае Колбасова) с той организацией, в которой этот человек работал…

«Зачем им это нужно?.. Зачем?.. Лебедева… Теперь Женька… Зачем? Неужели „Эгина“? А что еще? Господи ты Боже мой…» Ему стало холодно, он встал, но, постояв немного, снова сел. Куда пойти? Если ему действительно готовили подставу, то возвращаться домой нельзя – там его встретят. К родителям тоже не сунешься… А если к Жанне податься? Нет, там тоже могут ждать… Если за него взялись круто, то близкие друзья, родственники и постоянные любовницы обязательно будут контролироваться… Падать можно только в тот адрес, который никому в голову не придет… А где же его взять-то, такой адрес?.. Андрей начал прикидывать различные варианты и вдруг замер от неожиданной мысли.

Через мгновение он уже выбежал на улицу и, озираясь, стал ловить такси или частника.

Следователь прокуратуры Дзержинского района Лида Поспелова привыкла возвращаться домой поздно. После развода с мужем, с которым она училась на юрфаке ЛГУ, ее не тянуло в пустую квартиру – слишком остро там чувствовалось одиночество. Нет, у нее были, конечно, мужчины и после развода, но ничего серьезного не получилось, потому что все четверо ее любовников работали в правоохранительной системе, да к тому же у троих имелись жены с детишками, а четвертый, не обремененный семьей, оказался запойным… И как-то так получилось, что Поспелова очутилась в ситуации, в которую не так уж и редко попадают красивые и гордые женщины: все мужики вокруг почему-то начали считать, что у нее чуть ли не полк поклонников, ухажеров и крутых-прекрутых возлюбленных, а на самом-то деле никого не было, и только самолюбие мешало иногда ответить поощрительной улыбкой на откровенно вожделенный взгляд какого-нибудь оперюги или следователя. А у этих идиотов решительности недоставало пойти дальше раздевания глазами – они считали, что такой орешек, как Лида, им не по зубам… Поспеловой оставалось только принимать еще более неприступный, гордый вид и глушить себя работой. Постепенно слухи о ее поклонниках сменились рассказами о том, что она попросту фригидная «в ноль» – потому, дескать, и муж ее бросил.

В этот понедельник Лидия Александровна возвращалась домой около десяти часов вечера. Она торопливо стучала каблучками по асфальту и зябко ежилась на холодном ветру. Хотелось поскорее подняться к себе, выпить горячего чаю, почитать чего-нибудь и уснуть, не думая об одиночестве, которое, видно, на роду ей писано… Когда Лида еще училась в университете, какая-то цыганка пристала к ней на улице и напророчила, что жизнь будет долгой, но несчастливой…

В последние дни она часто вспоминала Обнорского – этот парень, несмотря на все свое хамство и самомнение, чем-то понравился ей, может быть, тем, что совсем не испугался ее, следователя… А ведь очень многие крутые мужики, попав к ней на допрос, быстро утрачивали свою крутость… К тому же этот журналист так смотрел на нее, что у Лиды даже заболела грудь, потом приехал, встречал после работы, до дому довез… Это было, конечно, очень приятно, но не могла же она взять и броситься на шею человеку, с которым в тот же день познакомилась. К тому же познакомилась, допрашивая его по делу об убийстве. А этот Обнорский – он явно запал на нее, на чашку кофе напрашивался… Бабник он, наверное, самый настоящий бабник…

Поспелова даже не замечала, что, думая об Обнорском, она как-то совсем не задавалась вопросами о его причастности к делу Лебедевой. А ведь ей с самого начала показалось, что журналист что-то знает… Странная тогда история получилась: этот оэрбэшник Колбасов сначала гарантировал, что Обнорский на первом же допросе потечет. И что у них на парня много чего есть интересного, а на поверку-то пшик пустой вышел… Хотя связи у Обнорского и впрямь были странными… Да и сам он странный какой-то: сначала смотрел сумасшедшими глазами, а потом как в воду канул. Наверное, тоже оказался из тех, у кого запала на одни слова и взгляды хватает…

Подходя к своему подъезду, Лида открыла сумочку и начала нашаривать ключи от квартиры. Вдруг какая-то темная фигура выступила из кустов и преградила ей дорогу:

– Добрый вечер…

Голос прозвучал хрипло и угрожающе. Поспелова ойкнула, отпрянула назад, потом вспомнила, что в сумочке у нее лежит табельный ПМ. Оружие она нащупала как раз между косметичкой и записной книжкой. Вытаскивая пистолет, выронила ключи на асфальт.

– Не подходить… Буду стрелять…

Даже ей самой стало очевидно, что ее голос звучит совсем неубедительно – дрожит и срывается, да к тому же рука с пистолетом трясется. Следователю Поспеловой никогда не приходилось применять оружие, раньше работники прокуратуры и не получали его, только из-за общего обострения криминогенной обстановки им недавно выдали табельные «макаровы».

Человек из кустов среагировал на направленный на него ствол весьма своеобразно – чуть сместился вправо и вперед, потом как-то странно крутанулся против часовой стрелки, левой рукой подшиб вверх кисть Поспеловой, сжимающую пистолет, и Лида не успела даже ахнуть, как ее «макарончик» выскочил из ладони. Ей стало очень страшно, но тут незнакомец сказал знакомым голосом с непередаваемыми саркастически-издевательскими интонациями:

– Чтоб оружие стреляло, его с предохранителя снимать надо, Лидия Александровна…

Поспелова переступила с ноги на ногу и неуверенно спросила: