Марина Крамер - Умереть, чтобы жить

— А ты не любишь музыку? — поинтересовалась Ника, усаживаясь.

— Я люблю хорошую, классическую, а не это «тынц-тынц».

— Если ты сейчас скажешь, что у тебя абонемент в консерваторию, я разрыдаюсь, — сообщила она, раскрывая большую папку меню.

— Не рыдай — всего лишь в римско-католический собор на Малой Грузинской, там органная музыка, — улыбнулся Дмитрий.

— Ого… я ни разу там не была.

— Это легко исправить. Ты как к органу относишься?

Ника пожала плечами:

— Давно, еще дома, в Омске, ходила на концерт с классом. Но с тех пор больше никогда…

Дмитрий жестом подозвал официанта, сделал заказ и, когда парень отошел, продолжил:

— Прекрасно, у меня обширное поле для деятельности. Я очень люблю орган и просто обязан тебя приобщить.

— Я не против.

Ника повернула голову и едва не подпрыгнула — в ресторанчик вошел невысокий мужчина в джинсах и бежевом пуловере, сел за столик у выхода и едва заметно кивнул ей. «Леня!» — едва не заорала Стахова, но вовремя сдержалась — не объяснять же Дмитрию, кто это. Леонид был другом покойного Гавриленко, он жил в Праге в том же доме, что и Ника с сыном, и являлся кем-то вроде личного телохранителя. И его появление в Москве могло значить только одно — Леня узнал что-то такое, от чего хочет теперь уберечь ее, Нику.

— Что с тобой? — Дмитрий дотронулся до ее руки. — Замерзла? Или что-то не в порядке?

— С чего ты взял? — не слишком натурально спросила Ника и сама устыдилась фальши в голосе.

Рощин внимательно посмотрел ей в глаза:

— Ты забываешь, что я врач и знаком с физиологией. Твоя реакция говорит о том, что ты испытываешь какое-то волнение или страх.

— Не выдумывай, — Ника убрала руку, — я устала просто и есть хочу, — но от нее не укрылось, как пристально вглядывается в ее лицо Дмитрий.

Они провели в ресторане почти два часа, и за это время Ника смогла расслабиться и убедить себя в том, что присутствие Лени скорее плюс, чем минус, — в конце концов, он сможет прийти на помощь, если что-то произойдет. Но, с другой стороны, то, что он появился, означает лишь, что она не ошиблась и ей снова что-то угрожает, хотя и непонятно, почему и откуда.

Дмитрий, однако, расценил перемены в Никином поведении по-своему. Когда они вышли из торгового центра и пошли к метро, он вдруг остановился и произнес:

— Вероника, если тебе неприятно мое присутствие, ты скажи. Я не буду навязываться.

Она удивленно подняла глаза и спросила:

— Я тебя чем-то обидела?

— Ну, что ты. Как можно обидеть мужчину? Просто мне показалось…

— Тебе показалось, — решительно перебила его Стахова, — понимаешь — показалось. Мне очень приятно, что ты приехал, что мы провели вместе время. Цветы вот эти мне приятны… Я не из тех, кто будет из вежливости сидеть с неинтересным человеком в ресторане и тратить на это свое время, хочу, чтобы ты об этом знал.

Рощин усмехнулся и вынул сигареты:

— Значит, ты считаешь меня интересным человеком? Это радует.

Ника немного обиделась, уловив иронию в его словах:

— Между прочим, на свете существует очень маленькое количество людей, которых лично я считаю для себя интересными.

Рощин рассмеялся, запрокинув голову и закинув руки на шею:

— Браво! Я удостоился! — Прекратив смеяться, он взял Нику за запястья, поочередно поднес к губам и тихо проговорил: — На самом деле это очень приятно, правда. Самое страшное — показаться неинтересным девушке, которая тебе нравится.

— А я — девушка, которая тебе нравится?

— Знаешь, я тоже не склонен проводить время впустую, — улыбнулся Рощин.

— Подведем итоги — мы с тобой два ценителя времени, которые никак не желают тратить его впустую. Это уже кое-что, — у Ники внезапно стало хорошо и спокойно на душе, словно разрешились какие-то сомнения.

Общество Дмитрия было ей приятно, тут она совершенно не кривила душой, но пока была не готова развивать отношения дальше. «Интересно, как надолго его хватит вот так ухаживать? Цветочки-концертики, рестораны-прогулочки… Он ведь взрослый мужчина. Хотя, может, именно потому, что взрослый, не станет слишком торопиться. Ладно, поживем — увидим».

Дмитрий проводил ее до дома, но не сделал ни намека на чай или просто не напросился в гости, и это Нику обрадовало. Ей ужасно не хотелось ошибиться в Рощине и приписать ему нечаянно те качества, которыми он не обладает. Пока все шло как нельзя хорошо…

Она уже успела переодеться в домашнее и включить чайник, когда в прихожей заголосил домофон. Удивленная Ника подошла и сняла трубку:

— Да.

— Открывай, Никуся, это Леня, — раздалось в ответ, и Ника нажала кнопку.

Пока Леня поднимался в лифте, она вынула две чашки, вазочку с низкокалорийным печеньем, которое купила в супермаркете после расставания с Рощиным, поставила сахарницу. В дверь позвонили, и Ника открыла — на пороге стоял Леня.

— Ну, приглашай в квартиру, что ли, — улыбнулся он, моргая одним глазом — второго у него не было, вместо него стоял протез.

— Проходи, конечно. Как ты меня вообще нашел?

— Обижаешь, старуха, — снимая ботинки, сказал Леня, — я к Алексею Павловичу зашел как-то, а он мне и говорит — уехала, мол, Никуша в Москву, работу ей там предложили по специальности. Ну, я адресок-то и выцыганил у него на всякий случай. И, смотрю, не напрасно.

— Это ты на что намекаешь? — подозрительно прищурилась Стахова, пропуская Леню в кухню, где тот сразу устремился к балконной двери и уже с балкона сообщил:

— А вот не скажу. Кстати, что за тип с тобой был сегодня? Судя по пиончикам — не интервьюируемый же, угадал?

— Угадал. Это мой врач, я тут руку на днях повредила.

Леня вернулся с балкона, сел за стол и понимающе кивнул:

— Ну, я так и понял. В Москве ведь как принято? Чтобы лечащий врач пациентке цветы дарил и осмотры устраивал в нерабочее время. Мы понимаем, мы грамотные.

Ника рассмеялась и налила Лене чаю:

— Все-то ты понимаешь. Ну, да — ухаживает он за мной, что такого-то… я ведь тоже живая и молодая еще довольно, если ты заметил.

Леня смутился, отвернулся к окну:

— Ну, ладно, извини… это я так… не знаю даже — для порядка, что ли. Конечно, ты имеешь право, я же не об этом. Не всю жизнь ведь по Максу траур носить. Да и Максимке отец нужен.

— Я так далеко не заглядываю, — отрезала Ника, садясь за стол. — Ты лучше скажи — зачем явился-то? Уж точно не потому, что у меня роман намечается — я об этом никому не говорила.

Леня вздохнул, сделал глоток чая и сказал:

— Вот расскажи мне — ты каким образом попала в эту контору, в которой работаешь?

— Обыкновенным — по протекции. Старинный приятель сосватал. А что?

— А вот то, голубушка моя, контору-то эту кто спонсирует, не знаешь?

— Знаю — компания «Нортон». Что криминального? Есть деньги — люди заводят себе «карманное» СМИ, почему бы не позволить себе такую прихоть? — пожала плечами Ника, помешивая чай ложечкой.