Микаэль Крефельд - За гранью

– Нет, это не так. У тебя нет причин становиться эгоистом. Ты это отлично знаешь.

Он безнадежно развел руками.

– Для меня все потеряло смысл.

– Ты достоин лучшего.

Он отрицательно покачал головой и почувствовал, как к глазам подступают слезы.

– Я пришел слишком поздно и не успел спасти тебя. Если бы я пришел немного раньше, ты бы не истекла кровью.

– Перестань себя корить!

– Не могу.

– Несчастливое стечение обстоятельств, вот и все.

– Да уж, куда несчастливее, – выдавил он, сдерживая слезы. – Какой-то психопат залез к нам в дом и сбежал, прихватив наручные часы и компьютер, а тебе пришлось заплатить за это жизнью. И я даже не могу найти его. Не могу найти того, кто убил… тебя. Понимаешь, как это невыносимо?

– Да, – тихо сказала она. – Это я хорошо понимаю.

Он вытер слезу и шмыгнул носом:

– Ты случайно не видела, кто это был? Мне бы очень пригодились приметы.

Она только улыбнулась:

– К сожалению, нет, дорогой! – Она обвела взглядом яхту. Услышала музыку и кивнула в сторону каюты, где играл музыкальный центр. – Это ведь, кажется…

– Да. Холл и Оутс.

– «Every Time You Go Away»? – На щеках у нее снова проступили ямочки. – В первый раз мы слушали эту песню у Йонсона. Ты сказал, что это…

– Лучшая песня из всех, какие когда-либо были написаны.

Она рассмеялась:

– И ты ставил ее раз шесть или семь подряд, а то и больше, чтобы еще потанцевать. Йонсон прямо выходил из себя.

– И не перестает до сих пор.

Она взглянула на него влюбленными глазами:

– Может, пригласишь меня?

– А ты не исчезнешь?

– Нет!

Он сделал шаг, подошел к ней и взял за талию, прижал ее к груди. Он чувствовал тепло ее тела. Слышал легкое дыхание, щекочущее его шею. Плавно покачиваясь под музыку, они танцевали. Он вдыхал ванильный запах ее волос.

– Этот миг вместе с тобой никогда не повторится, – шепнула она. – Но тебе нужно жить дальше, Томас.

Он тихонько шикнул на нее.

– Рано или поздно тебе придется отпустить меня. Ты должен снова выправить свою жизнь.

– Не представляю себе, как я это сделаю.

– Ты обязан сделать это ради нас обоих.

– Я знаю, – тихо сказал он.

Она нежно поцеловала его в губы, прежде чем высвободиться из его объятий.

– Береги себя, дорогой!

Он хотел что-то сказать – что-то, что могло бы ее удержать, – и отчаянно искал нужные слова, но так и не нашел и только молча проводил ее взглядом, когда она повернулась и пошла к набережной. Она вытерла ладони о платье и посмотрела на него с улыбкой. Затем помахала рукой и исчезла. В тот же миг смолкла музыка, на яхте погасло электричество. И он снова очутился один в темноте у себя на корме.

Эрик стоял рядом с отцом у стола и внимательно наблюдал за его работой над маленькой белой полярной совой. Эти птицы сравнительно редко встречались в здешних краях. Вероятно, она залетела сюда в поисках пары и в Окерсберге попалась на прицел охотнику. Бертиль на пробу расправил одно крыло, приноравливаясь закрепить его под нужным углом.

– Вот так будет естественно? – спросил он.

Эрик прищурился:

– Я бы не стал задирать его так высоко. – Он взял левое крыло и показал, на сколько бы поднял его. – Примерно так, тогда больше похоже, что она парит в воздухе.

Бертиль одобрительно кивнул:

– Ты прав, так она выглядит более величаво.

– Кроме того, так лучше видны нижние опушенные перья.

– Ты, Эрик, быстро учишься.

– Бертиль! – послышался сверху из кухни голос Лены.

Открыв дверь на лестницу, ведущую в подвал, она оттуда окликала мужа. Не дождавшись ответа, позвала снова.

Бережно положив на стол крыло, Бертиль тяжко вздохнул:

– Ну что там?

– Иди сюда скорей! – крикнула Лена, не вдаваясь в объяснения.

Эрик вместе с отцом пошел наверх. Войдя в кухню, они увидели маму за кухонным столом у окна, выходившего на подъездную дорожку.

– Что там такое? – спросил Бертиль, вытирая руки о кожаный фартук.

Лена быстро обернулась и выпустила в потолок струю сигаретного дыма:

– Что он там делает в нашем саду? – Она снова отвернулась к окну.

За окном стоял большой грузовик, одной парой колес он заехал на заснеженную лужайку перед домом.

Вид у машины был довольно потрепанный: зеленое покрытие местами облупилось, и под ним проступали ржавые пятна. На дверце желтыми буквами было написано «Монсон. Лесоповал», под надписью значился телефонный номер. Мотор грузовика не был выключен и рычал на холостом ходу, от этого звука звенели расставленные на подоконнике стеклянные безделушки.

– Кто это еще, Бертиль?

– Понятия не имею.

Тут открылась дверца со стороны пассажирского сиденья. Из кабинки вывалилось несколько пустых бутылок из-под пива и закатилось в сугроб. Затем оттуда, сияя улыбками, вылезли три охотника, одетые в почти одинаковые термокостюмы. Тот, что вышел первым, потянулся, расправляя плечи, и повернул голову к парадному входу.

– Никак это Юхан? – спросил Эрик.

– Точно он, – удивленно отозвался Бертиль.

– Юхан? – повторила Лена и уголком рта выпустила струю дыма.

Вышедших на крыльцо Бертиля и Эрика охотники встретили радостными криками. Все трое еле держались на ногах. Эрик узнал обоих спутников Юхана. Это были Сёбринг и Улафссон – товарищи отца по охоте. Эрик знал, что один из них – представитель семейства, владевшего сталеплавильным заводом, а второй, как и папа, банкир, – только не мог сразу вспомнить, кто где работает. У всех троих щеки были покрыты отросшей щетиной, под глазами красовались черные круги после бессонных ночей; похоже было, что встреча затянулась и они пьют уже не первый день.

– Хорошо выглядите, – иронически произнес Бертиль и улыбнулся.

– Красавцы хоть куда, правда? – Сёбринг облапил Бертиля и влепил ему в щеку мокрый поцелуй. Затем он взъерошил Эрику волосы. От Сёбринга так несло перегаром и застарелым потом, что у Эрика засвербело в носу.

– Вы были на охоте? – спросил Эрик.

Сёбринг посмотрел на Эрика осоловелыми глазами.

– В этом роде, парень, – промычал он устало.

Его дыхание чуть не свалило Эрика с ног.

Бертиль высвободился из объятий, Сёбринг зашатался.

– Ну и машина у вас! – Бертиль окинул взглядом грузовик и следы на снегу, протянувшиеся через палисадники перед домами Бертиля и его соседа. – Угнали, что ли, у кого?

– Угнали? – громко повторил Юхан. – Какого черта нам угонять! Она принадлежит моему доброму приятелю Монсону.

– Монсон! – позвал Юхан.

Из-за машины тотчас же выступил вперед тщедушный человечек в шапке с ушами и пуховом полушубке. Он заулыбался Бертилю и Эрику, при этом обнаружилось, что во рту у него не хватает многих зубов.