Марина Серова - Склеп для живых

– Что ж, у вас в доме всего одна квартира продавалась?

– А вы думали, у нас здесь конвейер? В неделю по три штуки продаем? Дом, он ведь расти не умеет. Сколько вчера квартир было, столько и завтра будет. И жильцы наши все, как один, своими метрами довольны, съезжать никуда не собираются, – разговорился дед. – Да и чего по городу вошкаться, как перекати-поле. Домоуправ у нас толковый. Жильцы все мирные. И во дворе спокойно.

– Так уж и спокойно? – спросила я, собираясь проверить внезапно осенившую меня догадку. – Ни драк, ни хулиганов, ни грабителей?

– В точку попала. Ничего подобного у нас не бывает.

– Чует мое сердце, преувеличиваете вы, молодой человек, – лукаво улыбаясь, произнесла я.

– Эк, загнула! Молодой человек! Я, барышня, молодым лет сорок назад был. А сейчас просто дед Егорыч. Здесь меня все так кличут. Можешь и ты Егорычем величать, – переходя на «ты», разрешил дед.

Мои слова про «молодого человека» достигли цели. Егорыч растаял и был готов к диалогу. Я не преминула этим воспользоваться.

– Так как насчет тишины двора? Соответствует указанному? – шутливо спросила я.

– Ну, было недавно дело. Да в каком дворе такого не случается? И потом, мужчина тот нездешний был, – признался Егорыч.

– А что было-то?

– Да в арке той на прохожего напали. Кейс отобрали. По кумполу вдарили. Кровищи было, море! – начал приплетать Егорыч. – Мы с Валеркой его отхаживали. Нашатырь нюхать давали. «Скорую» вызвали. Уж как он нас потом благодарил! Рассказываю это потому, как квартиру Митриевна уже продала, и ты покупателем не являешься. Следовательно, лицо незаинтересованное. При другом раскладе ни в жисть не сказал бы. Я своим соседям пакостить не собираюсь. И потом, случай этот чуть ли не единственный за всю историю двора, а ему, почитай, уж сто лет.

– Ваш дом сто лет простоял? – ахнула я.

– Окстись, барышня! Какие сто лет? Да у нас во всем городе таких старых построек по пальцам сосчитать.

– Вы же сами так сказали, – оправдывалась я.

– Да я разве про дом? Двору, говорю, сто лет. А во дворе уж три раза постройки менялись. Сперва деревянные домишки стояли. Потом их снесли и панельные дома поставили. А уж после этого наш кирпичный отстроили. Ему только полтинник, – объяснил Егорыч, любовно глядя на дом.

– И все пятьдесят лет вы в нем живете? – догадалась я.

– Вот это верное замечание, – поддакнул дед.

– Наверное, всех жильцов знаете? – перешла я к насущным вопросам.

– Небось, узнаешь за полвека, – приосанился дед. – Про кого хошь спроси, про всех отвечу.

– Ну, не знаю. Вот скажите, кто на первом этаже, за теми веселыми занавесочками живет? – ткнула я в первое попавшееся окно.

– Там Кабаниха обретается. У нее здоровье слабое. По три раза в неделю «Скорая» приезжает, а в больницу не везут. Кому она там нужна? Помирать и дома можно.

– А на третьем этаже? Балкончик синенький такой, с цветочками, – показала я на балкон, про который говорил Ванек.

– Там Валька-артистка ютится. У нее муж пропойца. Все из дома тащит. Бедная баба не успевает мебеля покупать. Только обновку в дом приволокет, а ее пропойца тут же в ломбард снесет или на рынке толкнет. А денежки, знамо дело, в рюмочную отнесет. У него там кредит открыт. Живодеры эти ничем не брезгуют. На чужом горе богатеют, – Егорыч смачно сплюнул.

– Что ж она не уйдет от него? Нашла бы себе приличного мужика и жила спокойно. Наверно, страшненькая? Волосики реденькие или зубы гнилые. Боится, что одна останется, вот и терпит? – теперь уже я принялась нести околесицу.

– Много ты понимаешь! – обиделся за соседку Егорыч. – Валька женщина видная. Хоть и в тиятре работает, артисткой, а в теле. Не то что нынешние девицы, худющие, кожа да кости. И зубы у нее все на месте. И с волосами полный порядок. Красит она их, правда, но зато цвет выбирает, загляденье. Она когда домой идет, издали видать.

– Это что же за цвет? Может, и мне пойдет? – продолжала я раскручивать тему.

– Нет, тебе плохо будет, – уверенно произнес дед. – Ты светловолосая. На твоих волосах он как марганцовка смотреться будет. А у Вальки волос темный, только седых много. Она их подкрасит, и ничего, красавица.

Вот теперь я была уверена, что попала по адресу. И арка, в которой на Захарова грабитель напал, свое место в общей картине заняла, и лже-Вера имя настоящее обрела. И даже мое предположение, что Вера может быть профессиональной актрисой, и то подтвердилось. Надо было избавляться от общества Егорыча и идти на разведку в квартиру Веры-Вальки.

– Тогда тем более непонятно, чего она за алкоголика держится, – вслух размышляла я. – Детей жалко?

– Нету у Вальки детей. Алкаш ей вместо ребенка, вот она и нянчится с ним. Понять можно. Бабе главное, чтобы было за кем ухаживать. Без этого они с катушек слетают.

– Тогда лечила бы его. Чего ждать? Когда помрет от пьянки? Вот у моей знакомой муж пил. Неделями не просыхал. А она нашла «Общество анонимных алкоголиков», затащила его туда. А через год мужика не узнать. Пить бросил, на работу устроился, цветы ей дарит, на курорты возит, – плела я.

– Ерунда это, «обчества» твои, – недоверчиво произнес Егорыч. – Одни шарлатаны. Деньги сдерут, а потом руками разведут. Самому, мол, желание иметь надо. А так от пагубы не избавиться.

– Да говорю же вам, метода у них новая. Экспериментальная. На сто процентов помогает, – не моргнув глазом, соврала я. – А хотите, я к вашей Вальке пойду? Уговорю в это «Общество» мужа отвести. Вдруг поможет?

– А что, и сходи. Хуже-то не будет. Валька в двенадцатой квартире обретается, – подсказал дед. – А хочешь, я с тобой схожу.

– Нет, не нужно, – поспешно отказалась я. – На такие темы женщина с женщиной быстрее договорятся.

– И то верно. Ну, сходи, сходи. Доброе дело сделаешь, – напутствовал меня Егорыч.

Я подорвалась с места и помчалась на третий этаж, пока дед со мной не увязался.

Квартира номер двенадцать на первый взгляд ничем не отличалась от остальных. И не подумаешь, что за солидной металлической дверью проживает гиблый пропойца. Я нажала на дверной звонок. Вместо приятной мелодии современных устройств для оповещения хозяев о прибытии посетителей прозвучал хриплый звук старого, разбитого колокольчика. За дверью послышались шаги. Женский голос спросил:

– Вам кого?

– Я Валентину ищу. Меня Егорыч послал, – воспользовалась я именем нового знакомого.

– Егорыч? Чего этому старому сплетнику понадобилось? – не очень лестно отозвалась Валька о своем соседе. – Опять деньги на что-то собирает?

– Нет. Я по другому вопросу. Войти можно?

– Ну, входи, если желание есть.

Валька открыла дверь. Передо мной стояла женщина, о которой я так много слышала, но до сего дня ни разу не видела. Короткие волосы свекольного цвета были растрепаны. Пышненькие формы женщина упрятала в потертый шелковый халат. Женщина действительно была явно моложе Захарова. В этом Тамара Степановна не ошиблась. Странно, что этого не заметил сам Захаров. Я прошла в ободранную прихожую. Мебели в ней не было.