Лариса Капелле - Черная Королева тамплиеров

— Сообщите потом, — несколько неуверенно ответил тот.

Почувствовав в его голосе колебание, Кася заявила:

— От того, что я ему скажу, возможно, зависит успех операции!

— Тогда говорите, я ему передам, — попытался было тот.

Но не тут-то было, почувствовавшая нерешительность неопытного помощника, Кася ринулась в открывшуюся брешь.

— Я скажу только ему, так что решайте сами! — нагло объявила она.

Тот беспомощно оглянулся, но, увидев, что совета просить ему не у кого, махнул рукой.

— Матье, — позвал он, — проводи девушку к Бернье.

Комиссар стоял за углом соседнего дома и переговаривался по рации.

— Вы что тут под ногами путаетесь? — возмущенно прошептал он. — Кто вас сюда пропустил?

— Ваш помощник, — спокойно ответила Кася.

— Улицу патрулировать отправлю, придурка! Таким идиотам в криминальной полиции делать нечего!

— Он — не идиот! — возмутилась в свою очередь Кася. — Как вам давать мои догадки относительно прошлого Манон, я могу, а как реально участвовать в расследовании, так извините, подвиньтесь!

— Вы понимаете, что здесь стреляют, — прошипел Бернье и вполголоса сказал в рацию: — Отправляйте группу захвата с восточной стороны! Мы его пока здесь отвлечем! Опытный, сволочь. Всю оборону продумал! Как в бункере!

— Я же с вами, в надежном укрытии, — вставила тем временем Кася, наблюдая за бойцами спецподразделения.

— Если он решит выскочить и отстреливаться, никакое укрытие не может быть надежным! — уже более спокойным и поучительным тоном сказал комиссар.

— А вы его возьмете живым?

— Если получится, — уклончиво ответил комиссар, — вернее, если он захочет… Весь вопрос, сколько это все продлится. Думаю, что сдастся он не скоро.

— Тогда у вас есть время все мне рассказать! — нагло заявила Кася. — Я была права относительно прошлого Манон?

— Да, вы не ошиблись. Классическая история. Девочка-бунтарь, решила что-то там доказать, а может, просто влюбилась. Опыта никакого, забеременела, родила в закрытом госпитале. Хотя в начале шестидесятых годов мать-одиночка, или, как их называли тогда, девочка-мать, приравнивалась в падшей женщине, хуже проститутки. Манон была из достаточно обеспеченной семьи, получила хорошее образование, у нее был выбор: или оставить ребенка и покрыть позором семью, или отказаться. Она выбрала второе, или, скорее всего, родители выбрали второе, заставили отказаться от ребенка. Девочка уступила, да и что она могла сделать. После окончания школы порвала все связи с семьей, да и они не настаивали на их сохранении. Уехала в Англию, но отделить себя километрами от собственной совести не получилось. Она так и не смирилась и не смогла себе простить. Поэтому первые запросы на ребенка появились несколько десятилетий назад, когда Манон исполнилось тридцать. Но тогда никаких послаблений не было. Отдала так отдала.

— Тогда при чем здесь Бернар?

— Он и есть ее когда-то потерянный сын.

— Она его нашла?! Но тайна усыновления всегда строго сохранялась?

— Их свел случай. Манон продолжала искать, а Бернар со своей стороны тоже подал запрос, и они встретились в зале ожидания трибунала, разговорились, сверили даты, потом прошли анализ ДНК. Благодаря этому анализу мы и вышли на Бернара. И кстати, мы перепроверили завещание, оно именное. То есть она все завещала вовсе не ассоциации, а Бернару лично. Приехали забрать его на допрос, особых доказательств против него у нас не было, а он не открыл, забаррикадировался, ну а остальное вы и сами видите…

В этот момент подоспела группа захвата.

— Оставайтесь здесь и не высовывайтесь! — прошипел комиссар. — Я вернусь.

С этими словами он исчез. Штурм длился около часа. Бернар Мишеле оказался на самом деле отличным воином. Оборону он продумал прекрасную, и взять его удалось, только тяжело ранив. Бернара вынесли на носилках. По побелевшему лицу и закатившимся глазам Кася поняла, что ответа на свои вопросы в ближайшем будущем она не получит. А может, и вообще никогда не услышит. Итак, именно он был сообщником Манон. Она вспомнила надрезанные тормозные провода, вспышки ярости Бернара каждый раз, когда речь заходила о Черной Королеве. Если смерть Фредерика была делом рук Манон, то Марк Периго и Раймон скорее всего были на совести Бернара. Да только на что он надеялся? Рассчитывал, что со смертью Манон все успокоится? Дело раскрыли, убийца призналась посмертно в своих преступлениях. Но проблема для Бернара окончательно решена не была. На пути к Черной Королеве по-прежнему стояли они с матерью. Но с ними вполне мог произойти один несчастный случай. Наследников больше не было бы, и замок перешел бы в распоряжение государства. Но пока суд да дело, у Бернара было бы достаточно времени закончить свои поиски. И стать единственным обладателем Черной Королевы.

— Но теперь, я надеюсь, вы довольны? — вернулся тем временем комиссар.

— Как вы думаете, он заговорит?

— Если выживет, думаю, что да. В любом случае терять ему больше нечего.

— Вы думаете, она любила его?

— Думаю, что да, — вздохнул комиссар, провожая глазами отъезжавшую «Скорую помощь».

— Если бы она нашла его тогда, когда ему еще не исполнилось четырнадцать лет, может, все было бы по-другому, — вздохнула Кася.

— Но все произошло так, как произошло. Нашла она его уже достаточно заматеревшим, прошедшим через войну, зачерствевшим и разочаровавшимся во всем. Один из однополчан, которого нам удалось расспросить, рассказывал, что Мишеле всегда казалось, что его обходят по службе, в отставку он вышел в звании адъютанта, ему никогда не везло с женщинами и так далее и тому подобное. То есть у парня было ощущение, что он проиграл по всем параметрам. И Манон появилась именно в этот момент. Поэтому идея найти вашу Черную Королеву стала для него возможностью реванша за всю неудавшуюся жизнь.

— Вы думаете, именно она ему рассказала о существовании Черной Королевы?

— О существовании? — приподнял брови комиссар. — Вы хотите сказать, о легенде?

Кася благоразумно промолчала.

— Скорее всего, видимо, она просто хотела дать ему какой-то смысл, увлечение. Все-таки она была специалистом по Античности и истории Средних веков. Но так получилось, что невинное хобби превратилось в его случае во всепоглощающую страсть.

— И Манон, она понимала, что делает?

— Я думаю, для нее это было единственным способом доказать брошенному когда-то ребенку свою любовь, — спокойно произнес комиссар.

— Убийства во имя любви, — пробормотала Кася.

— В любом случае гадать об этом или ином не имеет никакого смысла, — медленно произнес комиссар.

— Вы правы, — вздохнула Кася.

— Я распоряжусь, чтобы вас подвезли.

— Спасибо.