Антон Леонтьев - Потрошитель душ

Ага, Эльвира в курсе, кто этот таинственный злой гений! Наверняка ублажала его! Отчего-то при мысли об этом Прохора бросила в жар, а потом в холод.

– Поэтому мы поручим вытянуть правду из нашего юного друга тому, кто умеет это делать. Позови Немого!

Васька Порох нервно усмехнулся и исподлобья взглянул на пленника:

– Да уж, паря, лучше бы я тебя в фарш превратил. Потому что Немой знает толк в вытягивании жил. У него любой заговорит! И правду раскроет! Потому что он наш доктор. А заодно и пыточных дел мастер!

Сказав это, он вышел из комнаты.

Прохор судорожно моргнул, а Эльвира, поцеловав его в лоб, назидательно произнесла:

– Я же тебя предупреждала, милок… Мне тебя, конечно, жаль, но что поделать! Потому что ты, сам того не ведая, встал на пути нашего плана. А ни мы, ни тем более Профессор этого не любит!

– Что вы затеяли? – сипло спросил Прохор. Эльвира усмехнулась.

– Думаешь, что я, как идиоты-преступники в дешевых романчиках господина Державина-Клеопатрова, выложу тебе всю подноготную, ты в последний момент спасешься бегством и наш план пойдет прахом? Нет, милок, не выйдет! Тем более что Профессор очень скрытен, и я понимаю, что мы с Васенькой выполняем только часть его грандиозного плана. Но я чувствую, что это будет нечто небывалое, подобного чему ни в России, ни за рубежом пока что не происходило! И крайне, крайне прибыльное!

– Кто этот Профессор? Я ведь все равно умру… Так скажи! – взмолился Прохор. Эльвира ответила:

– Он не дурак, это ясно. Потому что ни Васенька, ни я не видели его лица. Он всегда облачен во все черное, а лицо прикрыто черной маской. Говорит тихо, но сразу чувствуется, что знает свое дело. Впрочем…

Она усмехнулась, провела по щеке Прохора пальчиком и заметила:

– Впрочем, у меня имеется кое-какая улика, которая в случае надобности может вывести на Профессора. Потому как куш нам с Васенькой был обещан небывалый. И на тот случай, если Профессор решит нас надуть, я и припасла ниточку, которая ведет к нему!

– Что ты имеешь в виду?.. – начал Курицын, но в этот момент в комнату вошел уже знакомый ему смуглый человек с бритым черепом и беспристрастным лицом, покрытыми татуировками. В руках он держал вместительный докторский саквояж.

– Пусть расскажет, что знает! – сказала Эльвира, шелестя шелками. И обращаясь к Прохору, добавила:

– Немой свое дело знает. Не позволит человечку умереть, пока тот не выложит все как на духу. Так что скрывать не имеет смысла! Всего наилучшего, мой желторотый птенчик! Нам с Васенькой пора!

Она удалилась. Прохор со все возрастающим ужасом наблюдал за тем, как Немой поставил саквояж на колченогую табуретку в углу, а затем подошел к двери и с легкостью задвинул тяжеленный чугунный засов.

– Вы… Вы ведь понимаете, что я ничего не знаю! – просипел молодой человек, чувствуя, что начинает ужасно потеть. И только сказав это, понял, как идиотично прозвучали его слова. Наверняка все жертвы этого пыточных дел мастера поначалу утверждают нечто подобное!

Но ведь самое ужасное, что он говорит правду! Но, пытаясь убедить Эльвиру и Ваську Пороха в своей осведомленности, он прикинулся, что ему многое известно – в том числе и про Профессора, о котором он в действительности ничегошеньки не знал.

Немой тем временем неторопливо раскрыл саквояж, извлек из него что-то матерчатое, черное, развернул это и положил на другую табуретку.

Это был набор разнообразных хирургических инструментов.

Прохор застонал, причем весьма громко. Словно в такт его мыслям за стеной тявкнула собака. А если попытаться нагородить с три короба? Нет, Немой наверняка поймет, что он сочиняет, и станет пытать еще сильнее.

– Вы должны понять, что мне ничего не известно… Ну или практически ничего! – залепетал он, следя за тем, как Немой вытаскивает из крошечного кармашка устрашающего вида зазубренный скальпель и направляется к нему.

– Хорошо, я расскажу! Только не режьте меня на куски! – завопил Курицын, а Немой прикрыл ему рот своей огромной темной ладонью и решительно занес над ним руку со скальпелем. Луч восходящего солнца, проникший через щели в крыше, отразился в гладкой металлической поверхности скальпеля, Прохор попытался завизжать, но не смог. Он понимал, что будет больно, очень больно, невероятно больно…

Но больно не было. Ни капельки. Ибо вместо того, чтобы воткнуть ему скальпель в мягкие части тела, Немой вдруг перерезал удерживавшие журналиста веревки. Тот не мог поверить своему счастью, попытался вскочить, что, конечно же, не вышло, ибо тело у него от долгого пребывания в одной и той же позе затекло.

Немой прошептал:

– Сидеть и ждать!

Вот тебе и немой! Прохор все же попытался пошевелиться, но громила вдавил его в стул. И снова тявкнула собака. А Немой, собственно, таковым не являвшийся, вдруг запрокинул голову и издал леденящий душу крик – наверняка так вопят жертвы, которых режут на кусочки зазубренным скальпелем.

И в этот момент раздался взрыв, крыша провалилась, комнату заволокло дымом. Немой крикнул:

– Сидеть и ждать! Иначе убить!

А сам после этого куда-то делся. Не понимая, что происходит, Прохор, тем не менее, решил следовать мудрому совету человека, который отчего-то решил его спасти. Он осторожно брякнулся на пол и пополз в угол. До него доносились звуки взрывов, выстрелы, крики.

После того как дым немного рассеялся, Прохор увидел, что в крыше возникла дыра. Кровообращение в конечностях, судя по приятному покалыванию, уже возобновилось. Поэтому молодой человек, схватив табуретку, добрался до дыры, затем не без труда – мускулы были отчасти еще деревянные – подтянулся и оказался на крыше.

Его глазам предстала удивительная картина: он находился в складских помещениях, расположенных у самой воды. Со стороны суши надвигались люди в клетчатых плащах, с револьверами в руках, а со стороны воды отстреливались люди в темных одеяниях.

Понимая, что так очень легко угодить под шальную пулю, Прохор скатился по крыше вниз и приземлился с другой стороны склада, в котором его удерживали. Справа была вода и бандиты с револьверами, слева – суша и другие бандиты, тоже с револьверами. Так что он оказался между Сциллой и Харибдой, точнее, между молотом и наковальней!

Что бы сделал ловкий и находчивый герой романов господина Державина-Клеопатрова? Он бы наверняка вытащил из тайного кармана крошечный револьвер и уложил наповал не менее четырех злодеев.

Но у Прохора не было ни тайного кармана, ни крошечного револьвера. Поэтому он по-пластунски пополз прочь, благо неподалеку виднелись густые заросли камышей. Ему не хотелось стать жертвой бандитской войнушки.

На свое небывалое счастье, Прохор заметил в камышах утлую лодчонку, привязанную к вбитому в промерзлую землю колышку. А на дне лодчонки он обнаружил весло. То ли случайность, то ли возможность для бегства, которой хозяин, вероятно один из бандитов, так и не смог воспользоваться.