Марина Серова - Один взмах мотылька

– Предлагаю отправиться домой, – бодро выдала я приунывшим ребятам.

– Почему? Еще ведь не очень поздно, успеем заехать в пару мест до закрытия, – возразила Ира.

– А толку? Обратили внимание, что с нами говорить не желают?

– Может, это из-за фотографий? – предположил Антон. – Тот мужик их так долго рассматривал. Крутил, вертел во все стороны, разве что на зуб не попробовал.

– Очень даже может быть. Мастер из первого салона все-таки заметил, что мы показываем фото трупа. Или его что-то другое насторожило. Но думаю, что он обзвонил коллег с предупреждением. И с нами говорить никто не станет.

– Как же быть тогда? – огорчилась Ира.

– Придумаем, не расстраивайся.

– А что, если мне надеть парик с длинными волосами, сделать несколько временных тату, – азартно стал перечислять Антон, – одеться соответственно: кожа, заклепки.

– Купить байк, – подсказала я.

– Зачем? У отца «Харлей» имеется. В гараже стоит, если ты попросишь, даст.

– Здорово. Но дело не только в мотоцикле. Ты не знаешь, как себя вести, чтобы сойти за своего. Специалист любого уровня и класса легко отличит настоящие татуировки от подделки. И ничего не выглядит нелепее, чем накладная борода и искусственные волосы.

– Правда? А в кино всегда так маскируются.

– В жизни это самый простой способ привлечь к себе ненужное внимание.

– Женя, но я у тебя видела много грима, различных париков и цветных линз.

– Мода позволяет. Пока другие дамы пользуются подобными аксессуарами, я могу менять свой облик как угодно, без риска иметь нелепый вид. Но в нашей ситуации это мало поможет, делать настоящие татуировки я, разумеется, не готова.

– Как же быть?

– Найти человека, который идеально впишется в эту среду, и уговорить его, расспросить мастеров и их знакомых. Я подумаю, как это сделать. А сейчас снова предлагаю отправиться домой, отдыхать.

Направляя «фольк» улицами Тарасова в сторону Яблочкова, я немного помолчала, потом решила спросить:

– Вы успели все документы в кафе просмотреть? Или капитан помешал?

– Все прочли.

– Некоторые места даже по два раза.

– Антон, что ты думаешь? – Управляя машиной, я аккуратно поправила зеркало заднего вида, чтобы иметь возможность рассмотреть выражение лица молодого человека.

Парень задумался, помолчал немного, опустив глаза.

– Даже не знаю, что сказать. Судя по документам, катастрофа произошла из-за плохих погодных условий. Или мама не смогла удержать машину во время заноса. Ирина тоже согласна с моим мнением.

– Но? – подсказала я, расслышав в голосе Антона нотки сомнения.

– Не знаю! – страдальчески сморщил он лицо. Прикрыл руками, помолчал немного.

– Хочешь сказать, что документы тебя не переубедили?

– Не знаю. Я столько лет считал виновным отца, что привык к этой мысли, сжился с ней. А теперь, оказывается, все не так просто!! Но что же тогда означал тот разговор?! Кого отец приказывал убить?! Кого еще мог так называть?!

– В этой ситуации я могу помочь только таким образом: позвонить Пашке и попросить его прокомментировать документы с точки зрения опытного офицера, который проработал в ГАИ долгие годы.

– А вдруг отец много лет назад заплатил кому-то?! И они подчистили все концы так, чтобы никто не подкопался?! Даже опытный офицер ГАИ?!

– Чисто теоретически это возможно. Но я не верю, что картина будет идеальной. Подчистки всегда заметны, особенно опытному глазу. Будут неясности, шероховатости и нестыковочки, способные насторожить и усомниться в подлинности документов или правдивости фактов, а значит, и всех событий.

– Хорошо. Спроси, что приятель по этому поводу думает, – согласился Антон.

– Еще не слишком поздно, сегодня и наберу.

– Я совершенно не запомнил, что произошло в момент аварии. Почему так? У меня ведь хорошая память, проверял специально! Но сколько ни пытался, этот отрезок времени выпадает. В сознании словно зияет громадная черная дыра.

– Ты был еще очень маленький, может, просто задремал? Вот и не видел ничего, – ласково утешая, похлопала по ладони молодого человека Ирина.

– Или это своеобразная реакция организма на пережитый стресс. Все выжившие участники ДТП, как правило, рассказывают, что сама авария произошла очень быстро и они даже ничего толком не успели понять. Ответить более или менее внятно на вопрос «Что конкретно случилось?» может только водитель. Разумеется, если этот человек выжил, – добавила я, – прости.

– Ничего, столько времени прошло. Я привык, что мамы рядом нет. Жалко, что ей нельзя задать несколько вопросов, поговорить о том происшествии и вообще нормально проститься.

– Ты же понимаешь, есть вещи невозможные.

– Вообще-то это не совсем так, – скромно опустив глаза, проронила Ирина.

– Чего?

– В каком смысле?

– Кто искусно владеет настоящей магией, для того невозможного, – девушка выдержала небольшую паузу, подбирая нужное слово, – мало.

«Ну вот, начинается! Заговоры-привороты! – думала я, тщательно следя за выражением своего лица. – По-моему, различные гадания, предсказания гораздо безобиднее. И безопаснее для оракула, кстати. В случае чего всегда можно заявить что-то типа: «В события вмешалась полная луна, оказывая влияние на Сатурн, находящийся в седьмом доме», или так: «Высшие силы не одобрили ваш выбор. Поэтому события пошли по-другому».

– Так что конкретно ты предлагаешь? – оживился Антон.

– Есть один заговор. Он расширяет границы сознания и дает возможность пообщаться с потусторонним миром.

– Расширяет границы сознания? – насторожилась я. – Наверное, не обошлось без особых травок? – попыталась пошутить.

– Ты, Женя, совершенно права. Заговор работает только в комплексе с выпитым отваром специальных трав, среди которых есть весьма редкие.

– А какие бывают побочные эффекты? Они достаточно изучены?

– Вполне, – спокойно улыбнулась Ирина.

Познавательный разговор увлек настолько, что мы и не заметили, как миновали все улицы и перекрестки, отделявшие нас от дома. Припарковав «фольк» во дворе, мы зашли в квартиру. Прошли в кухню и дружно занялись приготовлением ужина, продолжая прерванную беседу, которая плавно переросла в небольшой диспут.

Антон, воодушевленный перспективою, которую открывали заговор с невиданным зельем, рвался тут же все на себе испробовать. Я, памятуя, что не просто присматриваю за молодым человеком, но и охраняю, резко возражала против подобных экстренных мер.

– Что, если твой отец действительно не собирался вас тогда убивать? И от тебя избавляться вовсе не хотел?

– Это же отлично! Правда, тогда выходит, что я все эти годы вел себя как свинья и настоящий хам. Трудно представить, что отцу пришлось пережить. Сколько унижений, оскорблений я нанес ему своим поведением! Не говоря уже о финансовых потерях.