Марина Серова - Десять заповедей мертвеца

– Какая тварь могла пытаться убить вас, мама?!

– Думаю, это тебе лучше знать, Светлана! – поджала губы Галина Георгиевна.

Не знаю, что старуха имела в виду, но бизнес-леди замолчала и до самого дома не промолвила ни слова.

Валентин с порога бросился обнимать бабушку, чудом избежавшую опасности. Губы юноши дрожали, в глазах стояли слезы. Я вспомнила историю с «бомбой», залетевшей в окно, когда Валя был маленьким. Да, у парня есть веские причины быть таким нервным… Юноша ощупывал дрожащими руками лицо старухи, как слепой, и повторял:

– С тобой все в порядке? С тобой правда все хорошо?

– Валечка, я вдова офицера! – вскинула голову Галина Георгиевна. – Меня так просто не напугать!

Надо же, старуха уверена, что ее хотели только напугать?! Калибр оружия и труп Вовочки, на мой взгляд, опровергают это смелое утверждение…

– Люда, чаю! – торжественно провозгласила старуха. Галина Георгиевна находилась в превосходном настроении. То ли она не до конца осознавала, что едва не погибла сегодня, то ли была адреналиновым наркоманом и получала удовольствие от опасных ситуаций.

– После стресса нет ничего лучше чашки хорошего крепкого чаю! – заявила Кричевская в ответ на недоуменный взгляд дочери.

Прибежала Людочка, захлопотала, расставляя посуду. Ароматный рубиновый чай полился в фарфоровые чашки. Галина Георгиевна положила себе четыре ложки сахара, отхлебнула и зажмурилась от удовольствия.

– Вот теперь хорошо! – заявила Кричевская.

Реакция Светланы была странной. Бизнес-леди вскочила, схватила за ворот своего сыночка, тряхнула пару раз и заорала мальчишке в лицо:

– Чтоб духу твоего здесь не было! Ты улетаешь прямо завтра, первым же самолетом. Влад, забронируй ему билет! Все. Это не обсуждается.

И Светлана упала в кресло, закрыв лицо руками.

Кажется, я поторопилась с выводами, обвиняя Светлану в причастности к гибели Момзера. Кричевская не знает, кто ее таинственный враг. Именно в этом причина ее паники. Кто-то наносит ей удары в спину. Сначала Аркадий, убитый так, чтобы бросить тень на бывшую партнершу. Потом Галина Георгиевна, которую не прикончили по одной простой причине – с ней в машине находилась Евгения Охотникова, которая пережила столько покушений, сколько некоторые из присутствующих съели горячих обедов.

– Но мама… я не уеду, – растерянно произнес Валентин. – Я не могу…

И парнишка зарыдал.

Пришлось Светлане увести мальчика в его комнату. Женщина появилась в гостиной только через полчаса. Она села в свое любимое кресло, устало сгорбилась и пояснила, что пришлось дать Валентину успокоительное. Теперь юноша заснул. Губы Влада сложились в презрительную усмешку. Телохранителю явно были непонятны проблемы людей с тонкой душевной организацией.

Билет Влад заказал – первый рейс на Москву вылетал в половине девятого утра.

Галина Георгиевна вскоре сникла – все-таки в ее возрасте такие нагрузки не по силам. Старуха бодрилась, крепилась. Выпила четыре чашки крепкого чая. Но в конце концов попросила меня сопроводить ее в свои покои.

Тяжело опираясь на меня, Галина Георгиевна прошествовала к себе, даже не пожелав спокойной ночи дочери.

Когда я спросила старуху о причине такой немилости, Кричевская пояснила:

– Деточка, это ведь из-за ее дел в нас сегодня стреляли. Неужели вы этого не понимаете?

Галина Георгиевна долго укладывалась в кровать, ворочалась и вздыхала, требовала подать ей то платок, то книгу, то стакан воды. Наконец до меня дошло, что она попросту боится остаться одна в темноте.

Я зажгла ночник и, как могла мягко, сказала:

– Спокойной ночи, Галина Георгиевна. Постарайтесь заснуть. Может, принести вам снотворное?

Старуха приосанилась, сидя в кровати.

– Знаете, Евгения, я все-таки вдова офицера. И ни в каком снотворном не нуждаюсь! – гордо ответила старая дама.

– Ну, как знаете.

Я не могла не восхищаться ею – такой гордыней можно сваи заколачивать!

Я вернулась в гостиную, но там уже никого не было. Зато на кухне горел свет. Я заглянула туда.

За деревянным столом в гордом одиночестве сидела Светлана. На столе перед женщиной стояла запотевшая бутылка водки, только что из холодильника, и тарелочка с толсто нарезанным розоватым салом и ломтиками соленого огурца.

Я провела в комнате старухи минут десять, не больше. За это время бизнес-леди успела порядком набраться. Она подняла граненую стопку образца семидесятых годов двадцатого века – видимо, это была вещь, оставшаяся Светлане от отца – и сказала:

– Т-твое зд‑д‑доровье, Женька!

Я как-то пропустила момент, когда мы с хозяйкой перешли на «ты». Но я решила не обострять ситуацию. В конце концов, Кричевская едва не потеряла сегодня мать, так что ее состояние вполне понятно.

Светлана подвинула мне вторую стопку, наполненную до краев.

– Выпей со мной, а?

За окном кухни было уже темно. За кружевными занавесочками проглядывала непроницаемая чернота. Что ж, на сегодня моя работа окончена, отчего бы и не выпить…

Я взяла стопку и чокнулась со Светланой.

– Ле хаим! – провозгласила Кричевская. – За жизнь!

Я с удовольствием выпила за жизнь. Водка была дорогой и качественной, огурцы – хрустящими, а сало – необыкновенно вкусным.

Светлана тут же наполнила опустевшие стаканчики.

– Я ведь еще не сказала тебе спасибо, – вздохнула бизнесвумен. – Спасибо! Я ведь прекрасно понимаю – если бы не ты, быть мне сегодня круглой сиротой.

– Это моя работа. – Я пожала плечами и опрокинула в рот вторую стопку. По телу прошла волна приятного тепла. Эх, сейчас бы в ванну – и спать… Но я видела, что Светлане не терпится поговорить с кем-то.

Тут я заметила на полу какую-то бумагу. Пришлось наклониться и поднять. Это был тетрадный лист, исчерканный разноцветными маркерами. В кружочках помещались надписи, какие-то разноцветные стрелочки указывали направление… как будто кто-то зарисовал на листе в клеточку схему танкового сражения. Я всмотрелась – в кружочках были записаны имена. Некоторые из них были мне знакомы. Светлана, скосив глаза к носу, с интересом разглядывала лист, как будто видела его впервые.

– Известные фамилии, – прокомментировала я находку.

– Дай сюда! – Светлана протянула руку. Пришлось отдать листок.

– Это мои враги, – пояснила бизнес-леди и отправила в рот еще одну стопку, не дождавшись меня.

– Ух ты! – удивилась я. – Так много?

Кричевская пьяно захихикала и поводила пальцем перед носом.

– Да ведь и дела у нас с Аркашкой были нехилые! П-признаю, иногда мы переходили черту… Но и эти, – она постучала пальцем по кружочкам, – были н-не лучше! Люда! Принеси еще бутылку!

Кричевская махнула рукой, точно официанта подзывала. Но никто не откликнулся. Светлана стукнула себя по лбу.