Марина Серова - Гарем для дракона

– Не может быть, – продолжала я упорствовать. – Пленка точно из ее дома, я сама слышала разговор Полянской с… одним человеком. Они говорили о пленке, что, мол, надо купить новую…

– Они что, прямо при вас говорили? – усмехнулся следователь.

– Нет, я подслушивала их милую беседу через прослушку, – нехотя призналась я.

– К сожалению, это нам ничего не дает. Отпечатков нет, и мы ничего не сможем им предъявить. При таком раскладе они легко отопрутся: доказательств, сами понимаете, никаких! А ваши прослушки, сами знаете, незаконны.

Вот черт! Но как же получилось, что пленка чистая? Словно угадав мои мысли, Евгений продолжил:

– Наш эксперт говорит, что пленкой, похоже, пользовались в рукавицах, либо тщательно вымыли ее перед тем, как завернуть в нее тело, а уже потом брали в рукавицах или резиновых перчатках.

– Понятно, – вздохнула я, – наши преступники совсем не дураки. Или люди с опытом. Евгений, тогда у меня к вам будет одна просьба: раздобудьте мне, пожалуйста, сведения на Вострецова Геннадия Петровича.

– Зачем вам?

– Что-то не нравится мне этот родственный союз.

– Ну, хорошо, сведения я вам раздобуду, только, Татьяна Иванова, послушайте мой добрый совет: ищите преступника в другом месте.

– Да? В каком именно? – осведомилась я. – Может, адрес дадите?

– Адреса, естественно, не дам, но подумайте сами, Татьяна Иванова: разве выгодно было Полянской убивать своего массажиста? Он приносил ей хороший доход, я справлялся у ее бухгалтера. Поверьте: она сильно потеряла на этом деле, очень сильно. Другие свидетели также подтвердили: дамочка страшно переживала, что с Олегом случилось несчастье.

– Неужели? Но пропал-то он из ее заведения – это раз. Нашли его практически рядом с ее домом, буквально в нескольких километрах, – это два! И третье: камера над входом в ее гребаный фитнес-клуб, как по заказу, сломалась именно в день исчезновения Кирсанова, ни раньше ни позже! И вы хотите меня уверить, что она тут совсем-совсем ни при чем, а все эти события – чистейшая случайность?!!

– Но доказательств у нас пока нет, – парировал Евгений.

– И когда же они у вас будут? – съязвила я.

– Мы занимаемся, ищем, – уклончиво ответил он, – и, вы уж извините, мне очень некогда, уже вечер пятницы, а я все еще на работе, и неизвестно, когда уйду отсюда, и уйду ли вообще.

– Бедный вы наш, несчастный, погрязший в рутинной работе, – притворно посочувствовала я следователю. – Ладно, хоть сведения на Вострецова мне добудьте, раз уж сами его не разрабатываете.

– Да почему не разрабатываем? – возмутился Евгений. – Мы всех разрабатываем, только вот доказательства его вины нам найти пока не удалось.

– Всего доброго!

Я выключила телефон и практически швырнула его на стол, потом пошла на кухню сделать себе бутерброд: разговор с обладателем пышной шевелюры вывел меня из себя, и мне необходимо было немного успокоиться. Намазывая масло на хлеб, я вдруг почувствовала, как меня буквально осенила мысль: а ведь Михал Михалыч не убивал Олега! Да-да, Татьяна Александровна, не убивал, и вообще не причастен к этому делу. Почему? А иначе он знал бы, что парниковой пленки у его возлюбленной нет. А он очень удивился, когда она сказала ему, что пленку Гена еще только собирается покупать. Экономный Михал Михалыч спросил несколько даже возмущенно: «Да зачем покупать? Сойдет и та, что была в прошлом году, она еще совсем новая…». Значит, не знал наш хозяйственный друг детства, на что пошла прошлогодняя пленка, и, думаю, потому к убийству не причастен. К тому же он ведет себя очень спокойно, как ухаживал, так и ухаживает за своей дамой сердца, просто поглощен этим занятием. Так что, Татьяна Александровна, хотя Михал Михалыч и бывший тюремный охранник, смело вычеркиваем нашего галантного кавалера из списка подозреваемых! Ура! Одним подозреваемым меньше…

Я снова села к компьютеру, уже с бутербродом, отхлебнула немного остывший кофе. Конечно, остальные – Эмма Павловна и ее любезный братец – в нашем списке остаются, и мы продолжаем их разрабатывать. Разрабатывать… А что мы услышали сегодня из прослушки? Да уж кое-что интересное услышали! Разговор про какого-то наследничка. Так-так… А вот интересно, мужа у нашей дамочки нет, работники фитнес-клуба сказали, что она вдова. Ну, это вполне понятно. А дети? Если вдове под шестьдесят, у нее должны быть уже совсем взрослые дети. Ну, если, конечно, они у них с мужем были. Сколько им сейчас может быть, этим деткам? Думаю, лет тридцать-сорок. Да, где-то в этом промежутке… А вот мы сейчас спросим об этом у бывшей горничной Наташи. Ну-ка, где тут у меня номер ее телефона?

Она ответила мне практически сразу:

– Слушаю тебя, Татьяна.

– Привет, Наташа. Скажи, пожалуйста, ты знаешь что-нибудь о детях Эммы Павловны? В частности, они вообще есть?

– Нет.

– Это точно?

– Да. Я проработала у нее больше трех лет, и никогда никто из ее детей в доме не появлялся. А однажды я чисто случайно услышала разговор хозяйки с братом, она сказала что-то типа: «Да если бы у меня были дети!..»

– Это точно, она так именно и сказала?

– Нет, за точность не ручаюсь, разговор-то давно был, но приблизительно – да, так сказала, что, мол, детей-то и нет!

– То есть получается, наследников у нее нет, – подытожила я. – А у Геночки?

– Тоже. Точнее, у них с его бывшей женой есть не то один ребенок, не то два, но я слышала, они совсем не общаются, уже много лет. Жена категорически против, ну, то есть бывшая жена, а он, как я поняла, не особо и настаивает. Ему, должно быть, так проще: у него ведь давно другая… хм, жена.

– Что ж этим двоим так не повезло с детьми-то?! Впрочем, это уже риторический вопрос. Ладно, Наташа, спасибо за сведения.

– Да было бы за что!

Я отложила телефон в сторону. Итак, детей у наших подозреваемых нет. Точнее, нет у Эммы Павловны, у Геночки детишки, похоже, все-таки имеются, но он не поддерживает с ними отношения. Хорош папаша! А как интересно было бы побеседовать с его бывшей женушкой! Как правило, именно бывшие жены знают о своих мужьях много чего полезного для частных сыщиков. А кто нам поможет разыскать этого ценного носителя информации? Ну, на Евгения, понятно, надежда слабая, а вот наш друг и незаменимый помощник в делах Андрюша Мельников – этот точно поможет. Ну-ка, где он у нас в контактах? Я набрала номер моего друга:

– Андрюша, привет, дорогой.

– И тебе – наш самый пламенный!..

– Как оно, твое «ничего»?

– Сама видишь: вечер пятницы, а я еще…

– На работе. Так?

– Да, мать, угадала, – вздохнул Мельников тоскливо.

– Ну, это было совсем нетрудно. Что ж, сочувствую. Жалко, помочь ничем не могу.

– Спасибо хоть за сочувствие.

– Пожалуйста. Сочувствия – это у нас сколько угодно! И даром… А как твои дела?