Наталья Андреева - Оtцы и деtи

«А что будет тогда? – тоскливо думал он. – Она теперь замужем, причем за моим братом. Эту часть жизни надо от себя отрезать и забыть о ней. Вопрос, чем ее заменить? Или кем? Меня давно уже ничего не радует. Кажется, это называется ангедония. И чего я добился своим отъездом? Покоя? Да уж… Германия – это обитель покоя. Размеренной, сытой жизни, похожей на едущий по рельсам трамвай. Нет, все было правильно. Я хотя бы сохранил Аркадия. И что бы ни случилось, я буду молчать…»

…Катя боялась родить раньше срока и очень волновалась. Они с Аркадием уже знали, что будет мальчик. Имя не обсуждалось, и так было понятно, что в честь Женьки Базарова. Прошло полгода с тех пор, как исчезла Нета. Улики против нее следствию не удалось собрать, а сиделка показаний так и не дала. Просто молчала. Ее все-таки осудили, причем Рая молчала и на суде и вину свою не признала. Она получила пять лет, приговор достаточно мягкий. Нета в суд не пришла, хотя ее вызывали в качестве свидетельницы. Поговаривали, что она уехала за границу. Каким-то образом Анне Одинцовой удалось пройти паспортный контроль. Если это, конечно, было правдой.

Катя изредка звонила сестре, Нета ей никогда.

На вопрос:

– Где ты? – старшая сестра отвечала:

– А вам какая разница?

«Вам» – подразумевалось Аркадию и Кате. Летом они собирались поехать на дачу. Остановиться, конечно, у Николая Петровича и Фени, но и с домом Одинцовых надо было что-то решать. Приводить ли в порядок участок, сдать особняк в аренду или вообще продать? Нета на эти вопросы не отвечала. Или же коротко говорила:

– Мне все равно.

Если бы Катя застала на даче сестру, она бы не удивилась. Слухи об отъезде Неты за границу всего лишь слухи. Если только сестра не отправилась на поиски Павла Петровича.

Но о нем Нета никогда не спрашивала, и Катя этому очень радовалась. Ей бы очень хотелось поставить в этой истории точку. Нета еще молодая, красивая, хотя, конечно, не то что раньше. Что-то в ней надломилось. Последний раз Катя видела сестру в одном из торговых центров, случайно, и едва ее узнала. Нета покупала чемодан. Одета она была буднично и просто, в потертые джинсы и безликую серую куртку, обувь без каблука, на лице нет косметики. Обычная девушка, каких на улицах Москвы – десятки тысяч. В ней совсем ничего не осталось от той роковой красавицы, которую увидел Аркадий Кирсанов в саду у Калязиных. Теперь, стоя рядом с Катей и вместе с ней глядя на Нету, которая, не замечая их, тащила только что купленный чемодан к эскалатору, Аркадий озадаченно протянул:

– Да-а-а… Видел бы ее сейчас Женька!

Но Женька уже никого и ничего не видел…

…В одном из отдаленных уголков России есть городское кладбище, которое вот уже год собираются закрыть. То есть запретить делать новые захоронения и всех отправлять на другой конец города. Но пока еще кладбище действующее, и время от времени здесь появляются похоронные процессии.

Могила Евгения Базарова у самого входа. Она всегда ухожена, на ней лежат то искусственные, а то и живые цветы. Пожилая пара, мужчина и женщина, ходят сюда каждые выходные, а женщина иногда и по будням. На вид они совсем старики, хотя женщина еще даже не вышла на пенсию по возрасту. Но волосы у нее совсем седые, и она их не красит. Поддерживая друг друга, Базаровы доходят до ограды, потом открывают калиточку, садятся на скамейку, и женщина долго и горько плачет. Мужчина молчит и курит одну сигарету за другой. Они долго не могут покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына. И оба уже готовы уйти к нему. Но время еще не пришло.

…«Евгений Кирсанов», – со счастливой улыбкой думал Аркадий о сыне, который вот-вот должен был родиться. Аркадий пообещал себе, что сделает все, чтобы этот Женька был похож на того Женьку, на Базарова. Стал бы врачом, хирургом. Или просто хорошим человеком. А лучше – неординарным. Из тех, кто не принимает мир таким, какой он есть, и благодаря которым жизнь все-таки меняется.

Кто-то умирает, а кто-то рождается, на одну и ту же секунду приходится последний вздох и первый крик. И это значит: не стоит жалеть о несбывшемся. Просто время еще не пришло.