Наталья Андреева - Оtцы и деtи

– Я пойду к себе, – вспыхнула молодая женщина и торопливо ушла.

– Зачем ты так, Паша? – укоризненно сказал Николай Петрович. – Я понимаю: мы здесь все от тебя зависим. Но так откровенно об этом говорить…

– А я нисколько не обиделся! – весело сказал Аркадий. – Да, я бездельник. Спасибо тебе, дядя, что даешь мне деньги. И за машину. Я не гордый. Дают – бери. Если вы помните, я никогда вас ни о чем не просил.

– Тебе и так все давали, – неприятно усмехнулся Павел Петрович. – Ладно, признаю: я был резок. Я тебя, Аркаша, люблю. Не знаю, хотел бы я такого сына или нет… Все ж таки ты не совсем Кирсанов. Но ты, по крайней мере, не лжешь, не пытаешься казаться лучше, чем ты есть, не ввязываешься больше ни в какие истории. – Он бросил внимательный взгляд на племянника. Аркадий невольно отвел глаза. – В общем, ты – Кирсанов. Надеюсь, таковым и останешься. На сем мы закончим нашу дискуссию. – Павел Петрович встал, тщательно вытер губы салфеткой и небрежно бросил ее на стол. – Пойду пройдусь перед сном. С собой никого не приглашаю, хочу побыть в одиночестве.

И он, по-военному чеканя шаг, вышел из гостиной.

– Что ж, – пожал плечами Базаров, – а я бы соснул. Я так думаю, что отцу и сыну надо побыть вдвоем? – Он встал. – Спокойной ночи.

– И вам, – с легкой запинкой сказал Николай Петрович. – Ты, Аркашенька, на Пашу не обижайся, – торопливо начал извиняться он, едва за Базаровым закрылась дверь. – Он такой, потому что личная жизнь у него не сложилась. Да ты знаешь. Ну и работа… Тоже накладывает отпечаток.

– Я же сказал, что не обиделся, – улыбнулся Аркадий. – А вот Феня обиделась. Ей, наверное, тоже хочется, чтобы у ее ребенка было все.

– Ей довольно того, что у нее есть, – замахал руками Николай Петрович.

– Знаешь, папа, чужая душа – потемки. Кто его знает, почему она согласилась… как бы это поделикатнее выразиться? Быть с тобой. Может, это и любовь, а может… Как ни крути, у тебя теперь два наследника. И у дяди, поскольку своих детей у него нет. А наследовать есть что.

– Что вы сегодня, сговорились?! Да за пять лет в этой гостиной не было сказано столько гадостей, сколько в один этот вечер! Я ведь переехал сюда после того, как ты окончил первый курс. И начал все здесь приводить в порядок. А меня критикуют за то, что де сад не так посадил! Да отец мой вообще сюда носа не казал! Получил участок, велел дом построить да пляж насыпать и забыл про это.

– Он же в Афгане был!

– Мать сюда тоже не ездила.

– Так у бабушки была ответственная работа!

– А я, значит, не оправдал надежд. Мой удел – жить в глуши и заниматься сельским хозяйством. Ну, еще графоманством. Никто здесь всерьез мои книги не воспринимает. Феня книг не читает, Паша только критикует, слова доброго не дождешься, Базаров твой вообще далек от искусства, а ты… Ты явно не гордишься тем, что твой отец писатель, – горько сказал Николай Петрович.

– Папа, перестань. Я, пожалуй, тоже спать пойду. Мы все устали, народу в доме слишком много. В общем, до завтра. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сынок.

Когда Аркадий ушел, Николай Петрович, воровато оглянувшись на дверь, взял со стола графинчик беленькой, к которому из деликатности притронулся лишь два раза за весь вечер, и торопливо налил себе полную рюмку. Запив водку пивом, он почувствовал, что стало полегче, обида уходит. Да бог с ними со всеми. Ишь, умники! А промышленность все равно развалили…

…Базаров крепко спал, когда его разбудил вопль Аркадия:

– Женька, вставай!

– А? Что? – Базаров резко сел и протер глаза: – Который час?

– Одиннадцать.

– Утра?

– Нет, вечера!

– Шутишь, что ли?

– Сейчас одиннадцать часов вечера!

– Тогда какого черта? Я спать хочу! Убирайся!

– На! – Аркадий сунул ему под нос айфон. – Читай!

Базаров, зевая, уткнулся в сводку новостей.

«В семье депутата Госдумы Алексея Чернова случилось огромное несчастье. Сегодня ночью его единственная дочь Маргарита была найдена мертвой в элитном ночном клубе. Есть версия, что восемнадцатилетняя студентка умерла от передозировки наркотиками. Но ее друзья единодушно утверждают, что такого быть не могло. Маргарита с детства страдала от сахарного диабета, каждый день колола инсулин, наркотики и алкоголь не употребляла. Училась только на «отлично», колледж окончила в Швейцарии, но потом, из-за того, что политическая обстановка в мире изменилась, отец вернул ее в Москву. Маргарита поступила на журфак, мечтала получить специальность журналиста-международника. Училась и здесь только на «отлично», в подозрительной компании ни разу замечена не была. Депутат от комментариев отказался. Ведется расследование. Зная характер Алексея Чернова, его жесткость и непримиримость, можно не сомневаться, что он выяснит все обстоятельства смерти своей единственной дочери. Мы будем держать вас в курсе».

– Дочка депутата, значит. – Базаров закрыл айфон и отдал его Аркадию.

– Ты понимаешь, что теперь будет?!

– А какого черта восемнадцатилетняя диабетчица, такая вся хорошая и правильная, шляется по ночным клубам?!

– Ты же слышал: ее подружка привела. Может быть, впервые в жизни! Девочка решила наконец повзрослеть.

– Ну и дура, – хмуро сказал Базаров. – Теперь лежит в морге.

– Неужели тебе ее не жалко?!

– Какой толк жалеть мертвых? – пожал плечами Женька.

– Ее отец теперь землю будет рыть, чтобы выяснить, как она умерла! Нам с тобой крышка.

– Ладно, поглядим. Лягу-ка я спать.

– И ты после этого уснешь?!

– А что я, по-твоему, должен делать? По стенке бегать? – разозлился Женька. – Что сделано, то сделано. Остается только ждать.

– А, может, самим в полицию пойти? С чистосердечным признанием?

– После того, как мы удрали из клуба и приехали сюда?! Никуда я не пойду, – твердо сказал Женька. – И ты не пойдешь. Я не пущу. У меня второго шанса не будет. Я эту стену десять лет прошибал. А теперь в том месте, где я прорвался, хотят натянуть колючую проволоку, прямо перед моим носом. Ну нет.

– Ладно, как знаешь. В конце концов, я только воду принес. Промывать ей желудок была твоя инициатива.

– Э… Да ты, парень, трус… А чего я, собственно, ожидал? Дядя дал тебе сегодня точнейшую характеристику. Самец-производитель. Если тебя посадят, кто же будет за вас, Кирсановых, размножаться? – насмешливо сказал Женька. – А нас, Базаровых, на этой грешной земле не надо. А то, не дай бог, Россия Америку обгонит. По части науки и ВВП.

– Я ведь и обидеться могу, – хмуро сказал Аркадий.

– На дядю не обиделся, а на меня обидишься? Да ты не только трус, но еще и продажный трус. А не хочется тебе стать хоть немного лучше? А, Аркаша?

– Я сделаю вид, что ничего этого не слышал. Пойду водички попью. Увидимся завтра.