Марина Серова - Последний танец за мной

По обе стороны от него стояли Захар и Тарасик, похожие на атлантов при входе в здание.

Пятым в нашей компании был Бероев. Санитар был бледен до зелени и трясся нехорошей мелкой дрожью, совершенно как той-терьер нашей соседки.

– Ну, здравствуй, Охотникова Евгения Максимовна! – увидев, что я открыла глаза, приветствовал меня Алекс.

– Вычислил, да? – спросила я. Кисель перед глазами немного рассеялся. Ну, по крайней мере, сделался прозрачным.

– Вы-ычислил! – с удовольствием протянул Орлов. – Знаешь, я тебя с самого начала ведь не заподозрил. Ну слишком ты была убедительна! Такую идиотку клиническую разыграла – просто Вера Холодная!

– Ух ты! Образованный! – восхитилась я. – Кино любишь, да? Я тоже люблю.

– И девочки мне недавно намекали, что с тобой что-то не так… бельишко у тебя дорогое… В общем, бабу не обманешь. «Баба – она сердцем чует!» – процитировал Михалыч известный фильм про место встречи, которое изменить нельзя.

Орлов задумчиво посмотрел на меня, потом перевел взгляд на паяльную лампу.

– И в компьютере моем кто-то по ночам роется. Давно уже, месяца два…

– Это не я, – честно сообщила я Орлову. – Меня тогда тут и в помине не было.

– Что тебе здесь надо, а? Ну чего тебе дома не сиделось? В шпионов поиграть решила? – с тоской произнес Алекс, глядя в потолок. – Возни с тобой теперь…

– Понимаешь, ничего личного, – успокоила я владельца «Пандоры». – Просто работа. Одна ваша сотрудница, Ёжикова Серафима – помните еще такую? – выпала из окна. С этого все и началось.

– Ну выпала и выпала. Тебе-то что? – напрягся плейбой.

– О-о, как все запущено! – насмешливо протянула я. – Значит, вы не в курсе, Алексей Михалыч, что творится у вас под носом? Чем занимаются у вас за спиной ваши работнички?

Орлов обвел взглядом присутствующих.

– О чем, черт возьми, говорит эта баба?

Внутренние полисмены молчали. Правильно! На их месте я тоже не стала бы афишировать свою деятельность.

– Благодаря присутствующим вы, Алексей Михалыч, по уши в неприятностях, – злорадно сказала я. – И кстати, правоохранительные органы в курсе, куда я отправилась. Так что не советую делать глупости.

– Врет она! – брызгая слюной и пуча глаза, сообщил Бероев. – Никто не знает, где она. Я ее случайно в больничке увидел. Она как за мной дунет! Ну, думаю, конец мне пришел… ну, и заманил ее туда, где мужики ждали…

– Гоша, – сердечно произнес хозяин «Пандоры», – мне плевать, что ты там думаешь. Думать здесь буду я. А ты будешь делать, что скажу, понял?

– Может, развяжете меня, и поговорим, как цивилизованные люди? – спросила я.

Захар и Тарасик шевельнулись в полутьме.

– Не-ет! – засмеялся Орлов. – Развязывать тебя я не стану. Знаете, кто это к нам пожаловал? – вдруг обратился босс к своим подчиненным. – Это сама госпожа Охотникова, самая крутая баба на территории Тарасова и области. – Алекс смерил меня задумчивым взглядом и добавил: – А может, и дальше.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Так как вы меня вычислили, не пойму?

– А мы фоточку твою по базе пробили. Не у одной тебя знакомые в полиции! Личность ты в городе известная… Ну а потом я сверился с нашей клиентской базой и нашел там номер мобильного. Охотникова Евгения Максимовна однажды была в числе наших клиентов. Помните?

Я едва не застонала от разочарования. Это надо же быть такой рассеянной! Я же звонила в «Пандору» со своего номера в тот единственный раз, когда вызывала специалистов для уборки дома после взрыва! Конечно, мой номер остался в базе. А сегодня Орлов просто набрал его. И я как миленькая ответила. Так вот кто мне звонил…

– В общем, ты доигралась, – сказал мне Алекс, грустно качая головой. – Из этого подвала ты не выйдешь, к моему большому сожалению.

– С чего бы тебе меня жалеть?! – изумилась я.

– Подумай сама, – вздохнул Орлов. – Баба ты непростая, и знакомых у тебя в городе много. А знакомые твои тоже люди непростые. Большие люди тебе кое-чем обязаны. Друзья, покровители всякие… В общем, без крайней необходимости я бы тебя и пальцем не тронул. Но теперь…

Алекс волком глянул на своих внутренних полисменов и зло закончил:

– С такими помощничками никаких врагов не надо! За моей спиной столько наворотили, век не расхлебать… Ну и что мне теперь делать? – обратился босс почему-то к Бероеву.

Санитар, мелко трясясь и поминутно облизывая губы, с готовностью ответил:

– Делать-то чего? Щас скажу. Ты, Алексей Михалыч, сам не пачкайся. Ты выйди, поработай там с часок. А потом приходи. Мы сами управимся.

– Только мешок вели принести, – пробасил Тарасик.

– Какой мешок? – не понял Алекс.

– А такой. Для мусора. Мы в него все, что останется, упакуем аккуратненько, – тихо ответил Захар. – Не беспокойтесь ни о чем.

– Иди, Алексей Михалыч, иди! У тебя работы много…

Бероев едва не подтолкнул босса к двери, но вовремя одумался. Санитар отошел в уголок, вытащил из замшевого футляра свой скальпель и принялся легонько поглаживать его большим пальцем. Мои внутренности от этого зрелища скрутились в тугой узел. А потом Бероев вообще отмочил номер – поднес скальпель ко рту и медленно, даже с наслаждением провел языком по лезвию. Инструмент был острым, и на кончике языка выступила капля крови.

– Алексей Михайлович, если вам нужен совет, как поступить, давайте лучше я вам скажу, что вам делать! – поспешно сказала я. – Во-первых, немедленно избавьтесь от таких помощников. Они вас за собой утянут, куда и не ожидаете. Кстати, это из-за них ваш маленький цивилизованный побочный бизнес – я имею в виду шантаж особо уязвимых клиентов – превратился в черт знает что, уголовщину и безобразие. Вы бы себе спокойно и дальше занимались налаженным доением. А теперь что? На этих уродах по меньшей мере пять трупов, считая убитую сегодня вашу работницу по прозванию Гармошка. Вы хоть представляете, какие срока светят за такие штуки?

Орлов дернул щекой:

– Не надо меня пугать.

– Не надо? А вы на зоне бывали? Вы хоть представляете, что там будет с вами? Ваши работницы устроятся там нормально – для них это дом родной. Вот этого больного на голову санитара порежут в первый же день – там таких не любят. Господин Тарасик тоже протянет недолго – вмиг очутится у параши. Но больше всего я беспокоюсь за вас. Вы же умный, интеллигентный человек! Вам дадут лет двадцать, не меньше. Даже если вы выживете, через двадцать лет вы выйдете на свободу беззубым лысым стариком, скрюченным от множества приобретенных в тюрьме болезней. Уровень тюремной медицины отстает от общего уровня лет на пятьдесят, точно знаю. У вас не будет ни семьи, ни родных, ни друзей. Никто не возьмет вас на работу, и вы закончите свои дни под забором, как бродячая собака…