Татьяна Лисицына - Подсказка из прошлого (СИ)

Я попала в точку. Девушка вздрогнула. Ресницы мелко задрожали, глазки забегали. Страх стер ее красоту, как ластик карандашные следы с бумаги.

— Кто вы?

— Не узнаете? — усмехнулась я. — Элоиза Петушинская. Останавливалась в вашем отеле, — я уверенно назвала числа, — Скажите, сколько он вам заплатил, чтобы вы ему сообщали о моем каждом шаге. Во сколько пришла, ушла, с кем. Сколько вы брали за подобную работу?

Глаза испуганно метнулись, оглядели меня и с ужасом остановились на моем лице. Кто-то из сотрудников вышел в холл, скользнув по нам взглядом. Она прошептала:

— Пожалуйста, не выдавайте меня. Я не хочу лишиться работы. Мы можем поговорить где-нибудь вечером?

— Конечно, — я посмотрела на часы. — Когда заканчивается ваша смена?

— В восемь.

— Отлично, Светлана Геннадьевна, — сказала я официальным тоном, прочитав табличку, приколотую к ее пиджачку. — Я буду ждать вас у входа.

Она молча кивнула, так дрожали у нее губы. Я повернулась и вышла. Дошла пешком домой, выпила кофе. Есть по-прежнему не хотелось. Теперь на меня накатило странное спокойствие. Встреча со Светланой еще раз убедила меня в том, что я права. Наверное, можно с ней и не встречаться. Итак, все ясно. Но на всякий случай, раз уж я решили сыграть роль следователя, надо довести дело до конца. Я с тоской посмотрела на часы. Время тянулось удивительно медленно, и я вдруг почувствовала, что мне просто необходимо съездить на кладбище.

С красными розами в руках я подошла к могилке Андрея. Скрытое венками с грубым крестом, подобное многим вокруг, это место разрывало мне сердце. Как только будет можно, говорят, должно пройти не меньше года, чтобы осела земля, я закажу памятник. Простой и строгий. Вдруг мне вспомнилось, что Андрея отказались похоронить вместе с его родными. Сказали, что там нет места. Даже отказались от денег. Нет и все! Тогда мне это показалось до слез обидным. Мало того, что мой отец собирался лишить его наследства, так тело Андрея даже не могло лежать рядом с теми, кто его вырастил.

Я положила розы на глиняный рыжий холмик:

— Прости нас, Андрей! Все случилось из-за того, что ты осмелился полюбить. И пусть ты даже не произнес этого вслух, тебе это стоило жизни. А именно тебе надо было бы жить. Потому что твоя жизнь несла другим свет и тепло. А только в этом одном и есть смысл.

Я долго сидела на скамейке. Мне не хотелось уходить. Маленький рыжий холмик с венками и уже начинавшими выцветать надписями на лентах — все, что осталось от него. А он так любил жизнь! И принимал ее такой, какая она есть. И научил этому меня. Хотя для него лучше было бы со мной не встречаться.

В восемь вечера с красными от выплаканных на кладбище слез глазами я стояла перед «Марко Поло» с твердой уверенностью, что готова выслушать то, в чем до сих пор боюсь себе признаться. Но Свете удалось меня удивить.

Девушка вышла из подъезда, посматривая по сторонам. Даже с противоположной стороны улицы было заметно, что она нервничает. Я махнула ей рукой, и она, смешно передвигая стройные ножки в туфлях на высоченных каблуках, засеменила ко мне. Несмотря на всю напряженность момента, я снова подивилась этой странной привычке русских девушек разгуливать на каблуках в любое время. Одно дело, если бы она шла на прием или в театр.

Света подошла и молча посмотрела на меня. Словно она язык проглотила. А, между прочим, моему отцу, наверное, во всех красках рассказывала, когда я и с кем прихожу.

— Здесь на углу можно выпить кофе, — спокойно сказала я, — И там можно поговорить. Она пробормотала «хорошо» и зацокала рядом, пытаясь не отставать. Иногда она бежала, чуть ли не вприпрыжку, но я не замедляла шаг. Мне не было ее жаль. Терпеть не могу людей подобного сорта.

— Рассказывай, — бросила я, как только мы уселись за столиком. Когда-то в этой кондитерской мы пили кофе с Андреем. Второй день нашего знакомства. Он пришел извиниться. Сердце привычно защемило от воспоминаний, и я подумала, что достигла совершенства в издевательствах над собой. Все эти недели после убийства Андрея я только и делала, что ходила по тем улицам, где мы были вдвоем, вспоминала, что мы делали и о чем говорили.

— Мне так неудобно, что так получилось, — Светлана забарабанила пальчиками по скатерти и кокетливо опустила глазки.

— Неужели?

— Правда. Я долго отказывалась, но он меня заставил.

Я хорошо знала своего отца, его властные привычки, умение повелевать людьми, искусство показать оппоненту какое он ничтожество. Но сейчас мне не хотелось делать на это скидку. Она могла и должна была отказаться.

— Наверное, предложил много денег, и ты не смогла устоять? — холодно предположила я.

— Сейчас все объясню. Просто я подумала… Ваш отец сказал, что вам грозит опасность и нельзя, чтобы вы об этом знали. Я подумала, что родитель не сделает плохого своей дочери, — она осмелилась поднять свои синие глазки на меня, но тут же опустила.

— Ты это придумала, когда собиралась со мной встретиться? — иронически заметила я, закуривая сигарету, думая о том, что сегодня я не завидовала ни ее молодости, ни красоте. Уж больно жалко она выглядела. Словно мокрая глупая курица.

— Зачем мне врать? — она обиженно надула губки.

— Ну все, хватит, — рявкнула я, отчего девушка вздрогнула. — Буду задавать тебе вопросы. Когда мой отец обратился к тебе с просьбой добыть информацию?

— В первый день своего приезда. Была моя смена. Я оформила документы. Он наговорил мне комплиментов. Пригласил на обед в ресторан. Я не смогла отказаться. Он такой импозантный мужчина. — я поморщилась от отвращения. Как бы хорошо не выглядел мой отец, в этом году ему исполнилось шестьдесят девять лет. А Светлане двадцать с хвостиком.

— Какого рода информация его интересовала?

Светлана чуть-чуть замялась.

— Ну… любая.

— Что значит любая? Что вы, вообще, могли ему рассказать, кроме того, во сколько я пришла, ушла.

— И с кем, — добавила девушка. — Я рассказала ему про того красивого молодого человека, моложе вас. Я подумала, что если вам и грозит опасность, то от него. Он показался мне авантюристом. Иначе, зачем бы ему за вами ухаживать?

«Дура!» — мысленно заорала я, — «Какая же ты глупая девка». Честно говоря, я больше обиделась на то, что она назвала Андрея авантюристом, чем на ее сомнение, что мной можно увлечься как женщиной. Наверно, в тот момент, на моем лице отразилось негодование, потому что она быстро сказала:

— Ой, простите! Наверно, бестактно с моей стороны. Но вы знаете русские мужчины, они только и гоняются за деньгами.

— Продолжай! — перебила ее я. — Что конкретно ты передавала моему отцу?

— Я рассказала ему, что утром приходил Андрей, а потом вы вместе ушли.

— Это все, что вы ему сказали про Андрея?