Павел Астахов - Волонтер

Один из них наставил на Артема ствол пистолета.

– Не советую, – тихо предупредил Павлов. – Не усложняй ситуацию, парень.

Рука мужчины дрогнула, но пистолет он не убрал.

Матерясь и постанывая, Ремезов поднялся.

– Вы опять забыли снять очки, Михаил Викторович, – с бесстрастным видом напомнил ему Артем. – Вон они, справа от вас. Должен предупредить, что в следующий раз я буду бить именно по ним.

Бормоча ругательства, Ремезов поднял очки и надел их. Одна линза треснула. Это обстоятельство вкупе с покрасневшей физиономией и трясущимися руками придавало владельцу клиники вид забулдыги.

– Следующего раза не будет! – выкрикнул он и заскрежетал зубами, пошатываясь от слабости.

Бросаться в атаку Ремезов больше не решался.

– Садись в машину! – приказал Коробов Артему. – Или тебе прострелят ноги.

В спину Павлова уперся ствол пистолета.

– Весомый аргумент, – заметил он, повернулся к иномарке и в тот же момент опустился на землю, оглушенный сильным ударом дубинки.

– Получил?.. – Ремезов злорадно ухмыльнулся, пнул ногой бесчувственное тело и приказал своим шестеркам: – Затащите его в салон, обыщите офис и тачку. Смотрите, не оставьте пальцы. – Он глянул на бесчувственного адвоката и добавил уже тише: – Сегодня ты, Артемка, сидел в своем кабинете последний раз.

Владимиру снился сон. Он на море. Армия уже позади. Впереди целая жизнь, долгая, насыщенная и такая же интересная, как это море, уходящее за горизонт. Рядом с ним на теплом белом песке нежится девушка бесподобной красоты. Он где-то уже видел ее. Она со смехом вскакивает на ноги и с веселыми криками несется по берегу. Узкие загорелые ступни нимфы оставляют на влажном песке едва различимые следы. Девушка будто парит над землей, готовясь взмыть в лазурное небо.

Владимир не отстает. Вскоре впереди показывается невысокий домик. Откуда он тут? Вроде еще вчера его здесь не было.

Смеясь, очаровательная незнакомка устремляется в дом. Владимир бежит за ней.

Как только они оказываются внутри, раздается удар грома, и свет за окном сменяется на сумерки. Владимир робко смотрит на беглянку. Вместо купальника на ней теперь почему-то грязный халат, некогда бывший белым. Она стоит спиной к нему и безостановочно хихикает.

«Где мы?» – спрашивает ее Владимир.

Она поворачивается. Парень отшатывается, и его грудь разрывает немой вопль. Вместо загорелой красавицы перед ним некое омерзительное существо в забрызганном кровью медицинском халате. Из-под шапочки торчат седые волосы. В запавших глазницах тлеют злобные угольки. Нижняя часть лица – или морды? – закрыта респиратором, лоснящимся от грязи.

«Ложись!» – шепчет тварь, указывая когтистой лапой на топчан, снабженный ремнями и скобами.

Владимир замечает, что скрюченные пальцы монстра сжимают ржавый скальпель, и крик наконец-то вырывается наружу.

«Опухоль! – бубнит существо, ковыляя к юноше, ошалевшему от ужаса. – Да, конечно, тебе надо вырезать опухоль».

Он проснулся, завертел головой на подушке, мокрой от пота.

– Бедный мальчик! – сказала Марина Игоревна.

Она стояла у койки Владимира, с грустью глядела на него и качала головой.

– Отпустите!.. – проговорил он, едва ворочая непослушным языком.

– Я принесла тебе поесть, Володя.

– Нет.

– Я специально побеспокоилась о том, чтобы последний ужин у тебя был настоящим, а не через вену.

После привидевшегося кошмара Владимир не придал слову «последний» особого значения. Он хотел вырваться на волю, увидеть солнце, деревья, людей, услышать пение птиц и шум автомобилей.

Парень уставился на дымящиеся котлеты и рис с подливой.

– Кстати, салат я делала сама, – с гордостью сообщила докторша, указывая на тарелку с оливье. – Я покормлю тебя.

От еды шел умопомрачительный запах, и Владимир почувствовал, как его рот наполняется слюной. Марина Игоревна поднесла к губам молодого человека ложку, наполненную рисом. Владимир чуть приподнялся, инстинктивно открыл рот.

– Вот молодец! – ласково проговорила женщина, продолжая кормить парня. – Кушай-кушай. Твой партнер, наоборот, голодает.

– Партнер, – чуть ли не по слогам повторил Володя за врачом, будто пробовал это слово на вкус вместе с куском котлеты. – Какой партнер?

Марина Игоревна негромко рассмеялась, а Владимир совершенно некстати подумал, что она очень красива.

– Вы вряд ли сможете познакомиться поближе, – проговорила докторша. – Кстати, пить ему тоже нельзя.

– Почему? – глупо поинтересовался Владимир, прожевывая котлету.

– Когда он окажется под общим наркозом, его кишечник и мочевой пузырь должны быть чистыми, – терпеливо объяснила Марина Игоревна.

Владимир быстро доел салат. Его измученный, уставший от постоянного стресса мозг не успевал улавливать суть фраз, произнесенных врачихой, и он решил не обращать внимания на ее слова. После кошмара он чувствовал себя уставшим и разбитым, но вкусная еда заметно подняла его настроение.

– Когда вы меня выпустите? – спросил Симонов.

Марина Игоревна посмотрела на часы и ответила:

– Уже совсем скоро.

В камеру вошел санитар, толкавший перед собой каталку, и стрельнул колючим взглядом в сторону Владимира.

– Мы почти готовы, – с улыбкой сказала Марина Игоревна. – Да, Володя?

Парень заскрежетал зубами, узнав санитара. Именно этот субъект был с врачихой, когда его попытка сбежать отсюда потерпела крах.

Санитар поставил каталку вплотную к кровати и вопросительно взглянул на женщину.

Та кивнула и сказала:

– Вот и все, Володя. Теперь тебе надо раздеться и перелечь сюда.

– Не нужно!.. – только и смог выговорить юноша.

Его виски снова сдавила боль, желудок съежился так, словно пытался в отчаянии вытолкнуть обратно месиво, еще не переваренное, проглоченное три минуты назад.

– Нужно, – мягко ответила Марина Игоревна. – Нам лучше знать. Теперь от тебя уже ничего не зависит.

– Сделай ему укол, и не будет никаких проблем, – процедил санитар.

Владимир безрадостно засмеялся. В его мозгу вспыхнул образ твари, увиденной во сне. Ее глаза источали безумие, в мохнатой лапе был зажат ржавый скальпель.

– Чего ржешь?! – спросил санитар и набычился.

– Тебе слабо ́ меня переложить без укола, герой. Потому что я снова тебя вырублю. – Владимира начало трясти от смеха.

Санитар залился густой краской, а Марина Игоревна улыбнулась краем рта.

– Развяжи меня, – прекратив смеяться, сказал Владимир. – Если ты мужик. Все равно мне крышка. А так хоть душу отведешь. Если конечно, у тебя кишка не тонка.

– Заткнись! – прорычал санитар, подскочил к парню, протянул к нему свою ручищу, но докторша остановила его.