Павел Астахов - Волонтер

Через несколько минут ржавая дверь трансформаторной подстанции, расположенной в ста метрах от клиники, чуть приоткрылась. Ремезов выглянул наружу. Кругом царила тишина.

«Вот было бы смеху, если бы на дверь кто-то повесил замок! – подумал он. – Тогда ты, уважаемый Михаил Викторович Ремезов, всю оставшуюся жизнь провел бы как крот, в подземном лазе и этой заброшенной будке, питаясь червями и жуками. Возможно, эту невзрачную постройку скоро вообще снесут напрочь. Ну и ладно. Свою функцию она уже выполнила».

Михаил Викторович отряхнулся и быстрым шагом направился к шоссе.

Спустя какое-то время ему удалось поймать частника. Тот удовлетворился предложенной суммой и посадил его в автомобиль, делая вид, что ему совершенно нет дела до мятого и окровавленного костюма пассажира.

«К Назе! – подумал Ремезов. – О том, чтобы ехать домой, не может быть и речи. Там меня сразу возьмут еще тепленьким. Остается надеяться, что до Назы правоохранители пока еще не добрались».

Водитель искоса поглядывал на его мятый костюм и хмурое лицо в кровавых разводах, но не задавал никаких вопросов.

Михаил Викторович равнодушно глядел на зарождающийся рассвет, а в голове у него зрел дерзкий план. Наза должна ему некую сумму, пусть и небольшую, но тем не менее. Кое-какие сбережения у него хранились в международных банках. Он мог воспользоваться этими деньгами в любой стране Европы. Заграничный паспорт у него всегда с собой. Куда поехать – тоже не проблема.

«Здесь масса хороших людей, и все они мои знакомые», – вспомнил он фразу Остапа Бендера и не смог сдержать улыбки. Ничего-ничего. Все будет в ажуре. Нужно только умыться и сменить костюм.

Пока сокращалось расстояние между пыльной «девяткой» и домом, где проживала Наза Амирова, Павлов размышлял, куда мог податься Ремезов.

– Уже оповещены все посты ГИБДД, – сообщил Соломин, только что беседовавший с дежурным по Москве.

– Его машина здесь, Юра. Он не дурак, хоть и истерик, – размышлял вслух Артем. – Если Мишенька и решит сделать ноги, то сядет к частнику. Его, конечно, опознать легко будет. У него вся рожа в свежих порезах. Нужно в аэропорты и на вокзалы ориентировки дать и официально объявить в розыск. Уверен, он вообще решит залечь на дно, но не здесь, а за рубежом. По крайней мере на время. – Павлов поразмыслил и добавил: – А может, стоит навестить некую даму? Я имею в виду Назу Валерьевну Амирову. Ремезов к ней неравнодушен, я это заметил.

Соломин посмотрел на друга.

– Ты думаешь?..

– Да.

Около пяти утра видавшая виды «девятка» остановилась у подъезда, в котором находилась квартира Назы. Михаил Викторович расплатился с водителем и взглянул на окна, закрытые синими занавесками. Дверь вдруг открылась, на улицу выскочил какой-то мужик и быстро зашагал по двору. Наверное, в такую рань он уже торопился на работу. Ремезов воспользовался счастливым случаем и скользнул в подъезд.

«Не самое лучшее время для визита к женщине, ну да ладно. Не каждый же день происходят подобные форс-мажоры», – думал Ремезов, с нетерпением поджидая лифт.

Войдя в кабину, он на какой-то миг ужаснулся, увидев свое отражение в громадном зеркале. Волосы взъерошены, подслеповатые глаза с непривычки щурятся и моргают, все лицо в засохшей крови. Надо срочно привести себя в порядок.

Михаил вышел на четвертом этаже, нажал на кнопку звонка и услышал, как в квартире переливчато засвистел соловей.

«Детский сад, блин! – Ремезов ухмыльнулся. – Да, когда-то птичьи трели вместо стандартных звонков были модными, но потом ушли в прошлое. Странная эта Наза. Как и ее сынок, больной на всю голову».

Михаил Викторович снова нажал на кнопку и озадаченно посмотрел на дверь, словно на ней была написала причина, по которой ему до сих пор не открыли.

– Пора вставать, Наза! – сквозь зубы проговорил он и ударил в дверь ногой, потом еще раз.

«Вот же коза!.. Куда ты подевалась?»

Он не сомневался в том, что Амирова дома. Ремезов собирался стукнуть в третий раз, но вовремя одумался. Шум может привлечь соседей, а ему это ни к чему. Позвонить женщине он не мог, так как из-за боязни быть обнаруженным выбросил свой телефон еще в коридоре клиники, а сим-карту разломал чуть позже и выкинул остатки в какие-то кусты.

Пока Ремезов раздумывал, как поступить, у двери послышался шорох. Михаил Викторович превратился в изваяние. Кто там? Наза или ее ненормальный сынок?

Послышался тихий щелчок, и дверь отворилась.

– Миша? Что тебе?

Ремезов непроизвольно отпрянул – настолько сильно изменилась Наза. Волосы, некогда густые и пышные, теперь свисали на испуганное лицо грязными сосульками, кожа отдавала нездоровой желтизной, а глаза напоминали мертвые дыры. Она была босая, ее тело прикрывала лишь изодранная ночная рубашка, сплошь заляпанная кровью. Левая рука бессильно свисала плетью, и Михаил Викторович решил, что она наверняка сломана.

– Что тебе надо? – повторила Наза.

– Это он? Твой парень? – вместо ответа спросил Ремезов, потом толкнул дверь и грубо отпихнул женщину в сторону.

Она покорно отступила назад и чуть не упала. Женщина посмотрела в сторону ванной и поплелась по коридору, пошатываясь, как тяжело больная старуха.

– Зачем ты пришел?

– Мне нужны деньги. Прямо сейчас, – сказал Ремезов, осматриваясь.

Он не узнавал ее квартиру – по ней словно проехался танк. На полу в беспорядке разбросаны вещи, осколки битой посуды, на дверцах шкафа-купе глубокие вмятины, как если бы по нему колотили молотком. И кровь!.. Почти везде характерные алые капли, которые нельзя спутать ни с чем иным.

Ремезов быстро прошел на кухню, наспех сполоснул лицо, пригладил волосы, потом шагнул в коридор и спросил:

– Не забыла, что должна мне, Наза?

Волоча ноги, она подошла к двери ванной, тяжело села на пол и прислонилась к ней спиной.

– Деньги в комнате, – проговорила женщина. – В сумочке кошелек, в нем банковские карты. Коды записаны в телефоне. Забирай все и выметайся. Я не хочу больше видеть тебя.

– Зачем же так грубо? – осведомился Ремезов и хищно улыбнулся.

Он перетряхивал сумочку, и тут из ванной донесся жуткий вопль. Михаил Викторович вздрогнул. Так вот почему она сидит под дверью!

– Он что, не хотел умываться? Поэтому ты насильно загнала его в ванную? – попробовал пошутить незваный гость, нажимая клавиши мобильника Назы в поисках заветных цифр. – Тебе надо сдать своего сыночка в психушку. Рано или поздно он угробит тебя. – Он принялся по-хозяйски рассовывать банковские карточки по карманам.

Михаил Викторович переписал коды на клочок бумаги, сунул его в карман, вернулся в холл и посмотрел на расческу, лежащую у зеркала.

– Почему ты не сказал мне про сына? – чуть слышно спросила Наза. – Про его новое сердце? Ведь ты знал все с самого начала. Как и Кноспе.