Харлан Кобен - Главный подозреваемый

– Не уверен.

– И тебе это в любом случае не нравится?

– И мне это определенно не нравится.

– Это я и хотел услышать, – кивнул Уиндзор.

Большая Синди была оранжевой с головы до ног. Оранжевая толстовка. Оранжевые штаны-парашюты – прямо из гардероба Эм-Си Хаммера образца восьмидесятых. Ядовито-оранжевые волосы. Оранжевый лак на ногтях. Оранжевая – каким-то чудом – кожа. Ни дать ни взять Морковный мутант из подростковых комиксов.

– Оранжевый – любимый цвет Эсперансы, – заявила она Майрону.

– Нет.

– Нет?

Майрон покачал головой:

– Синий.

Он попытался представить гигантского Смурфа [40].

Большая Синди задумалась.

– Значит, оранжевый – ее второй любимый цвет?

– Точно.

Удовлетворенная секретарша улыбнулась и водрузила поперек приемной огромный транспарант с надписью: «Добро пожаловать, Эсперанса!»

Майрон вошел в свой кабинет. Он сделал несколько звонков, потом немного поработал, а сам все время прислушивался к лифту.

Наконец в десять утра звякнул остановившийся лифт. Двери кабинки раскрылись. Майрон продолжал сидеть в кресле. Он услышал восторженный вопль Большой Синди: на нижних этажах, наверное, подумали, что сработала сирена. Пол задрожал в такт ее увесистым прыжкам. Майрон встал, ожидая, что будет дальше. Из приемной неслись вздохи, возгласы и радостные крики.

Через две минуты в кабинет вошла Эсперанса. Без стука. Как обычно. Они неловко обнялись. Майрон отступил назад и сунул руки в карманы.

– С возвращением.

– Спасибо. – Эсперанса попыталась улыбнуться.

Воцарилось неловкое молчание.

– Ты всегда знала, что я в этом замешан, верно?

Эсперанса не ответила.

– Вот чего я никак не мог понять… – добавил Майрон.

– Майрон, прошу тебя…

– Ты мой лучший друг, – перебил ее Майрон. – Ради тебя я готов на что угодно. И мне было непонятно, почему ты отказываешься со мной говорить. Просто не укладывалось в голове. Сначала я решил, что ты сердишься на мой отъезд. Но на тебя это не похоже. Потом подумал, у тебя был роман с Клу и ты не хотела, чтобы я об этом знал. Но и эта версия не прошла. Тогда мне пришло в голову, что все дело в твоем романе с Бонни…

– Дурацкая идея, – вставила Эсперанса.

– Да. Но я не стану читать тебе нотации. И потом, ты бы все равно сказала правду. Тем более ставки были слишком высоки. Поэтому я не знал, что думать. Что за гадость, про которую ты не решилась бы мне рассказать? Уиндзор считал, есть только одно объяснение – ты убила Клу.

– Ох уж этот Уиндзор! – покачала головой Эсперанса. – Вечный оптимист!

– Но даже это меня не убеждало. Я бы все равно тебя поддержал. И ты это знала. Была только одна причина, по которой ты не могла сказать мне правду…

– Мне нужно принять душ. – Эсперанса вздохнула.

– Ты защищала меня.

Она посмотрела на него.

– Слушай, хватить поливать меня сахарным сиропом, ладно? Ненавижу, когда ты это делаешь.

– Бонни рассказала тебе о той аварии. И как я «подмазал» полицейских.

– Любовницы всегда болтают, – пожала плечами Эсперанса.

– И когда тебя арестовали, ты взяла с нее клятву, что она будет молчать. Не ради тебя и не ради нее. Ради меня. Ты знала: если история со взяткой «засветится» – мне конец. Меня обвинят в серьезном преступлении. Лишат адвокатского звания или еще того хуже. И еще ты понимала: если я обо всем узнаю, то тут же отправлюсь с признанием к окружному прокурору, потому что это единственный способ вытащить тебя.

– И к чему все эти слова? – Эсперанса подбоченилась.

– Чтобы поблагодарить тебя, – ответил Майрон.

– Не за что меня благодарить. После Брэнды ты совсем пал духом. Я боялась: вдруг наделаешь глупости? С тобой это часто случается.

Он снова ее обнял. Она ему ответила. На этот раз без всякой неловкости. Потом Майрон отступил назад.

– Спасибо.

– Да хватит уже.

– Ты мой лучший друг.

– Я сделала это не только для тебя, Майрон. Но и ради бизнеса. Своего бизнеса.

– Я знаю.

– Кстати, у нас еще остались клиенты? – спросила она.

– Немного.

– Тогда, может, возьмемся за дело?

– Пожалуй, – ответил он. – Я люблю тебя, Эсперанса.

– Заткнись, а то меня стошнит.

– А ты любишь меня.

– Попробуй еще спеть мне арию, и я тебя убью. Я уже сидела в тюрьме. Теперь мне ничего не страшно.

Большая Синди просунула голову в дверь. Она улыбалась. Со своей оранжевой кожей секретарша смахивала на чудовищный тыквенный фонарь.

– На второй линии Марти Тауи, – доложила она.

– Я отвечу, – отозвалась Эсперанса.

– А на третьей – Энос Кабрал.

– Это ко мне, – сказал Майрон.

В конце долгого и чудесного рабочего дня в офисе появился Уиндзор.

– Я говорил с Эсперансой, – сообщил он. – Все едем ко мне, на пиццу и старый добрый Си-би-эс.

– Я не смогу.

Уиндзор демонстративно изогнул бровь.

– Будут «Все в семье», «МЭШ», Мэри Тайло Мур, Боб Ньюхарт, Кэрол Барнетт…

– Извини.

– Эпизод с Эмми Дэвис из «Все в семье»!

– Только не сегодня, Уиндзор.

Друг озабоченно нахмурил брови.

– Я знаю, ты хочешь себя наказать, – заметил он, – но нельзя же так страстно предаваться самобичеванию.

– Дело не в этом. – Майрон улыбнулся.

– Только не говори, что тебе хочется побыть одному. Тебе никогда не хочется.

– Прости, но у меня другие планы, – объяснил Майрон.

Уиндзор вздернул бровь, развернулся и вышел, не сказав ни слова.

Майрон взял телефон. Набрал знакомый номер.

– Я еду, – произнес он.

– Отлично, – отозвалась мама. – Я уже позвонила в «Фонгс». Заказала две порции креветок и соус с омарами.

– Мам…

– Что?

– Я больше не люблю креветки и соус с омарами.

– С какой стати? Ты всегда их обожал. Это твое любимое блюдо.

– Нет, с тех пор, как мне стукнуло четырнадцать.

– Тогда почему ты мне об этом не сказал?

– Я говорил. Много раз.

– И что, по-твоему, я должна помнить каждую мелочь? Может, твои вкусовые рецепторы стали слишком взрослыми для креветок и соуса с омарами от «Фонгс»? Кем ты себя возомнил – великим гурманом?

Майрон услышал в глубине комнаты голос отца:

– Хватит доставать парня.

– Кто его достает? Я тебя достаю, Майрон?

– И скажи ему, чтобы поторопился! – крикнул отец. – Игра вот-вот начнется!

– Подумаешь, какое дело, Эл. Ему на это наплевать.

– Скажи папе, я уже еду. – Майрон успел вставить свое слово.

– Только не гони машину, Майрон. Никакой спешки. Игра подождет.

– Хорошо, мама.

– И пристегни ремень.

– Конечно.

– Кстати, отец приготовил тебе сюрприз.

– Эллен! – крикнул отец.

– А что такого, Эл?

– Но я сам хотел сказать…

– Не болтай глупости, Эл! Майрон?

– Да, мама?

– Твой отец купил билеты на игру «Метсов». В воскресенье. Для вас двоих.