Ольга Володарская - Дефиле над пропастью

– Свадьба?

– Да. Федя к ней готовиться начал за полтора года. Устроился на работу, чтобы деньги копить. Был вечно занят. Это Маше и позволяло со своей тайной любовью встречаться. И вот диплом на руках, заявление в ЗАГСе. Свадьба через месяц. Маша вроде бы уже в себя пришла после расставания с любимым. Поняла, что лучше Феди нет, но…

– Дай угадаю. Тот, кто бросил ее, нарисовался на горизонте?

– Точно. И стал снова Машеньку околдовывать чарами своими. Мучилась она, мучилась, не зная, что делать, да не выдержала такого напряжения нервного. Надела платье белое, фату, написала записку предсмертную да с собою покончила.

– Каким образом?

– Таблеток наглоталась. Ее в свадебном платье хоронили. В гробу как живая лежала. У Феди срыв случился на похоронах. Не давал крышку заколачивать. Кричал, что Машенька не умерла и скоро проснется. Еле оттащили его. А ночью он на могилу побежал – отрывать невесту. Сторож кладбища, хорошо, заметил. Скрутил парня да в больничку отправил. Его там прокапали да отпустили. Хорошо, не положили в психиатрию, а то с клеймом бы остался навсегда. А так смог нормальную жизнь начать, на работу устроиться.

– Лучше бы ему с клеймом оставаться! Глядишь, Алисина мама жива бы осталась.

– Ты же обещал не перебивать, – укорила сына Нина. – Я тебе факты излагаю, только и всего.

– Ты не беспристрастна. Я же чувствую.

– Да ты пойми: он в состоянии аффекта действовал, когда душил ее.

– Будь так, ему бы не впаяли двадцать лет!

– Он, когда понял, что натворил, в петлю полез. Но вынули его из нее. Потом побили немного да в милицейский «козелок» затолкали. До суда почти полгода сидел в КПЗ. Оттуда письма писал матери покойной. Прощения просил. Та не отвечала. А когда он на суде ее увидел, в лицо плюнула.

– А он что хотел? – возмутился Дэн.

– От тебя, Данечка, я большего понимания ждала. Напомнить, почему?

– Если ты сейчас намекаешь на то, что я сам убил человека…

– Именно.

– По неосторожности! – повысил голос Дэн.

– Не ори, деда разбудишь.

– Ты нас не сравнивай!

– Да почему же? Ты так же, как Федор, лишил другого жизни. Но тебе повезло больше, достался хороший адвокат.

Данила резко поднялся. Пальцы, которыми он упирался в столешницу, побелели. Лицо тоже.

– Ты правда равняешь нас? – медленно и тихо проговорил он, едва цедя каждое слово. Он давно не был так взбешен. И Нина, очень остро чувствующая перемену настроения своих собеседников, а главное – момент, когда она перегибает палку, сразу же сменила тон:

– Сынок, я – нет, – мягко проговорила она, да еще сыном назвала, а не Данечкой, как обычно. – Но кто-то со стороны… Кто тебя не знает. И всей ситуации… Я просто к тому, что судить мы права не имеем.

«А мать свою судишь, – мысленно возразил Данила. – Потому что ее история тебя касается… Как меня – Алисина. Ты права была, теперь все, что ее касается, мне не безразлично…»

– Федя в бога уверовал, пока отбывал наказание, – продолжила Нина. – Все двадцать лет молился. Говорит, икона у них была старинная в часовенке. Так мироточить начала, когда приложился к ней на святой праздник.

– А крылья у него случайно не проклюнулись? Знаю я этих ребят, что долгие сроки мотают. Пока там, на зоне, им за что-то надо держаться. Вера – самый мощный стержень. Вот только жаль, что, когда на свободе оказываются, теряют его.

– Нет, Федин при нем остался. Поэтому я и прониклась к нему.

– Зачем он следил за Алисой, коль такой святоша? Ангелом-хранителем ее заделаться хотел?

– В ноги упасть, повиниться. Да все не мог набраться смелости. Алиса такая стала… Ну ты и сам знаешь, какая!

– Красивая, гордая?..

– Скорее неприступная, холодная.

– Откуда Федя узнал, где ее можно подстеречь?

– Он вообще узнал о ней случайно. Увидел ее фото в журнале и узнал девочку, с которой играл, когда она была совсем крохой. Она не так уж сильно (не кардинально, по крайней мере) изменилась, плюс – имя у нее редкое. Почитал интервью, вычислил, где находится агентство, с которым Алиса сотрудничает…

– Он выследил ее, я понял. И что же?

– Как я тебе и говорила, пытался смелости набраться, чтоб подойти, а когда решился на это, она его за пьянь приняла, которому на опохмел не хватает, сто рублей сунула и в подъезд шмыгнула. Это было в день, когда бабку твою убили.

– А зачем он приезжал к тебе позавчера?

– Поговорить хотел. Ему не с кем больше.

– И о чем?

– Об Алисе. Беспокоился он о ней. Начитался статей об убийствах Виктории и Сюзанны, боялся, как бы с ней чего не случилось. Тоже ведь модель!

– Ты серьезно думаешь, что он изменился?

– Я дома у него один раз была. Там в иконах все. И он на них постоянно молится. И взгляд при этом чистый-чистый…

Тут из спальни раздалось покряхтывание, это дед Веня в постели ворочался. Видимо, до него доносился их разговор и мешал спать.

– Все, поехала я, – тут же засобиралась Нина.

– Такси вызову тебе. Обожди.

– Давай. А я на посошок самогоночки выпью.

– Так вы приговорили всю бутылку.

– А что мне мешает открыть другую?

И махнув на сына рукой, чтобы уходил за телефоном, достала из холодильника рябиновую настойку.

Она почти не спала этой ночью. Забывалась на некоторое время, но, как только начинала видеть кошмары, заставляла себя пробудиться. К счастью, ей это удавалось. И большую часть ночи она провела, просто лежа в кровати. Под утро тихонько встала и отправилась в кухню. Там, заварив себе чая, уселась с ногами на диван и стала смотреть «Дискавери». Время за просмотром передачи об африканской саванне пролетело быстро. Когда она сменилась фильмом о флоре и фауне коралловых рифов, Алиса сделала себе еще чаю и два бутерброда и углубилась в изучение подводного мира Красного моря. И спустя четверть часа поняла, не зря говорят, что нет более умиротворяющего занятия, чем наблюдение за рыбами. Алиса не заметила, как уснула, уронив голову на подлокотник. И пробудилась не потому, что замучили кошмары. Ее разбудил Глеб.

– Извини, что беспокою, – проговорил он, присев возле дивана на корточки. – Но тебе звонят из полиции. Думаю, нужно ответить.

Алиса кивнула и стала протирать глаза, чтобы сфокусировать зрение. Спросонья она всегда плохо видела. Ее это даже какое-то время беспокоило. Алиса боялась, не начинается ли у нее катаракта (бабушка страдала от нее, а она слышала, что эта болезнь может быть наследственной), но окулист, проведя обследование, ее успокоил. Глаза в порядке. А вот мышцы слабоваты. И посоветовал делать для них зарядку. Алиса взяла распечатку с комплексом упражнений, но вскоре ее потеряла.

– Вот телефон! – Глеб сунул сотовый ей в руку.