Николай Леонов - Ценник для генерала

Старик поднял на незнакомца водянистые глаза, поскреб седую щетину и положил метелку поперек тележки. Отряхнув скорее для порядка штаны на коленях, он подошел ко Льву Ивановичу и посмотрел на памятник, стоящий на могиле Юнгеровой.

— Я не курю, сынок, — спокойно заявил дед. — А это тебе кто? Родственница?

— Нет, просто знакомая. А что же не куришь-то?

— Бросил. — Старик пожал плечами. — Как старуху свою тут похоронил, один остался, так и завязал. Поначалу жить не для чего стало, к ней похаживал, тосковал. Все же сорок лет вместе. А потом так уборщиком тут и сделался. Покойно здесь. Как-то так с этим покоем и от курева отвык.

— Да, тихо, — согласился Гуров. — Видно, что люди редко сюда ходят. Вон сколько могил неприбранных.

— Всяко жизнь складывается. Живое живым. А бывает, что уже и некому прибираться.

— А ты, дед, я смотрю, философом тут стал.

— Философом… — повторил старик мудреное слово. — Тут все другое, и люди тоже. Знаешь, почему на кладбищах всегда такая тишина стоит? Нет? Даже ветер праха людского беспокоить не хочет. Не положено его тревожить. А поминать надо молча. Ты вот стоишь и видишь ее, какой она при жизни была. Вспоминаем-то мы не мертвых, а живых. Вот и выходит, что нет смерти. Они живут в нашей памяти.

— Это да, — согласился Гуров, мысленно ругая себя за то, что ему никак не удается повернуть разговор в нужное русло. — В памяти они живут, а вот мы ее порой плохо храним. Вот хороший пример. Могилка давняя, а кто-то за ней следит. Дети, наверное. Память о матери хранят.

— Детей у нее я не видел. Женщина ходит одна, подругой называлась.

— А вы что, всех посетителей тут знаете?

— А как же не знать? Я тут не первый год. Да и люди не толпами ходят, как в городе. Всех помню, могу рассказать, кто и куда ходит.

— А вот эту могилу, ты сказал, женщина навещает. И как часто?

— Каждую неделю. По ней же видно, что живет она своими воспоминаниями, нету у нее никого, только память. Как суббота, так часам к одиннадцати и приходит. Приберется, если намусорил кто. С часок посидит, вроде разговаривает, глаза все платочком вытирает. А потом встает и уходит.

— Подруга, говоришь? А может, родственница?

— Говорила, что подруга. — Старик пожал плечами. — Тут со мной многие разговаривают. А кто из провизии чего приносит. Вроде как помянуть просят. Водочки могут оставить. Много ли мне надо? Если люди хорошие, то я могу не только дорожки убирать, но и за могилкой поглядеть. Ведь в жизни как ведется: ты людям, они тебе. Так вот и живем.

Была пятница. Как ни хотелось Гурову поехать в больницу к Станиславу, но дел у него в Пинске было много. В субботу придет на кладбище подруга Юнгеровой. Надо познакомиться с ней, постараться вызвать доверие, разговорить. А сегодня, чтобы день не пропал даром, хорошо бы пообщаться со следователем, который ведет дело Рыбникова. Давно пора это сделать.

Гуров достал листок бумаги и еще раз мысленно поблагодарил Михаила за бесценную помощь. Кто бы его ни нанял, чьи бы он интересы здесь ни представлял, пользы от него было очень даже много.

Итак, старший следователь капитан юстиции Олег Николаевич Чуриков. Адрес, номер служебного телефона. Жалко, что нет мобильного, но и Михаил не всемогущ.

Гуров набирал номер четырежды, с интервалом в пятнадцать-двадцать минут. Трубку никто не брал. Повезло с пятого раза. Усталый голос произнес дежурное слово «слушаю», и в трубке воцарилась тишина.

— Здравствуйте. Вы — Олег Николаевич Чуриков? — уточнил сыщик.

— Да, слушаю вас, — проговорил следователь уже с заметными недовольными интонациями.

— У меня есть информация по делу о гибели генерала Рыбникова. Очень важная для вас.

— Даже так? — В голосе следователя просквозила легкая ирония. — Вы хотите дать показания?

— Я хочу поделиться с вами этой информацией, а уж в какой форме ее регистрировать, мы с вами обсудим отдельно. Вы готовы меня выслушать?

— Да, конечно. Если только эта информация действительно заслуживает внимания.

— Вы не рады моему звонку? — с максимальным сарказмом в голосе спросил Гуров. — Вы это дело похоронили и не будете по нему больше работать?

— Послушайте, если вы действительно хотите помочь следствию, то я вас жду у себя, — недовольно сказал следователь.

— Нет, Олег Николаевич! — заявил Гуров. — Так не пойдет. Давайте сначала поговорим на нейтральной территории. Вы оцените сведения, которыми я располагаю, а потом уже мы решим, как нам быть дальше. Вы против? Боитесь?

— А мне что-то может угрожать? — совсем уж недовольно огрызнулся Чуриков. — Хорошо. Когда и где?

— Да хоть сейчас. Недалеко от вашего здания есть парк и небольшой пруд. Вот возле него и буду сидеть на лавочке. Как мне вас узнать?

— Ну, среднего роста и телосложения. Волосы короткие, черты лица правильные.

— И я вас по этим признакам узнаю? Одеты вы во что?

— Костюм серый, рубашка черная без галстука. Ботинки темно-коричневые. Хотя там холодно сегодня. Куртка темно-зеленая, спортивного покроя, со строчками на карманах, воротник стойкой.

— Жду вас в парке, Олег Николаевич. Только не надо разыгрывать мое задержание. Я ни в чем не виноват, к криминалу отношения не имею. Я могу обидеться и не поделиться информацией.

Чуриков согласился и повесил трубку.

Гуров задумчиво смотрел на поверхность маленького пруда и размышлял об этом следователе. Человек явно не горит на работе. Может, просто сильно устал? Уровень его как специалиста должен соответствовать важности уголовного дела. На такое кое-кого не поставят.

Значит, профессионализм предполагается высокий, а Чуриков так равнодушно отнесся к предложению поделиться информацией. Боится провокации, ему уже угрожали, давили на него? Или он по жизни скептик и никогда не показывает своей заинтересованности собеседникам? Стиль работы у него такой. Хорошо, если это так и есть. Плохо, если это признак равнодушия.

Чуриков появился через двадцать минут. Гуров не опасался подвоха, попыток задержания. Следователь был заинтересован в том, чтобы люди добровольно передавали ему максимально полную информацию. Работа у него такая — добывать сведения. Должен клюнуть.

Гуров сидел на лавке и смотрел на воду. В парке было не очень людно, но следователь все равно вряд ли мог сразу точно определить, кто его ждет. Тем более что звонил ему мужчина, а на встречу могла прийти и женщина.

— Это я звонил, Олег Николаевич, — окликнул Гуров следователя, проходившего мимо. — Присаживайтесь. Здесь и поговорим.

Чуриков окинул незнакомца профессиональным взглядом, потом так же осмотрел окрестности, зябко поежился, запахнул куртку и сел рядом с Гуровым. Он уставился на руки Льва Ивановича, которые свободно лежали на коленях, сцепленные в замок.