Мэри Кларк - Ты меня заворожил

– Робби, ты хочешь сказать, что был рад, когда Бетси задушили?

– Обещай никому не говорить об этом, – прошептал он.

– Конечно, не скажу. Это наш секрет. Но ты знаешь, насколько тесно я всегда общалась со своей дочерью, Ниной?

– Конечно, знаю.

– Так вот, она была так расстроена тем, что Бетси написала на моем приглашении… ну знаешь, мол, она хочет, чтобы я увидела, как счастливы вы двое и как она рада, что Нина познакомила вас…

– Я узнал об этом позже и был в шоке.

– Мне эта приписка причинила душевную боль, но Нина была так зла на Бетси, ведь она знала, как сильно я любила тебя… Роб, мне кажется, это Нина убила Бетси. Она сделала это ради меня, чтобы дать мне еще один шанс наладить с тобой отношения?

– Ты уверена, или ты предполагаешь, Мюриэль? – Взгляд Роберта Пауэлла внезапно стал настороженным, а тон – резким.

Мюриэль Крэйг смотрела на него, почти не осознавая эту перемену.

– Конечно, я уверена, Робби. Она мне звонила. Ты же помнишь, я тогда была в Голливуде. Она плакала в телефон и твердила: «Мамочка, мне так страшно, они задают так много вопросов! Мама, я сделала это ради тебя».

Джейн проверила спальни в последний раз перед тем, как все должны были вернуться. Она открыла бар в комнате для отдыха и разложила на блюде закуски, как сделала это в ту ночь, когда убили Бетси. «Ох, избавиться бы от них всех наконец!» – думала она.

После нескольких дней этой суматохи Джейн уже отвыкла от блаженной тишины в доме. Мистер Роб повез эту невыносимую Мюриэль Крэйг на ужин. Ничего не скажешь, выглядела она прекрасно, но не было сомнений, что она уже пропустила несколько бокальчиков спиртного. А в туалете ее комнаты чувствовался легкий запах табачного дыма.

Мистер Роб терпеть не мог, когда кто-нибудь курил или слишком много пил.

Мистер Роб играл с Мюриэль. Джейн знала эти признаки. Это было совсем так же, как Бетси играла с отцом Регины, пока не убедила его вложить все деньги в тот хеджевый фонд.

«О, они были прекрасной парой специалистов по обману людей, – с уважением подумала Джейн. – Но Бетси к тому же была мошенницей во всем. Она искусно скрывала от мистера Роба свои мелкие измены. Вот почему от нее мне перепадали небольшие подарки – чтобы я держала рот на замке».

Однако сейчас Джейн была встревожена. Она упустила тот факт, что Джош вел свою маленькую игру, шантажируя людей, чьи разговоры он записывал в машине.

Если мистер Роб узнает, что она прикрывала Бетси, он уволит ее немедленно. Он не должен узнать. Но кто ему скажет? Не Джош, уж точно. Тогда он тоже потеряет работу.

Мистер Кёртис был здесь сегодня днем. «Боже, как он, должно быть, выкручивался, беседуя с Алексом Бакли о «Выпускном празднике»!» – мысленно усмехнулась Джейн.

После «Праздника» она собрала блюдо с закусками для девочек и принесла его в комнату для отдыха. «Первые полчаса я то входила, то выходила, и слушала, что говорят, пока они не начали обсуждать Бетси всерьез. Тогда они стали поглядывать на меня, и я пожелала им доброй ночи. Если давление станет слишком сильным, я смогу подкинуть улики против любой или любого из них», – сказала она себе.

Джейн опустила голову на подушку мистера Роба – всего на мгновение. Потом резко поднялась и быстрыми движениями снова взбила ее.

Завтра вечером в это время они с мистером Робом снова останутся в доме одни.

– Пора возвращаться, – неохотно сказал Алекс.

В последние полтора часа, во время приятного разговора с Лори за превосходным ужином, он вдруг поймал себя на том, что рассказывает ей о своем прошлом: о том, как его мать и отец умерли, когда он учился в колледже, и как в возрасте двадцати одного года был назначен опекуном семнадцатилетнего брата.

– Он стал моим «юным скаутом», – заключил адвокат и сразу же, ужаснувшись своим словам, сказал: – Извините, Лори. Конечно, не может быть никакого сравнения с вашей ситуацией.

– Не может, – легко согласилась та. – Но я терпеть не могу, когда люди взвешивают и измеряют каждое слово, сказанное мне. Это постоянный фактор моей жизни. Однако ваш брат вырос и стал успешным юристом, и когда-нибудь Синеглазый будет пойман, и это ужасное бремя исчезнет. Меня успокаивает только то, что Синеглазый обещал убить меня первой. – Она отпила шампанского и сказала: – Я выпью за это!

– Поставьте бокал! – с нажимом возразил Алекс. – Лучше выпьем за то, чтобы Синеглазого схватили и закатали в тюрьму на весь остаток его жизни.

Он не добавил: «Или чтобы ему хладнокровно всадили пулю между глаз, как он сделал с вашим мужем, доктором Грегом Мораном».

Принесли чек, и Алекс неохотно подписал его, не желая, чтобы этот ужин закончился так скоро.

Пятнадцать минут спустя они ехали по направлению к Уэстчестеру по бульвару Генри Хадсона. Алекс видел, что Лори изо всех сил старается не задремать.

– Почему бы вам ненадолго не прикрыть глаза? – предложил он. – Вы сказали, что не спали прошлой ночью, потому что беспокоились об отце, и я сомневаюсь, что сегодня вам тоже удастся поспать.

– Вы совершенно правы, – вздохнула Лори. Она закрыла глаза, и менее чем через минуту Алекс услышал ее тихое, ровное дыхание.

Время от времени он поглядывал на нее. В свете придорожных фонарей Бакли мог рассмотреть ее в профиль, а когда во сне она чуть повернула голову в его сторону, вид оказался еще более приятным.

Алекс думал о том, как сильно должно было тревожить Лео Фэрли, что его дочь находится под одной крышей с людьми, один из которых, несомненно, был убийцей, – но кто именно?

И что-то знакомое было в том садовнике. Но что? Алекс сфотографировал его вчера, когда был во внутреннем дворе, и послал снимок своему следователю. Кроме того, он позвонил в «Идеальное поместье». По телефону он сказал, что в целях безопасности проверяет личности всех находящихся в поместье Пауэлла.

«Речь Роберта Пауэлла за обедом, конечно же, была попыткой напугать одного из гостей, – думал адвокат, – и заставить этого человека, кто бы он ни был, сделать отчаянный шаг, и таким образом поймать его».

Прошло тридцать минут, и Алекс мягко похлопал Лори по плечу.

– Проснитесь, Спящая красавица, – коротко сказал он. – Пора. Мы здесь на всю ночь.

Бруно находился в офисе администрации лагеря. Воспитатель ночной смены был вызван туда из своего домика.

Тоби Барберу было двадцать шесть лет, он спал крепко и любил отойти ко сну пораньше. Потирая глаза, он явился в офис и столкнулся с Бруно, исполненным властности, в полицейской форме и с мрачным выражением лица.

– Извините, что беспокою вас, мистер Барбер, – обратился он к Тоби, – но это очень, очень важно. У комиссара Фэрли случился обширный инфаркт. Он может не пережить его. Он желает немедленно видеть своего внука.