Андрей Константинов - Решальщики. Развал/схождение

Распорядительница бала с явным облегчением выдохнула, прикрыла за последним уходящим двери, вернулась обратно к «станку» и… с удивлением обнаружила, что сидевший в первом ряду солидный мужчина в дорогом костюме так и остался на своем месте.

— Мужчина! Уходите скорей! У меня сейчас следующая пара заходит!

— Ничего-ничего, — снисходительно отозвался Брюнет. — Я тут посижу. Ноги, знаете ли, свои, не казенные. Чего зазря… туды-сюды?

— Мужчина! Да вы что! Вы где находитесь? Немедленно покиньте…

Последние слова тетки потонули в клавишных аккордах «Марша Мендельсона».

Пока центральная дверь медленно и торжественно распахивалась, ведущая церемонии лихорадочно поправила прическу, схватила в руки папку с делом очередных потерпевших, подняла глаза и…

…и едва не лишилась дара речи.

Ибо в зал зашагнули: во-первых, предыдущий квартет брачующихся (с той лишь разницей, что пары свидетели/новобрачные поменялись местами/статусами), а во-вторых — абсолютно тот же состав гостей. За исключением — хоть тут повезло! — полицейского хора.

Лабух, как мог, отыграл «Мендельсона», и в зале установилась тишина.

Снова прибегнув к услугам графина с водой, регистраторша браков с немалым трудом взяла себя в руки и уже не столь грудным, периодически срывающимся на фальцетные нотки голосом затянула «старую песню о главном»:

— Хм… М-да… Э… э-э-э… Уважаемые Леонид Николаевич и Яна Викторовна! В этот знаменательный день позвольте мне от лица Администрации Центрального района города Санкт-Петербурга сердечно поздравить вас…

Москва, 9 января 2012 года, пн.

— Войдите! — хрипло отозвался Владимир Исаевич и нервно побарабанил пальцами по столешнице.

В ответ на не самым любезным тоном озвученное приглашение в кабинет вошел Петр Николаевич Московцев. Практически сразу взгляд посетителя уперся на висящий на стене морской пейзаж, отчего в глазах его, и без того безумных, блеснули дополнительные нездоровые искорки.

— Здравствуй, Петр Николаевич! Проходи. Только учти: у меня для тебя пять минут, не больше. Я и так за ради тебя сюда ажно из Сергиева Посада приперся.

— Ну, пять так пять. И за эти пять минут. Можно. Сделать. До фига и больше.

— Что-что?

— Я говорю, «Карнавальную ночь» сейчас по всем каналам крутят. Куда не переключишь — все сплошь товарищ Огурцов. Кстати, чисто фактурно он мне немножечко вас напоминает. Да, пожалуй, и не только фактурно.

Владимир Исаевич нахмурился:

— Ты хотел сообщить мне что-то важное о Брюнете. Слушаю тебя внимательно.

— Я? Хотел? — рассеянно переспросил Московцев. — Ах да, действительно. Хотел… Я хотел сообщить, что Брюнет — он настоящий, правильный мужик. А я — полное дерьмо. А ты, твой дружок Самвел и твой поскребыш Комолов — конченые мрази и ублюдки.

— ЧТО? Что ты сейчас сказал?

— Ровно то, что ТЫ сейчас услышал!

— А ну! А ну пошел вон отсюда! — негодующе взвизгнул Владимир Исаевич. — УБИРАЙСЯ, Я СКАЗАЛ!

Механически переставляя ноги, Московцев, словно зомби, и в самом деле двинулся в направлении двери. Но, как оказалось, лишь затем, чтобы повернуть торчащий в замочной скважине ключ.

— Ты что — с ума сошел? Что ты себе позволяешь!!!

Не реагируя на вопли хозяина кабинета, Петр Николаевич закрыл дверь и сунул ключ в карман. После чего подошел к стене подарков и достижений народного хозяйства, снял с крюка сувенирную шашку-новодел и очень медленно, почти зловеще вытянул ее из ножен.

Владимир Исаевич в испуге пододвинул к себе телефонный аппарат, нервно крутанул диск:

— Алло! Это пост охраны? У меня в кабинете сумасшедший! Срочно поднимайтесь сюда! Он… Он хочет меня убить!..

Умелым, а потому практически неуловимым движением Московцев перерубил спираль телефонного шнура, и Владимир Исаевич остался без связи, но с трубкой в руках.

— Я! Пришел! К тебе! С приветом! Рассказать, что ты — дерьмо! Понял?!

Петр Николаевич рубанул по столу и «развалил до пояса» аккуратно сложенную здесь стопочку партийной документации.

— Кор-ррр-рупционер! Ффф-функционер-ррр! (ж-жжух) Бугор в яме! (ж-жжух) Что, в рабочее время служим Гоге, Магоге и Самвелу?! Так?! (ж-жжух) А в свободное — предметы искусств собираем?! (ж-жжух) Ван Хальса захотел, понтярщик партейный?!

В дверь кабинета бешено заколотили.

— А вот хрен тебе, а не Ван Хальса!

С этим словами Петр Николаевич подбежал к стене и принялся рубить-кромсать живописное полотно стоимостью в восемьдесят тысяч евро.

— И тебе — хрен! (ж-жжух) И твоему дружку, законнику из кавказских предгорий — тоже хрен! (ж-жжух). И твоему Комолову — обратно хрен! (ж-жжух).

С грохотом упала на ковры выбитая дверь, и в кабинет ворвались двое полицейских с поста охраны:

— Стоять! Не двигаться! Брось шашку! Руки в гору! Будем стрелять! Быстро!

— Долой чиновничий произвол! — не обращая на ментов ни малейшего внимания, безумно вопил Московцев, продолжая свой геростратов труд. — Парламент — место для дискуссий! (ж-жжух) Демократия — это власть народа! (ж-жжух) Банду Ельцина и Путина — под суд!..

Всё, от маринистского пейзажа Ван Хальса остались лишь рожки да ножки да щепки. Петр Николаевич удовлетворенно осмотрел дело рук своих, брезгливо отбросил шашку, церемонно скрестил руки на груди и, поворотившись к обалдевшим полицейским, гордо произнес:

— Я кончил, господа!..

И вот тогда…

…тогда Московцева принялись избивать.

Сильно. Жестоко.

С наслаждением и яростью.

Со знанием дела.

Долго…

Санкт-Петербург, 9 января 2012 года, пн.

Яна Викторовна и Купцов слились в страстном и столь затяжном поцелуе, что распорядительница бала, стремясь поскорее завершить нынешнее безобразие, не дожидаясь, пока эти двое отлепятся друг от друга, комкая сценарий, забормотала скороговоркой:

— А теперь, уважаемые родные и друзья, настал ваш черед поздравить молодых!

И в следующую секунду снова грянул хор. На сей раз представленный группой приблатненных товарищей в ватниковой униформе и при нахлобученных на стриженые головы шапках-ушанках а-ля «почтальон Печкин».

Не желая принимать участия в этом бардаке, регистраторша браков первой выскочила из зала, предоставляя возможность «придурошным», по ее мнению, гостям самостоятельно и бесконтрольно довести церемонию до конца.

Свадебный банкет, разумеется, накрыли в «Альфонсе». Иных вариантов Геша Шепитько просто не простил бы, набрякнув люто. Таким образом, решальщики впервые получили возможность погулять в общей зале ресторации, а не в своем традиционном вип-кабинетике. Беспрепятственный вход куда Леониду Николаевичу отныне был заказан. В смысле — нет, всегда рады, конечно. Но! Теперь уже исключительно за наличный расчет. Дабы и того не заподозрили в коррупционном, путем местнического столования, подкупе. Да и самому хозяину реноме не ронять. Ибо кормить «мента» на халяву — как ни крути — западло. Если тот не представитель «крыши», разумеется.