Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка

…А ведь и в самом деле: где, как не на улице с немецким названием, размещать консульства Германии и Австрии? Кстати сказать, само слово «фурштат» [1] Fuhrstaat (здесь: Fuhre — воз, повозка + Staat — государство) — устаревший армейский термин, обозначающий фуражный обоз конной артиллерии (нем.). в разговорной речи немцев давно и прочно вышло из обихода. Но вот в Питере — подишь ты, прижилось. Хотя, конечно, язык не то чтобы сломаешь, но подвывернешь точно.

Однако примечательна улица Фурштатская не только (и не столько) наличием на оной чужеземных консульств. Именно здесь расположены такие стратегически важные для петербуржцев присутственные места, как Дворец бракосочетаний № 2 и Дворец торжественной регистрации рождений «Малютка». Потому-то в любое время дня и года в этих краях завсегда — ленивой прогулкою ли, спешным проходом ли — встретишь красивые, улыбающиеся, счастливые лица; наткнешься на рассыпанные по тротуару крупу и мелочь; обогнешь хаотично расставленные пустые бутылки из-под шампанского.

Словом, улица эта словно специально создана для Жизни и Радости.

И уж всяко не для убийства по найму, которое должно случиться здесь буквально с минуты на минуту. Если, конечно, потенциальная жертва по каким-то причинам не отступит от устоявшегося, стороной нападения тщательно изученного распорядка дня.

Санкт-Петербург, 21 июня 2011 года, вт.

…Директор охранного предприятия «Квадрига» Владислав Червень вышел из подъезда в 10:36. Отставание от повседневного графика на шесть минут в данном случае представлялось некритичным — и для него самого, и для киллера. Скорее наоборот — эти шесть минут оказались для Червеня своего рода дополнительным жизненным бонусом. Аккурат по две минуты на брата от трех плетущих свои нити старух-мойр. Э-эх, еще бы знать о том подарке заранее! Как говорится: и за эти шесть минут можно сделать очень много.

Чуть меньше часа назад киллер, а в переводе на великий и могучий — «душегуб», оборудовал свой наблюдательный пункт на одной из скамеек, щедро расставленных по осевой, превращенной в пешеходную дорожку, полосе. И вот теперь, завидев объект, он испустил громкий выдох — происхождения не нервического, а скорее облегченного. Предстоящая ликвидация в карьере мастера по убоям числилась далеко не первой, так что особого мандража он сейчас не испытывал. Другое дело, что непривычно щедрое по питерским меркам июньское солнышко с самого утра припекало, из-за чего облаченный в «маскарадный костюм» киллер изрядно взопрел. Особое неудобство ему доставляли насквозь промокший от пота парик и разбухшие, как губка от воды, бутафорские усы.

Владислав же, на ходу закуривая, перешел на противоположную сторону Фурштатской и направился к своему чернявенькому «ауди». Припаркованному, как обычно, с вывороченными влево колесами — чтоб в случае чего не смогли затащить на эвакуатор. Выдержав паузу, душегуб поднялся со скамейки, потянулся, расправляя онемевшие мышцы, и, соблюдая дистанцию, пристроился следом.

Брезгливо смахнув на асфальт рекламку интим-услуг, оставленную на крыше «аудюхи» неведомым спамером, Червень загрузился в раскалившийся салон, выставил комфортный климат-контроль и, будучи по жизни заядлым меломаном, взялся сканировать эфир в поисках достойной музычки.

В этот момент в оконце водительской двери вежливо постучали.

Владислав приспустил стекло и неприязненно зыркнул на изогнувшегося вопросительным знаком лохматого усача:

— Чего нужно?

— Слышь, командир! Улица Курочная — в какую сторону?

— Наверное, Кирочная? — механически поправил Червень.

И это филологическое замечание стало последним осмысленным действием в его жизни.

В руке «усача» невесть каким образом возник пистолет с длиннющим, словно бы распухшим на конце стволом, который уперся Владиславу в переносицу — аккурат в тонкую позолоченную дужку дико дорогих солнцезащитных очков Ray Ban Aviator, месяц назад привезенных ему Машей из Эмиратов.

Червень даже не успел испугаться. Разве что подивиться такой вот борзой бесцеремонности уличных коробейников, назойливо впаривающих водителям всякое ширпотребное дерьмо — от рекламок блядских услуг до стилизованных под пистолеты пьезозажигалок…

Дважды глухо и отнюдь не «пьезо» кашлянул ствол.

Да еще его приглушила «Road to hell» в тревожно-сиплом исполнении Криса Ри, за несколько секунд до того пророчески выуженная из полифонического разнообразия Fm-диапазона теперь уже покойным Червенем. Как следствие — мельтешившие окрест случайные прохожие не услышали ровным счетом ничего. Да что прохожие — даже чутко реагирующие на всякого рода человеческие подставы голуби, и те не вздрогнули.

В отличие от своих киношных аватаров, киллер орудие убийства не сбросил, а по-хозяйски рачительно спрятал, одним неуловимым движением угнездив оное в кожаные петли, пришитые с внутренней стороны летней куртки. После чего — сперва неторопливо, а затем все более и более ускоряясь, зашагал в сторону «Чернышевской». Выворачивая на проспект, он мазнул взглядом зачаленную в конце пешеходной зоны лохматую, изрядно погрызенную молью-временем «шестерку» и, припомнив, что срисовал ее еще по пути сюда, подумал: «А ведь есть в этой тачиле что-то напряжное?» Однако времени на анализ «что именно?» не было категорически: ведомый внутренним навигатором, он оставил ее слева по борту и нырнул в стремнину людского потока, движущегося в направлении станции метро…

Слегка забегая вперед, расскажем, что лишь несколько дней спустя, плотно и надолго пребывая в четырех стенах одиночной камеры изолятора внутреннего содержания, киллер — к тому времени идентифицированный как Дружников Сергей Антонович, 1971 года рождения, — понял, что́ именно с той тачкой было не так: все стекла пенсионера отечественного автопрома были слишком густо тонированы. И одна только стоимость пленки серьезно превышала текущую рыночную стоимость самого «железа»…

Филёр из Александра Валерьевича Грибкова был, нежно выражаясь, никудышный. Поэтому два из трех основных правил ведения слежки — «держаться как можно ближе к объекту наблюдения» и «вести себя совершенно естественно» — игнорировались им напрочь. Ну да и то неплохо, что его неведение в части правила третьего — «не смотреть объекту в глаза» — компенсировалось профессиональным компьютерных дел мастеров заболеванием: при всем желании на такой дистанции классический очкарик толком не срисовал бы и общего выражения лица объекта. Чего уж там говорить про глаза!