Ричард Старк - Наемники

- Это Бета, - пояснил Тессельман. - Сиамская боевая рыбка. В Сиаме проводятся настоящие рыбьи бои. Это чем-то напоминает петушиные схватки, которые когда-то устраивали у нас. Говорят, замечательно азартная игра. Ничего общего с грубой дракой.

- Симпатичная рыбка, - повторил я свой комплимент. Если уж на то пошло, Бета и в самом деле заслуживала похвал. Она чем-то напоминала мне новую машину - мягкие, неброские тона, изящные линии, плавники там и все такое прочее.

- Это моя прима, - похвастался Тессельман и перевел взгляд на меня. - Вы, кажется, хотели поговорить со мной о бедняжке Мейвис?

- Да, сэр.

- Ужасно то, что случилось, слов нет.

Он снова побрел прочь от меня, то и дело поворачивая голову вправо и влево, обозревая содержимое своих аквариумов, а я попытался мысленно поставить или тем более уложить его рядом с Мейвис Сент-Пол или с кем-нибудь ей подобной, и у меня ничего не получилось. Зациклило воображение. Затем я попробовал представить себе этого плюгавого замухрышку в образе всемогущего закулисного политика - и тоже безуспешно. По всему выходило, что необычный человечек должен был обладать некими другими качествами, которые он не спешил обнаруживать передо мной.

Я последовал за ним.

- Полиция разыскивает парня по имени Билли-Билли Кэнтел, - сообщил я.

- Я знаю. Говорят, он наркоман. Собирался ограбить квартиру и убил бедняжку Мейвис, когда она застала его врасплох. - Он постучал по стеклу следующего аквариума и подсыпал корма хищным рыбкам. - Насколько мне известно, он все еще в бегах.

- Я, наверное, был единственным, кто видел его сразу после убийства, сказал я.

Наконец-то мне удалось завладеть его вниманием. Он, не моргая, уставился на меня сквозь стеклышки своих очков - ну точь-в-точь как на своих рыбок.

- Вы видели его? Вы с ним говорили?

- Да, сэр.

Он отвернулся, с минуту разглядывая мечущуюся в аквариуме краснохвостую красавицу, затем отложил коробку с кормом и сачок и проговорил с сомнением:

- Похоже, вас не интересуют тропические рыбки. Не пройти ли нам в кабинет?

Он двинулся к выходу, и я направился за ним, медленно ступая, подлаживаясь под шаг старика. Миновав жутковатый коридор, мы оказались в кабинете - темной комнате без окон с высоким потолком, все стены которой были заставлены шкафами, забитыми книгами. Тессельман включил мягкое освещение и жестом предложил мне сесть в коричневое кожаное кресло рядом с письменным столом. Сам он расположился на хозяйском месте и сложил руки на коленях, разглядывая меня с напряженным вниманием. Он совершенно не вписывался в интерьер и казался необыкновенно маленьким и тщедушным за огромным и совершенно пустым столом из красного дерева. Темная полированная поверхность отражала неяркие блики, и мне казалось, что дерево должно было быть теплым на ощупь. Единственные предметы, оставленные на столе, - телефон и пепельница.

- Он вам рассказал про убийство? - спросил меня Тес-сельман.

- Не совсем так. Его самого при этой трагедии не было. Еще раньше вечером он, приняв по обыкновению дозу, заснул не то в какой-то подворотне, не то где-то в переулке, а очнулся в квартире мисс Сент-Пол. Она лежала на полу, уже мертвая. Он испугался до смерти и убежал, оставив там свою кепку с адресом на подкладке и отпечатки пальцев где только можно, и примчался прямиком ко мне, умоляя помочь ему, но тут появились полицейские, и он снова ударился в бега. Мне так и не удалось напасть на его след с тех пор.

- Значит, он не помнит, как убивал бедняжку Мейвис?

- Он уверяет, что не делал этого. И я тоже склонен так думать.

Тессельман нахмурился:

- Отчего же?

- На это есть три причины, - сказал я, начиная загибать пальцы. Во-первых, личность самого Билли-Билли. Это очень тихий, незлобивый и к тому же трусоватый малый, бросающийся улепетывать при малейшем же намеке на опасность, единственный порок которого заключен в чрезмерном пристрастии к игле. Такой не может никого убить. Он даже за себя постоять не умеет. Во-вторых, он никогда не носит с собой ни ножа, ни даже гвоздя. Боится. Знает, что если полиция прихватит его и найдет какое-никакое оружие, то каталажки ему не миновать, как и то, что он никогда не сможет пустить в ход нож. Это означает, что, помимо Билли-Билли и мисс Сент-Пол, там был еще кто-то третий. Он-то и есть настоящий убийца.

Тессельман не спускал с меня глаз, и его поджатые губы свидетельствовали о высшей степени сосредоточенности. Теперь в нем уже было не узнать прежнего несуразного старикашку; теперь его место занял проницательный, видящий вас насквозь человек, которого невозможно обвести вокруг пальца.

Он заговорил неторопливо, будто отмеряя на весах каждое слово:

- Первые две из приведенных вами причин не выдерживают никакой критики. Видите ли, этот Кэнтел не убийца и он не носит с собой оружия. Вы рассуждаете о его характере и логике его поступков. Но ведь вы сами сказали, что он сидит на игле и в тот вечер нашпиговал себя до бесчувствия. Нет, закономерности характера и логика поступка здесь неприменимы.

Я скромно промолчал. Было еще слишком рано начинать дискуссию о логике поступков наркомана.

- Если бы не тот звонок, - напомнил я.

- Возможно, то был лишь случайный свидетель, - предположил он.

- Возможно, но маловероятно. Где находился свидетель? Если в квартире, то почему не пришел на помощь мисс Сент-Пол? И под кайфом, и без него Билли-Билли Кэнтел остается безобидным слизняком, который и конфеты у ребенка не в состоянии отнять. Если предположить невозможное, что он вдруг кинулся на мисс Сент-Пол с ножом, то она, молодая здоровая девушка, запросто бы его укоротила, а потом бы еще и полицию вызвала. Он вовсе не разъяренное чудовище, поверьте мне.

- Мы говорили о свидетеле, - напомнил мне Тессельман.

- О свидетеле, да. Где он был? В квартире? Если так, то это был либо сам убийца, либо его подручный. Ведь он даже не попытался предотвратить преступление.

- Возможно, он находился в доме напротив и наблюдал через окно. Потому и полицию сразу вызвал.

- Я никогда не был в квартире у мисс Сент-Пол, - признался я. - Так что вынужден оставить этот вопрос на ваше усмотрение. Решайте сами, возможно такое или нет.

Мои слова, казалось, привели его в секундное замешательство, затем он глубокомысленно нахмурил брови, переводя взгляд на сложенные на коленях руки и погружаясь в раздумье.

- Вы правы, - сказал он наконец. - Он не мог ничего увидеть из окна дома напротив. Мейвис убили в гостиной, а там на окнах всегда опущены шторы. Потому что работают кондиционеры.

- Значит, он должен был находиться в квартире.

- Да. - Он мрачно взглянул на меня. - Я вижу вас впервые. Не знаю, до какой степени вам можно доверять: о телефонном звонке в полицию я тоже услышал от вас же. Вас не очень оскорбит, если я проверю правдивость этой истории?