Лариса Капелле - Священный Грааль отступников

«Странные картины», – вновь вернулась Кася к предмету исследования. Она еще раз посмотрела на одухотворенные лица мучеников центральной части триптиха. Огонь для них явно был не страданием, а избавлением. Но что хотела этим передать Юля? Нет, если и были знаки, их следовало искать на периферии картины. Потом эти противоречия, как сказал Кирилл, – соединение несоединимого, когда на периферии картина была написана в современном стиле, а в центральной части все пропорции нарушены, как в средневековой живописи… Те же самые противоречия в двух других частях триптиха. Центральные фигуры изображены в той же технике, что и фигуры святых: тело тонкое, вытянутое, плечи узкие, пальцы рук и ног несоразмерно длинные, овал лица удлиненный, лоб – высокий, глаза – огромные, а рот и нос – маленькие. Может, поэтому вначале она и не заметила сходства лица девушки с единорогом с Олесей? На правой части изображены сидящий за столом мужчина с кубком в руках на фоне странного двухэтажного строения, напоминающего храм. Единственно, в этом строении не было окон, только четыре двери. Еще раз поразмыслив и потаращившись на Юлины произведения, как коза на афишу, Кася вздохнула. Светлые мысли сегодня явно обходили ее голову стороной, и с ассоциативным мышлением был явный напряг. Она набрала номер Кирилла. Ей сейчас нужна была его помощь.

– Кирилл, если у тебя есть время, давай устроим «мозговой штурм»?

– Ладно, с чего начнем? – усмехнулся в трубку Кирилл.

– С цифры шесть.

– Почему?

– У меня такое ощущение, что эта цифра постоянно повторяется в левой части триптиха: рука девушки образует шесть, завиток на лбу единорога, потом замок в виде гексаграммы на шкатулке, кайма, состоящая из гексаграмм, на платье, еще перечислять?

– Нет, хватит, я уже открыл файл и увидел еще несколько: локон девушки, облако-гексаграмма и так далее. Тогда начинаю: Творец создал все сущее за шесть дней. Поэтому шесть – цифра макрокосмоса, стремящегося к совершенству.

– Хорошо, тогда получается, что если пентаграмма – символ микрокосмоса, гексаграмма – макрокосмоса.

– Ну и конечно, гексаграмма – это еще и шестиконечная звезда, печать Соломона, пересечение двух треугольников. Один острием направлен вверх, другой – вниз, один – восхождение, другой – нисхождение. И по большому счету, оба символизируют два пути: один – к свету, другой – во тьму, один – в мир Духа, другой – в мир материи.

– Два полюса, – пробормотала почти про себя Кася.

– Вот именно, полюса, – обрадовался Кирилл. – Можно сказать, что цифра шесть – это эмблема всех противоречий. Шесть колеблется между Добром и Злом. С одной стороны – шесть дней творения и стремление к Богу, с другой – Антихрист в Апокалипсисе не случайно тоже обозначен тремя шестерками.

– Верх и низ, хорошо, я подумаю, с чем все это может быть связано. Теперь ассоциации, которые у тебя вызывает здание с четырьмя дверями.

– А, понимаю, старик на картине справа, и наверху эта церковь с четырьмя дверями.

– Почему церковь?

– Сам не знаю, – Кирилл задумался, – вырвалось.

– Дверей четыре? Какие у тебя ассоциации вызывает четыре?

– Четыре – четыре стороны света, четыре реки, вытекающие из Рая, символ креста и, наконец, имя Бога YHVH – тоже четыре буквы.

– В Апокалипсисе изумруд – четвертая опора крепостных стен Иерусалима небесного, – вспомнила хоть что-то Кася.

– В суфийской мистической традиции неофит должен пройти через четыре двери: первая – воздух и пустота души, вторая – огонь, в котором сгорает старый человек и, словно птица-феникс, появляется новый, третья – вода, символизирующая погружение в священное знание, и, наконец, пройдя через четвертую дверь, теперь уже настоящий посвященный возвращается на землю в обновленном виде.

– Тайна четвертой двери – превращение человека в новое существо? – пробормотала Кася.

– Можно и так, но и изумруд, как одна из опор стен небесного Иерусалима, тоже интересен. Вспомни: именно об изумруде говорил Морено.

– Хорошо, на сегодня, я думаю, хватит. И это мне сразу не переварить, этой ночью кошмары в виде помещений с четырьмя дверями и намалеванными гексаграммами повсюду мне гарантированы, – сокрушенно проговорила она.

– Хорошо, – рассмеялся Кирилл, – ну а теперь, моя дорогая, мне нужно торопиться. Я должен был выйти еще пятнадцать минут назад, целую и до вечера, вернее, до утра – для тебя.

Кася еще посидела перед компьютером, торопливо зафиксировала результаты их «мозгового штурма». Конечно, не густо, но и не так уже мало. В конце концов, завтра она поедет к Олесе, еще раз поговорит с Татьяной и выработает, наконец, план действий. А сегодня, сегодня оставался Вензалинов…

Мобильник прошелестел, извещая о появлении очередного мейла. Она кликнула на закрытое письмо. Шумилин выполнил обещание, в приложении был тот самый план, найденный в тайнике Переверзева. Но на этот раз, только посмотрев на него, она подскочила на месте. Как же она была слепа! Все сходилось. Теперь она знала, что и где искать.

Вензалинов встретил ее по своему обычаю холодно:

– Итак, вы говорите, что нашли то, что интересовало Волынского.

– Да, нашла, – сказала она и замолчала, не зная с чего начать.

– И это? – с ожиданием поторопил ее Вензалинов.

– Грааль катаров!

– Вы с ума сошли! – вздрогнул он и выпрямился. – Откуда ему здесь взяться? Полная белиберда!

– Нет, не сошла. – И она как могла четко изложила и гипотезу Волынского.

К ее изумлению, Вензалинов на всю эту информацию отреагировал совершенно равнодушно. Первая реакция от потрясения сменилось апатией. Ни то, что Грааль катаров – кристалл, ни то, что он мог оказаться в Белозерске, его нисколько не удивило. И в первую их встречу отец Юли был холоден, но в этот раз он словно заледенел. Она закончила свой рассказ, но никакой реакции не последовало.

– Вас это нисколько не удивляет?

– Меня это нисколько не касается, – парировал он и посмотрел в окно.

– Может быть, эта легенда каким-то образом связана с семьей вашей бывшей жены? – осторожно спросила Кася.

– Если и есть какая-то связь, то она мне неизвестна, – равнодушно пожал плечами Вензалинов.

– Но Юле могло быть известно что-то?

– Вы, кажется, забыли, что моя дочь умерла, – с горечью произнес Вензалинов.

– Нет, я хорошо об этом помню, – грустно ответила Кася, – и для меня очень важно понять почему.

– Вы забыли, что виновник гибели моей дочери найден? Она, к сожалению, как это часто бывает, сама нашла свою гибель.

– Константин не виноват в гибели Юли, – как можно тверже ответила Кася.

– Конечно, и все ошибаются, кроме вас! А уж после ареста отца видно, что яблочко от яблони-то недалеко упало, – с непонятной ноткой торжества произнес Вензалинов.