Анна Князева - Перстень Александра Пушкина

– Острячка ты у меня, – сказал он и одной рукой обнял ее за шею.

Полина наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Можно считать, что дело о трех трупах раскрыто.

– Можно считать – да. Остались кое-какие формальности, мелочи.

– Одна из таких мелочей до сих пор болтается на свободе.

Сергей повернул голову.

– Ты о Глебе Пархатском?

– Да. – Она энергично потерла виски, потом несколько раз открыла и закрыла глаза. – Шляется такой по земле, гадит…

– Ничего, недолго ему осталось.

– И ты действительно веришь, что его будут судить?

– Верю.

– А я думаю, даже если ничего не получится, ведь есть же Божий суд…

– На следующем перекрестке уходим вправо и до самой реки. Филиппов, подъем!

– Приехали?! – встрепенулся Иван Макарович.

– Пара километров – и мы на месте.

Машина свернула с шоссе, проехала мимо какого-то ресторана, свернула еще раз. Улица, на которой они оказались, была очень уютной и очень ухоженной. Заборы менялись один за другим, будто хвастаясь, кто из них лучше. Сначала – кирпичный с колоннами, потом – украшенный камешками, дальше – деревянный с чугунными вставками.

– Вот они. – Сергей притормозил у фургона с темными окнами и погасил свет. – Пошли.

Мужчины вылезли из машины.

– А я? – спросила Полина.

– Здесь подожди.

– Я боюсь. – Сказав это, она, конечно же, покривила душой.

– Ладно, идем с нами, – кивнул Сергей.

Она выскочила и хлопнула дверцей.

– Тише.

Когда все четверо дошли до фургона, перед ними беззвучно открылась дверь. Тихий голос сказал:

– Добро пожаловать, заходите.

В фургоне сидели два человека. Один в наушниках, другой с прибором ночного видения.

– Ну что? – спросил Филиппов, когда дверь за ними мягко закрылась.

– Что-то я не пойму, – сказал тот, что в наушниках. – Там какая-то суматоха. Что-то происходит, а что – непонятно.

– В окнах второго и третьего этажей люди мелькают, – сообщил второй. – Странное оживление… – Он посмотрел на часы со светящимся циферблатом. – Пять утра. Обычно в это время здесь все спокойно.

– Кто-нибудь приезжал? – спросил у него Дуло.

– Никто не приезжал.

Тот, что в наушниках, предостерегающе вытянул руку.

– Тихо! – И, выждав пару минут, сказал: – Едет кто-то.

В то же мгновенье над коваными воротами Пархатского вспыхнул невероятно яркий свет, который осветил все вокруг.

Мимо фургона проехала полицейская машина с включенным проблесковым маячком.

– Заводи! – приказал Дуло.

Румянцев прыгнул в водительское сиденье, провернул ключ и тронулся с места.

– Держись за полицейской машиной!

Между тем ворота открылись, и автомобиль заехал на территорию.

– За ними! – крикнул Дуло и всем телом подался вперед.

Юркий фургон успел-таки проскочить, прежде чем закрылись ворота, и подъехал к трехэтажному дому. Из полицейской машины вылез офицер и осторожно приблизился к фургону.

Навстречу ему вышли Филиппов и Дуло.

– Кто вы? – спросил офицер.

Оба предъявили удостоверения.

– Ясно… Как-то вы быстро, ребята.

– В каком смысле? – осведомился Филиппов.

– В смысле даже на убийство так быстро не приезжают.

– А здесь убийство? – осторожно спросил Дуло.

– Звонок поступил. В доме – труп. Идемте!

Мужчины зашли в дом. Полина выскочила из фургона и юркнула вслед за ними. В просторном холле, выстроившись в ряд, стояли три человека: женщина в белом переднике, старик в теплом халате и еще один мужчина в костюме охранника.

– Что случилось? – спросил полицейский.

Женщина подняла руку и показала пальцем на потолок.

– Там…

– Что?

– Он умер…

– Кто?

Не дождавшись ответа, мужчины один за другим побежали по лестнице на второй этаж. Не отставая от Сергея, Полина перемещалась за ним из одной комнаты в другую, пока, наконец, они не забежали в огромную спальню.

Посреди комнаты, на ковре, раскинув руки и ноги, лежал мужчина.

Полина и Сергей подошли, встали рядом. Спустя мгновение к ним присоединились Филиппов и полицейский.

Сергей присел, потрогал шею мужчины где-то за воротом рубашки, отодвинув шейный платок в мелкий горошек. Выпрямившись, произнес:

– Готов.

– Кто это? – спросил полицейский.

– Глеб Пархатский, – сказала Полина.

– Вы уверены?

– Я знала его. В последний раз я видела его два дня назад. Он был в этом же пиджаке и в такой же рубашке.

– А что у него с лицом? – Полицейский склонился и с отвращением начал разглядывать отекшее, синее лицо покойника.

– Последствия пластической операции, – объяснил Дуло.

– Нужно установить причину его смерти, – сказал полицейский. – Среди вас есть медики?

– Сейчас вызову криминалистическую группу. – Филиппов отступил в сторону, а потом и вовсе вышел за дверь.

– Думаешь, его убили? – спросила Полина.

– Не знаю. – Сергей огляделся. – По большому счету мне все равно. Сама же сказала: шляется по земле, гадит… Теперь больше не будет.

Из-за двери высунулся Филиппов и махнул рукой:

– Сергей!

Дуло пошел к нему. Полина направилась следом. Когда они зашли в соседнее помещение, то не сразу поняли, что это ванная, которая была похожа на тронный зал, где унитаз казался троном.

– Вызвал криминалистов? – спросил Дуло и, оглядевшись, присвистнул: – Вот это да! – Обернувшись к зеркалу, он подошел ближе, достал телефон, нашел фото Любимовой и сравнил с тем, что увидел. Потом сказал: – Снимок был сделан здесь. Это факт!

В ванную заглянул Румянцев:

– Вот вы где! Я нашел его.

– Кого? – спросил Филиппов.

– Автомобиль «Мерседес», темно-синий, матированный. Стоял в гараже под чехлом.

– Молодец!

Они вышли из ванной. Дуло заглянул за огромный, как парашют, балдахин. Обошел кровать и позвал Полину. Она приблизилась.

Сергей пальцем показал на стену. Полина подняла глаза и увидела картину, висящую на стене. На ней во все полотно была изображена закрытая синяя дверь с вытертыми филенками, а вокруг, до самой рамки, по серой шероховатой стене вился плющ.

– Та самая? – спросил Дуло.

– Та самая…

Он подошел к картине, снял со стены. Под ней оказался сейф, его дверца была приоткрыта.

Полина осторожно открыла дверцу. Внутри лежала кожаная тетрадь с замком. На ней – перстень.

Она протянула руку и со всей осторожностью, с какой только могла, вынула из сейфа тетрадь и лежащий на ней перстень.

– Это он? – тихо спросил Сергей. – Тот самый талисман Пушкина?

Полина взяла перстень, вышла на свет и уверенно подтвердила:

– Да, это он!

– А тетрадь? Это его дневник?

Она отомкнула замочек и раскрыла тетрадку на середине. Увидев знакомые с детства летящие строчки и тонкие профили на полях, сказала дрожащим голосом:

– Это дневник Пушкина… – И, обернувшись к мужу, воскликнула: – Сережа! Мы нашли его!