Лариса Соболева - Убийство по Шекспиру

— Нет, — с довольной улыбкой сообщил Степа. — Он спит, или кроссворды щелкает, или старым словам дает новое значение. Это ж Толик. Поехали?

Лифт не работал. Ну и что? Разве это преграда для человека, который торопится к любимой? Степа, чувствуя потрясающее удовлетворение, легко преодолел лестничные пролеты, ворвался в квартиру. Свет включен, а где Янка? На шестнадцати квадратных метрах не спрячешься, так где она? Неожиданно заныло внутри: ушла, к родителям подалась, и, наверное, навсегда. Возможен и второй вариант: нашла себе кого-нибудь поспокойней, стабильно-домашнего.

Степа не на шутку расстроился, как вдруг щелкнул замок, вошла Янка с пустой кастрюлей. Вместо того чтобы обнять ее, как только что мечтал, раскричался:

— Ты где была? Я прихожу, а ее нет!

Яна прошла на кухню, с грохотом поставила кастрюлю на стол:

— Это я должна тебя спрашивать, где ты бываешь! А я у Кости Луценко была. Он поесть попросил, я приготовила и отнесла.

— Почему ты носишь еду Луценко кастрюлями?! — вознегодовал он.

— Не кричи! Ты мне не муж! А носила еду потому, что он все съел, а ты запретил ему выходить. Косте что, от голода прикажешь помирать? Садист! И не ходи в грязных туфлях, я целый час здесь убирала!

Вот так и начинаются семейные скандалы, осложняется жизнь. А осложнения — это никуда не годится, это лишнее. Поскольку Яна уступать не собиралась, задний ход дал Степа, однако тон лишь слегка смягчил:

— Я, между прочим, тоже есть хочу.

— А я не дам, — огрызнулась она. — Пока прощения не попросишь. Раскричался!

— Ладно, — нахмурился Степа, не считая себя виноватым. — Прошу прощения.

Яна снисходительно подставила щеку. Степа подошел к ней…

— Ай! Ай! — закричала она, так он сдавил ее лапищами. — Ты мокрый! Пусти! Ты что подумал, когда пришел? Ты обо мне плохо подумал, я знаю.

— Янка, хватит выяснять отношения, — миролюбиво сказал он. — Все, идем в понедельник в загс, подаем заявление — и всем недоразумениям конец.

— Почему в понедельник, а не завтра?

— Завтра не могу, честное слово. А в понедельник…

— В понедельник у меня лекции с утра.

— Пропустишь.

— У ты какой! Скажи честно, ты хочешь на мне жениться, чтоб получить право кричать? Я не потерплю…

— Не угадала. Я хочу получить право собственника, поняла?

Она подумала, что он шутит, рассмеялась. А Степа не шутил, сказал правду. Штамп в паспорте делает женщину покорней.

Кто сказал, что понедельник день тяжелый? О, тот человек не дожил до пятницы. Нет, пятница хуже понедельника во сто крат. Степа с утра носился, как крылатая ракета. Перво-наперво смотался на металлургический завод и выдрал у начальства благодарственное письмо родному УВД за избавление от бомжей. На территории завода они больше не появлялись, даже у мусорных баков их не было зафиксировано. «Да куда они вообще подевались?» — озадачился Степа, потому что и в городе резко упало количество бомжей. Письмо с благодарностью будет готово во второй половине дня, это доказательство Куликовскому, что задание выполнено. Пока Степа не спешил к нему с отчетом, а то отберет Толика и машину. Затем помчался к Волгиной, та, придумав артистам казнь, позвонила в администрацию театра, дескать, хочу увидеть труппу в полном сборе.

— Сейчас никак невозможно! — говорила администраторша. Степа слышал ее неповторимый тягучий голос, склонившись к Оксане и подставив ухо к трубке.

— Я не поняла, — надменно произнесла Волгина. — Это вы мне? Вы мне говорите «невозможно»? Вы там, в театре, спятили?

— Извините, — спохватилась администраторша. — Но поймите, у нас аншлаг. Вечером спектакль, все актеры репетируют. У нас давно не было аншлагов. Вчера и сегодня в кассе обвал! Вы не можете лишить актеров радости встречи со зрителем. (Степа захихикал.) И что мы скажем зрителям, если не будем готовы к вечеру? Пожалуйста…

Оксана прикрыла рукой трубку:

— Как считаешь, Степа, не лишать их радости встречи?

— Да хрен с ними, пусть встречаются со своими зрителями, — торопливо зашептал Степа. — Нам тоже нужно время подготовиться. Скажи ей, что мы хотим на спектакль, попроси контрамарку.

— Хорошо, — сказала Оксана в трубку. — А какой сегодня спектакль?

— «Самоубийца» Эрдмана.

— Что вы говорите! — и подмигнула Степе. — Интригующее название.

— У нас и спектакль лучше, чем в Москве, — гордо заявила администраторша. — Так отзывается зритель.

— Всяк кулик свое болото хвалит, — рассмеялся Степа и прикрыл рот ладонью, ведь почти в трубку сказал.

— Уговорили, — сдалась Оксана, будто администраторша уже полчаса умоляла ее посмотреть местный шедевр. — Тогда забронируйте нам места…

— Мне два бесплатных билета, — и Степа в дополнение показал два пальца. — Я не собираюсь платить за глубокий сон на их спектакле.

— Нам три контрамарки, — сообщила Оксана в трубку.

— Но… аншлаг… все билеты проданы…

— Вы хотите, чтобы я прикрыла спектакль? Не хотите? Тогда три места. И точка. Предупредите ваших актеров, что мы побеседуем с ними после спектакля.

Не дожидаясь ответных слов администраторши, Оксана положила трубку.

— Здорово ты ее приложила, — похвалил Степа. — А я когда разговаривал с ней, думал, разобьюсь об этот броненосец.

— Степа, всякому броненосцу можно нанести пробоину, угадай только слабое место. А зачем тебе еще один билет?

— Янку возьму. Узнает, что я ходил в театр с другой, уйдет к папе с мамой.

— Ага! Вот я и выяснила твое слабое место. Так, треп завершаем, едем к Петровичу, захватим на обыск.

Обыск в квартире Ушаковых занял четыре часа, помогали два оперативника, которых дали в помощь Оксане. Затем Степа и Оксана помчались к Гурьевой домой, встретились с ее дочерью. После навестили Эру Лукьяновну, она была в плачевном состоянии, еле говорила. Поехали к Анне Лозовской, а два опера получили задание исследовать костюмы погибших. Затем Степа рванул на завод и забрал готовое письмо с благодарностью глубокоуважаемой милиции, с подписями и печатью. Полетел к Куликовскому, по дороге позвонил Косте:

— Карауль Янку, скажи, что мы идем в театр, пусть ждет меня у входа.

Путь лежал мимо рынка. Внутри давно не хватало места, посему на тротуарах вдоль ограждения рынка торговцы установили ларьки, лотки, а то и обычные столы с различной мелочовкой. Есть и такие, кто постелил клеенку прямо на асфальт, а на ней разложил товар. Среди многообразия продавцов и покупателей Степа все же заметил дикий начес под шерстяным платком, алые губы и вульгарное лицо. Ошибки быть не могло. Притормозил Толика, выскочил. Элла под огромным зонтом, с которого стекала вода, так как дождь лил со вчерашнего дня, не переставая, торговала пирожками и сосисками.