Наталья Александрова - Волшебный компас Колумба

Впереди за густыми кустами показалось какое-то массивное строение — квадратная постройка из черного камня. Должно быть, какая-то семейная усыпальница.

Ко входу в эту усыпальницу вели широкие гранитные ступени.

Горбун подтолкнул Тоню к этим ступеням, она послушно поднялась по ним. Горбун достал ключ, открыл замок, втолкнул девушку внутрь склепа.

По сторонам от центрального прохода располагались каменные саркофаги, закрытые массивными плитами с вырубленными на них надписями. В глубине склепа, у задней стенки, виднелось высокое надгробие, обелиск из черного полированного гранита.

Однако горбун не пошел к нему. Он остановился возле одного из саркофагов, нажал рукой на верхнюю плиту.

Плита отъехала в сторону, открыв внутренность саркофага.

— Полезай внутрь! — приказал горбун.

Тоня почувствовала ужас от того, что ей предстояло.

Оказаться заживо погребенной в саркофаге! Может быть, разделить его с давно истлевшим покойником!

Она попыталась сопротивляться — но попытка эта была вялая, бессильная, и даже сам ужас перед погребением заживо был какой-то вялый — у нее не было сил даже на страх. Горбун подтолкнул ее, помог подняться по каменным ступеням, толкнул в спину — и она сама не поняла, как оказалась в саркофаге.

К счастью (если в ее положении уместно употреблять это слово), покойника в саркофаге не было, она была там одна.

Каменная крышка саркофага со скрежетом вернулась на место, Тоня оказалась в непроницаемой тьме.

От холода мысли ее начали понемногу проясняться. Хотя, возможно, холод был ни при чем, возможно, просто заканчивалось действие того препарата, который подсыпал ей Платон Николаевич.

На смену вялости и апатии пришел страх.

Ее заживо похоронили! Скоро в саркофаге закончится воздух, и она умрет от удушья!

Минута шла за минутой, но дышать было по-прежнему легко, хотя воздух был тяжелый и спертый. Должно быть, в саркофаге была предусмотрена вентиляция.

Значит, удушье ей не грозит. Но от этого ее положение не становится лучше. Она не умрет от удушья, но умрет от холода, от жажды, да просто от страха. Потому что с прекращением действия наркотика на место апатии пришел леденящий, всепроникающий ужас. Ужас перед беспросветной тьмой, перед нависающей над ней тяжестью каменной гробницы.

Антонина пошевелилась, подняла руку, потом другую.

Теперь тело снова слушалось ее.

Она попыталась надавить на крышку саркофага, приподнять ее — но это было все равно что пытаться поднять гору.

Тут она вспомнила, что у нее есть мобильный телефон.

Как она не подумала об этом раньше!

Она сунула руку в карман, достала телефон…

Дисплей светился, но значок в углу показывал отсутствие сети. Наверное, толстые каменные стенки саркофага или кованые решетки склепа не пропускали сигнал.

Антонина опустила руки — в буквальном и переносном смысле, повернулась, чтобы переменить неудобную позу — вдруг что-то твердое впилось ей в бок. Она сунула руку в карман и нащупала там старинный компас, который нашла в шкатулке. Она достала его — просто чтобы не мешал, не причинял боли.

Вот уж бесполезная вещь, особенно в ее теперешнем положении!

Она подняла компас, машинально взглянула на него.

Собственно, какой смысл смотреть на что бы то ни было, если вокруг — черная беспросветная тьма, буквально — хоть глаз выколи!

Но, как ни странно, она увидела в темноте ажурную золотистую стрелку компаса.

Стрелка колебалась, выписывая в темноте сложный танец.

«Какая мне польза от этого компаса! — подумала Тоня. — Пусть даже он старинный и очень ценный, проку от него никакого. Я хочу сейчас только одного — выбраться из этого каменного гроба!»

Вдруг светящаяся стрелка компаса замерла, и из ее острия вырвался тонкий золотой луч. Он прорезал темноту, указывая на какую-то точку на крышке саркофага прямо над головой Антонины.

Девушка удивленно проследила за лучом. Он упирался в крошечный, почти незаметный выступ на каменной плите. Антонина чуть заметно пошевелилась, сдвинув компас — но стрелка и исходящий от нее луч по-прежнему указывали на ту же самую точку, на тот же выступ. Антонина из чистого любопытства подняла свободную руку, дотронулась до выступа, слегка нажала на него…

И случилось неожиданное: каменный выступ мягко вдавился в крышку саркофага, как вдавливается кнопка вызова лифта, и в ту же секунду тяжелая плита с душераздирающим скрежетом отъехала в сторону.

Саркофаг открылся.

Тоня лежала на спине, все еще не веря в свое освобождение, и жадно вдыхала сырой и свежий воздух. Пусть это был застоявшийся воздух кладбищенского склепа, но по сравнению с тем воздухом, которым она дышала в саркофаге, он показался девушке свежим и благоуханным, как весенний ветерок в цветущей апельсиновой роще.

Отдышавшись и осознав, что каким-то чудом сумела открыть каменный гроб, Антонина поднялась на ноги и выбралась из саркофага.

Она огляделась по сторонам.

Только что у нее было только одно желание — выбраться из каменного саркофага, но теперь ей не терпелось покинуть склеп, уйти с этого кошмарного кладбища.

Тоня подошла к двери склепа, подергала ее…

Дверь была заперта снаружи на висячий замок. Антонина видела этот замок через решетку, но никак не могла до него добраться. Да если бы и смогла, у нее не было ключа от этого замка, а открывать замки без ключа она не умела и не представляла, как это делается.

Отчаяние снова охватило ее.

Она выбралась из саркофага, но не стала ближе к свободе. Из этого склепа ей не выбраться собственными силами, а скоро может возвратиться кошмарный горбун…

Правда, теперь она владела своим телом и могла сопротивляться, но справится ли она с этим ужасным человеком?

В ее голове возник план: спрятаться за одним из саркофагов, а когда горбун придет за ней — попытаться оглушить его чем-нибудь тяжелым и сбежать через открытую дверь…

Антонина решила обойти склеп, чтобы найти то, чем можно оглушить горбуна. Если ей повезет — возможно, она найдет другой выход из склепа…

Она осторожно шла вдоль стены склепа, вглядываясь в темноту. С одной стороны от нее был ряд надгробий, точнее, каменных саркофагов, вроде того, из которого она только что выбралась, с другой стороны — стена склепа, в которой было проделано много небольших просветов, но не было дверей. В эти просветы девушка могла видеть залитое сумерками безлюдное кладбище, буйно разросшиеся кусты сирени и барбариса, покосившиеся восьмиконечные кресты, поваленные надгробия, но выбраться через них было невозможно, они были слишком малы даже для ребенка, не говоря уже о взрослом человеке.

Антонина снова взглянула на саркофаги.