Наталья Солнцева - Прыжок ягуара

– В том-то и дело, что он не желает обращаться к психиатру. Как настоящий псих, он считает себя здоровым.

– Простите, но… если он ходит на мои сеансы, то…

– Он признает, что с ним не все в порядке, – перебил Лавров. – И не более того.

– Ну вот. Значит, будем работать.

– Вы меня не поняли, милейший. Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока этот псих убьет мою сестру. Я хочу знать, что он вам тут втирает! Я требую, чтобы вы рассказали мне все. Все! Без утайки! От этого зависит жизнь человека.

Он так увлекся, что почти поверил в свои слова. Разве не мог Каретников быть убийцей? У него есть мотив, – болезненная ревность. Может, он решил устроить любовнице проверку? Жестокую, зато действенную. А та ее не прошла. Может, сам Каретников подослал в детективное бюро женщину, похожую на его жену… и заплатил Зорину за дьявольский розыгрыш? Потом ему пришлось убрать Зорина, что естественно.

– Я не имею права разглашать содержание моих интервью с клиентами, – покачал головой психолог. – Это исключено!

– Любая информация стоит денег. Я готов щедро заплатить. Вы ничем не рискуете, господин Лурье. Ваша репутация не пострадает, потому что никто не узнает о нашем разговоре.

Роман достал из кармана несколько стодолларовых купюр, полученных от заказчицы, – Каретниковой или другой женщины, похожей на нее, – и положил на стол перед психологом. Тот молча взглянул на деньги, поджал губы и не шелохнулся.

– Мало? – хмыкнул сыщик. – Уважаю людей, которые себя ценят.

Еще пара зеленых бумажек перекочевала из его кармана на стол психолога. Лурье поморщился. Сумма была приличная, но его сдерживала профессиональная этика. Впрочем, посетитель прав. Он ничем не рискует. Психолог молча смахнул купюры в выдвижной ящик и поднял глаза на собеседника.

– Опишите вашего зятя. Как он выглядит? Рост, фигура, цвет волос, возраст, особые жесты.

– Его фамилия Каретников.

– Это мне ни о чем не говорит, – поморщился Лурье. – Люди, которые обращаются ко мне за помощью, часто называют чужую фамилию. Боятся огласки. Особенно те, у кого серьезные проблемы с психикой.

Лавров тер затылок, вспоминая внешность господина Каретникова.

– Я не мастер описывать… но попробую. Солидный мужчина лет сорока, шатен, тучный, предпочитает деловой стиль одежды…

– Борода, усы?

– Нет. Чисто выбрит. Рост выше среднего…

Психолог перебирал в уме своих клиентов.

– Перечисленные вами приметы подходят к нескольким людям, – с сожалением молвил он. Теперь, когда ему заплатили и он согласился «войти в положение», было жаль терять деньги. – Не могли бы вы припомнить что-то еще?

Лавров задумался. Чем выделялся Каретников?

– Одет всегда с иголочки… стрижется коротко…

Психолог покачал головой. Этого было мало. Некоторые из его клиентов жаловались на немотивированную агрессию, но они значительно моложе сорока.

– Нет ли у вас фотографии вашего зятя?

– Я болван! – самокритично воскликнул Лавров. – Я не захватил с собой фото! Разумеется, они есть, но дома. Я привезу их завтра.

– Завтра у меня конференция в Питере. Я вылетаю утренним рейсом.

– Когда вернетесь?

– Я хочу погулять по городу. У меня в Питере тетка живет, на Васильевском. Так что встретимся дней через пять.

– Хорошо.

Психолог поправил пальцем очки и осведомился:

– А деньги?

– Оставьте себе. И наш договор будет в силе.

«Надеюсь, ты вернешься из Питера живым», – невольно подумал сыщик, прощаясь.

Он спускался в лифте с мыслью, что поторопился и зря потратил валюту. Ну, расскажет ему Лурье про жалобы Каретникова, и что дальше? К психологам обращаются тысячи людей. Это не значит, что они убийцы.

Лавров сел в машину и выругался. Он пару раз щелкнул Каретникова, когда следил за ним. Будь у него снимки с собой, сегодня бы все разрешилось. А так придется ждать.

– Пять дней! – буркнул он, трогаясь с места.

Домой ехать не стоит. Почему бы не переночевать в Черном Логе, у Глории? Заодно и поговорить с ней. Может, она разберется во всей этой чертовщине?

«Она будет счастлива узнать про Камиллу, – съязвил внутренний критик. – Ты в своем репертуаре, Рома. Ничего не меняется. Не успел разойтись с Катей, нашел себе новую подружку. И не оправдывай свои похождения работой! Ты просто неисправимый бабник! Ты не стоишь такой женщины, как Глория…»

Лавров вдруг потянулся рукой к бардачку и достал колье, снятое с мертвой девушки. Груда зеленых камешков, которые он зачем-то присвоил. Неужели на память?

Интимные подробности первой и последней ночи с Камиллой обдали его жаром. Девушка дорого заплатила за удовольствие. А что теперь ждет его?..

– Ты что, с ума сошел? – ворчал Санта, провожая гостя в кухню. – Хоть иногда смотри на часы для разнообразия.

– Накорми сначала, потом мораль читай, – огрызнулся усталый и голодный Лавров.

– Ночью нормальные люди спят!

– А кто тебе сказал, что я нормальный?

Слуга замолчал и, сердито качая головой, включил чайник, поставил на стол хлеб, буженину, масло, сыр и мед.

– Мясо я сам запекал, – похвастался он. – Масло сбивал из настоящих сливок. Я ваших городских суррогатов не признаю.

– Угу, – набросившись на еду, одобрил гость. – Молодец!

– Да погоди ты жевать… чаю дождись.

– Не могу. Жутко есть хочется.

– Ну вот, хозяйку разбудил, ирод, – возмутился Санта. – Так я и знал! Одно беспокойство от тебя, телохранитель.

Он дал Лаврову это прозвище, когда они были на ножах, и с тех пор продолжал называть его телохранителем. Нельзя сказать, что их отношения существенно улучшились. Просто конфликтов стало меньше. Слуга смирился с присутствием Лаврова в жизни Глории Артуровны. Его дело – сторона. Гляди и молчи.

– Я тебя ждала, – сказала она. – Лежу, а сна ни в одном глазу. Вижу, как ты едешь по трассе и думаешь, думаешь. От твоих мыслей все вокруг гудит.

– Будь ты на моем месте, у тебя бы тоже загудело.

Она не спросила, что случилось, просто присела напротив гостя, подперла щеку и зевнула. Санта заваривал чай, поглядывая на эту странную пару.

Лавров ел, чувствуя, как медленно спадает напряжение. Только здесь, рядом с Глорией, он мог полностью расслабиться, доверить ей свои сомнения и догадки, получить совет. Правда, он не всегда следовал ее советам, о чем потом приходилось жалеть.

– Ты опять меня не послушал? – вздохнула она.

Ей шел яркий шелковый халат, небрежно заколотые волосы. Не каждая женщина ощущает себя комфортно в любом виде.

– Я не школьник, а ты не моя учительница.

– Жаль.

– А мне нет! – заявил он.