Наталья Солнцева - Прыжок ягуара

Но кто же был настоящим заказчиком, который поставил перед ним эту задачу?

Зорин, особо не напрягаясь, использовал ход, который часто эксплуатируют сценаристы криминальных сериалов. Он рискнул взять грех на душу, ослепленный величиной гонорара и собственными мечтами о земных благах. Для осуществления своего замысла он снял квартиру для свиданий, добавил снотворного в напитки и приготовился ждать, рассудив: «Как-нибудь да выгорит дельце! Не завтра, так послезавтра».

Нападение Слона и Кегли на Камиллу ускорило процесс. Зорину повезло. Он подсуетился и нащелкал фоток, которые должны были послужить уликами против Лаврова. А ночью проник в квартиру, убедился, что утомленные страстью любовники отведали «сонного зелья» и крепко спят, и… хладнокровно вонзил кухонный нож в сердце девушки. Ему было нечего опасаться. Застигнутому на месте преступления Лаврову никто бы не поверил. Зорин же от всего открестился бы. Настоящая Каретникова не имеет отношения к трагедии, а сестра будет молчать. Не исключено, что Зорин даже обеспечил себе алиби. Правда, оно ему не понадобилось.

– Каким чудом я проснулся? – пробормотал Лавров, притормаживая у пиццерии.

Он заказал себе пиццу, салат и двойной кофе. За едой он неустанно благодарил провидение, которое уберегло его от серьезной проблемы. Пусть ему приходится несладко, зато он на свободе. Из-за решетки действовать куда труднее. Если вообще возможно.

Он вспомнил слова Глории об ожерелье из зеленых камешков и раздраженно отмахнулся. Сейчас ему не до этого. Украшение, завернутое в целлофановый пакетик, лежало под сиденьем его машины. Глория отказалась оставить его у себя.

«Уволь, Рома, – твердо заявила она. – Ты его взял, ты за это и отвечай».

– И отвечу, – проворчал он, глотая кофе. – Подумаешь!

Теперь кое-что в этом ребусе с убийством встало на свои места. Глория сказала, что он скоро узнает своего врага. Тот умрет следующим после Зорина.

– Надеюсь, ты не ошиблась…

Лавров не сомневался, что убийца Камиллы назван ею верно. Это Зорин. Он сам подозревал его в первую очередь. А вот кто убил самого Зорина?

Каретникова отпадает. Ей незачем заметать следы, которых она не оставляла. Значит, сестра? Безработной актрисе стыдно было брать подачки от брата, но и выполнять его щекотливые поручения не хотелось. А тут подвалил жирный кусок. Нет, не сходится…

Рано было убивать Зорина, пока он не получил вторую часть денег. Наверняка заказчик дал ему аванс, а остальное обещал заплатить после окончания дела.

«Вот он и заплатил! – осенило сыщика. – Зачем ему свидетель? Зорин поторопился сообщить клиенту об успехе, тот незамедлительно явился в бюро и прикончил хозяина. Круг замкнется, когда наступит смерть самого мстителя. Замкнется ли?»

Он не был уверен, что сделал правильный вывод. Зорин не дурак и, прежде чем докладывать заказчику о результате, убедился бы наверняка, что результат именно тот, который оговаривался.

Лавров вышел на воздух и подставил лицо теплым солнечным лучам. В этой суматохе он не заметил, как наступило лето. На сердце защемило. Бедная Камилла…

На ум пришли дешевые камешки в золотой оправе. Странное украшение, и девушка была странная. Не мешало бы поговорить с ее друзьями, родней, с любовником, наконец. Но в нынешних обстоятельствах лучше к ним не соваться.

Он решил пройтись пешком по пестрой от солнца и теней липовой аллее. Старушка в соломенной шляпе проводила его потухшим взглядом. А вот Камилле уже не грозит одинокая старость…

Лавров присел на теплую скамейку и достал телефон. Зеленые камешки не давали ему покоя. В любом случае мститель, кем бы он ни был, должен знать Каретниковых настолько близко, чтобы быть осведомленным об их любовном треугольнике. Этот человек находится рядом с ними. Как его вычислить?

Впрочем, если верить Глории, мстителю осталось жить недолго.

Старушка в соломенной шляпе тяжело поднялась и, согнувшись, прошла мимо него. Он смотрел на ее сутулую спину и гадал, звонить бывшему сослуживцу или копать самому. Если бабулька снова сядет передохнуть, то звонить. А если нет…

Он встал и пошел следом за пожилой женщиной. Та страдала одышкой и скоро опять уселась на скамейку, рядом с молодой мамашей. В коляске спал ребенок.

Лавров отошел подальше и набрал номер майора, который снабжал его информацией.

– Привет! Можешь говорить?

– Сейчас выйду в коридор, – глухо сказал сослуживец. – Секунду.

Лавров терпеливо ждал, прислушиваясь к шуму в трубке. В кабинете майора стоял галдеж. Хлопнула дверь.

– Слушаю…

– У меня к тебе дело.

– Кто бы сомневался, – хохотнул майор. – Давай, излагай тему. А то меня ждут.

– Камилла Савельева, официантка из бара «Краб», фото которой показывали по ТВ. Ее убили.

– Ну?

– У нее есть родственники в Москве?

– Тебя наняли искать убийцу, Рома? Ладно, я все пробью и перезвоню.

– Можно поскорее?

– А премия будет?

– Гарантирую!

Лавров вернулся к машине. Съеденная пицца комом осела в желудке. На душе было паршиво.

Когда зазвонил телефон, сыщик подумал, что майор решил отказаться. Но в трубке вместо мужского голоса раздались рыдания.

– Катя?.. Ты?.. Что случилось?

– Папа… папа… его… он…

– Успокойся. Ты где?

– До… дома… у родителей…

– Что с твоим отцом?

– Он… погиб…

Ключом к неприятной истории, которая произошла с Лавровым, послужили две вещи: его безответная любовь и ожерелье из зеленых камешков.

Первое Глория была бессильна изменить. Она нашла в себе смелость признать, что тайным соперником сыщика является покойный карлик Агафон. Она постоянно сравнивала этих двух мужчин, и сравнение было не в пользу Романа.

Глория ничего не могла с собой поделать. Любовь к бывшему хозяину дома, где она поселилась, казалась ей сущим бредом. Вся ее жизнь после встречи с Агафоном, который умер у нее на руках, круто изменилась. Ветреная и беззаботная Глория превратилась в совершенно иную женщину. Или же это было возвращением к своему истинному «я». С ней случилась полная внутренняя метаморфоза. Даже родители перестали узнавать в новой Глории свою единственную любимую дочь.

Неужели ей суждено общаться с призраком и любить бесплотный образ? Раньше такая перспектива пугала Глорию, но все чаще стала казаться приемлемой и заманчивой.

В то же время она покривила бы душой, признав, что избавилась от привязанности и физического влечения к Лаврову. Собственная двойственность приводила ее в смятение. Как многие женщины, она бы желала соединить качества разных мужчин и получить нечто среднее. Но этот усредненный вариант не был бы ни Агафоном, ни Лавровым. А ей нравились оба. Каждый по-своему.