Р. Пейтман - Вторая жизнь Эми Арчер

Поднимаю взгляд на Джилл:

– Что Эсме там тебе рассказывала?

– Да, собственно, ничего. Ничего такого, по чему можно было догадаться, что с ней случится истерика.

– Мне нужно домой. Я так устала, что ног под собой не чую.

Мы идем к машине. Чувствую, Джилл что-то не дает покоя.

– Эсме – прирожденный экскурсовод, – говорит она. – Очень хорошо знает Лондон для человека, который никогда раньше здесь не бывал. Все главные достопримечательности мне показала. – Она набирает воздуха, словно хочет еще что-то сказать, но не решается. Чуть погодя поворачивается ко мне вполоборота. – Знаю, не надо бы об этом вообще, тем более сейчас, когда ты так… когда ты еще… расстроена, но…

– Говори.

Джилл вздрагивает, ее плечи съеживаются.

– Иногда у меня от этой девочки мурашки по коже. Не могу даже толком объяснить… Она ничего такого не говорила и не делала. И не надо было. – Джилл качает головой. – Наверное, это просто глупости, но я сразу об этом подумала и теперь уже не могу выбросить из головы.

– Что выбросить?

– Ощущение, что рядом со мной сидела Эми.

Либби на мои звонки не отвечает. Я отправила ей на голосовую почту столько сообщений, что они уже не проходят. Без адреса, говорят мне в справочной, домашний номер установить нельзя, а так как я не знаю названия отеля, в котором они остановились, то не могу спросить, выехали ли они и какой адрес оставили при регистрации.

Если обращусь в полицию с просьбой разыскать их, возникнет слишком много вопросов. Скажу правду – и надо мной только посмеются. Солгу – скажу, что они мои родственники, бесследно исчезнувшие после семейной ссоры, – мне предложат подождать еще немного или скажут, что не имеют права вмешиваться. И даже если они захотят мне помочь, вряд ли можно рассчитывать, что будет больше толку, чем в тот раз, когда искали Эми.

Новая глава старого кошмара. Эми пропала – опять. Ее похитили прямо у меня на глазах. И опять я виновата в том, что она исчезла. Невинная ошибка, недосмотр. И снова я не могу ничего изменить. Беспомощна.

Единственное, что в моих силах, – обратиться за помощью к Иану, но мое письмо остается без ответа. Другая сторона молчит, как и в прошлый раз.

Целыми днями брожу по дому, потерянная, встревоженная.

Потом вдруг осеняет: Либби волей-неволей должна будет вернуться. Тот порыв, что впервые привел ее к моей двери, не отпустит – более того, будет повторяться все чаще и чаще теперь, когда Эсме уже встретилась со мной и знает, что я ей верю. Если раньше ее поведение огорчало Либби, то теперь оно должно стать еще хуже. Либби не сможет гасить это пламя бесконечно. Может быть, Эсме – моя дочь, может, нет, но она ко мне вернется.

Внезапный прилив надежды требует действия. Я обдираю обои в комнате Эми, скатываю ковер. Прочесываю весь Уэст-Энд, собирая образцы ткани для занавесок, разглядывая мебель и ковры. После моих экспериментов с краской на стенах в спальне появляется разноцветная мозаика – все оттенки розового, а также нежно-голубые, желтые, ванильные, почти белые и зеленые пятна.

Я говорю себе, что делаю все это для себя, а не для Эсме, но не могу не признаться: мне так сложно определиться с цветом именно потому, что право выбора на самом деле должно принадлежать Эми. В конце концов, это была ее комната. И может, еще будет – в каком-то смысле.

Та же мысль сидит в голове, когда я неожиданно для себя отправляюсь покупать одежду. Кручу в руках курточки и брючки – смотрю размеры, и Эми стоит передо мной – такая же, как была, а может, и есть. Надевать эту одежду не на кого, но это пока. С каждой покупкой Эми делается ближе, надежда – реальнее.

Я вываливаюсь на улицу из невыносимо жаркого «Селфриджеса», моргаю на свету, лечу на Оксфорд-стрит… и столбенею, только сейчас заметив, сколько в руках пакетов с покупками. В какой-то миг я думаю, не вернуться ли и не отдать все это назад, но не могу себя заставить. Я устала, мне нужно вдохнуть свежего воздуха. К тому же Эсме все это подойдет ничуть не хуже, чем Эми.

Я пересекаю Гайд-парк и оказываюсь прямо на углу Белгрейв-сквер. Дверь в Ассоциацию медиумов призывно приоткрыта.

Девушка за стойкой поднимает голову и улыбается:

– Миссис Арчер! Как приятно снова видеть вас! – Она прищуривает глаза и хмурится. – Прическу новую сделали? Вы как-то… изменились. – Она переводит взгляд на груду пакетов у меня в руках. – Вижу, вы не пропустили новогодние скидки.

– Да уж… Пора сменить имидж.

– Вам идет. Чем я могу помочь?

– Просто мимо проходила и вспомнила, что так и не заплатила Иану за сеанс. – Я ставлю пакеты на пол и открываю сумочку. – Сколько с меня?

– Точно не скажу… – Она шелестит какими-то бумагами на столе. – Не знаю, есть ли у нас тариф за сеансы по телефону и полагается ли ему надбавка за работу в выходной. Но я спрошу.

– Он здесь?

– Вчера вернулся.

Я совсем потеряла счет времени.

– Хотите с ним поговорить? – спрашивает администраторша. – У него есть несколько минут до следующего сеанса.

Иан, увидев меня, делает лицо удивленное, даже смущенное. Синева в его глазах будто бы темнеет – и странный взгляд этих несимметричных «зеркал души» делается еще заметнее.

– Извините, что не ответил по поводу телефонного номера вашей подруги, – говорит он. – Такие конкретные запросы редко исполняются. Но надеюсь, фото, которое я послал из Нью-Йорка, что-то вам подсказало.

– Да, хоть я и не уверена, что именно.

Мужчина грустно улыбается:

– К сожалению, так иногда бывает. Может быть, со временем прояснится.

– Все прояснится еще скорее после сеанса регрессионной терапии, – с надеждой говорю я. – Я в курсе, вы этим не занимаетесь, но не могли бы вы порекомендовать кого-нибудь?

Он хмурится:

– Я знаю несколько человек. Могу дать вам их контакты. Но было бы легче, будь я уверен, что вы хорошо все обдумали. Это… необычная терапия. Просто из любопытства таких вещей не делают.

– Это не для меня. Думаю, это может помочь моей… племяннице.

– Тем не менее. – Он откашливается. – Она в курсе, о чем идет речь?

– Нет. Ей всего десять лет.

– Десять? – Иан моргает и наклоняется ко мне. – Как я уже сказал, это не моя специальность, но вам действительно нужно очень серьезно подумать. Вашей племяннице сейчас плохо?

– К сожалению, да. Иначе бы я не стала этим заниматься.

– А вы уверены, что девочка выдержит? Сеанс может нанести травму.

– Хуже не будет. Для всех нас. Поверьте, она сейчас в таком состоянии, что отказаться – больший риск.

На его лице отражается сомнение.

– Если вы не можете помочь, – говорю я, – может быть, лучше спросить у администратора?

– Здесь нет специалистов по регрессионной терапии.

Я достаю чековую книжку и спрашиваю, сколько должна ему. Вырываю из книжки чек и кладу перед Ианом на стол.