Неле Нойхаус - Злой волк

Она захихикала, увидев удивленный взгляд Эммы. При этом у нее обнажилась совершенно беззубая нижняя челюсть, в которой торчали лишь два клыка. Сверху у нее выдавались вперед лишь два золотых зуба.

– Тогда спроси своего мужа про его сестру-близнеца.

За угол завернула Корина, которая сразу заметила бледное лицо Эммы.

– Хельга! Ты опять рассказываешь страшилки? – спросила она строго и подбоченилась.

– Ну и что! – только и сказала старая женщина и зашагала в направлении кухни.

Корина подождала, пока та скроется за рододендронами, потом положила руку на плечо Эммы.

– Ты выглядишь по-настоящему испуганной, – сказала она твердо. – Что она тебе наговорила?

– Она хотела рассказать мне сказку про волка и семерых козлят, – Эмма принужденно засмеялась, надеясь, что ее смех звучит весело. – Она действительно какая-то странная.

– Ты не должна воспринимать Хельгу серьезно. Иногда она и правда не в себе, но она совершенно безобидная. – Корина улыбнулась. – Давай, пошли. Мы уже опаздываем.

Письменный стол в секретариате компании «Херцманн продакшн» пустовал, как и все кабинеты. В поисках какого-нибудь живого существа Пия и Боденштайн открывали подряд все двери и наконец попали на своего рода собрание сотрудников, которое проходило в конференц-зале. Девять человек, сидевших вокруг круглого стола, слушали мужчину, который, увидев уголовную полицию, сразу замолчал. Управляющий делами Нимёллер вскочил и попросил своих коллег выйти. Затем он представил Пие и ее шефу оратора – доктора Вольфганга Матерна, директора программы «Антенне Про». Судя по опечаленным лицам присутствующих, новости, которые он им сообщил, не были приятными.

– С вами нам тоже хотелось бы побеседовать, – преградила Пия путь Майке Херцманн, когда та также попыталась незаметно улизнуть. – Почему вы не перезвонили мне?

– Потому что у меня не было желания. – Девушка мгновенно выпустила когти.

– В таком случае у вас наверняка также не было желания навестить вашу мать, – предположила Пия.

– А это вас вообще не касается, – фыркнула Майке Херцманн.

– Конечно. – Пия пожала плечами. – Я была в больнице. Дела вашей матери очень плохи. И я хотела бы найти того, кто с ней это сделал.

– За это мы, налогоплательщики, вам и платим, – дерзко возразила ей Майке Херцманн.

Пия очень хотела высказать этой малосимпатичной дурочке, что она о ней думает, но сдержалась.

– В четверг утром вы были в доме вашей матери, вынули почту и положили ее на комод, – сказала она. – Вам не попалось на глаза какое-нибудь письмо или записка?

– Нет, – ответила Майке Херцманн. Пия перехватила ее быстрый взгляд, обращенный на директора программы «Антенне Про», с которым беседовал Боденштайн.

– Вы лжете, – сказала Пия, решив идти напролом. – Почему? Вы покрываете тех, кто напал на вашу мать? Вы имеете к ним какое-то отношение? Может быть, вы рассчитываете на то, что ваша мать умрет и вы сможете завладеть ее деньгами?

Майке сначала покраснела, потом побледнела и стала жадно глотать воздух.

– Это наказуемо – скрывать улики и таким образом препятствовать расследованию. Если выяснится, что вы это делаете, то у вас возникнут серьезные проблемы. – Пия видела, как в глазах девушки появилась неуверенность. – Напишите мне, пожалуйста, адрес, по которому вас можно найти, и, пожалуйста, в дальнейшем берите трубку, когда мы вам звоним, иначе я вас задержу из-за опасения, что вы скроетесь.

Это было, конечно, блефом, но Майке Херцманн наверняка не имела юридических знаний и, похоже, оробела. Пия оставила ее и подошла к Боденштайну и доктору Матерну, который, по собственному признанию, тоже не знал, чем в последнее время занималась Ханна Херцманн.

– Я управляющий делами и директор программы, – сказал он прямо. – Мы сотрудничаем со многими фирмами по производству кинофильмов. Я не могу знать, кто и какие передачи делает, тем более в еженедельном формате. Меня, в конечном счете, интересует только рейтинг телепередач, к содержанию я не имею никакого отношения.

Он сказал, что знает Ханну уже много лет, у них прекрасные отношения, но они носят чисто профессиональный характер. Пия слушала молча. Матерн был чистой воды бизнесменом – вежливым, деловитым, изворотливым. Ханна Херцманн была королевой рейтинга на канале, которому принадлежали тридцать процентов компании «Херцманн продакшн», так что в длительном отсутствии своей дойной коровы Матерн не мог быть заинтересован. В тот самый момент, когда Пия хотела спросить его о Килиане Ротемунде и Бернде Принцлере, зазвонил ее телефон. Кристоф! Она сразу подумала о Лилли. Хотелось верить, что ничего не случилось. Если Кристоф знал, что она занимается важным расследованием, он никогда не звонил, а в лучшем случае посылал эсэмэс-сообщения.

– Привет, Пия! – услышала она у своего уха голос Лилли и с облегчением вздохнула. – Я тебя так давно не видела.

– Привет, Лилли. – Пия понизила голос и стала прохаживаться вокруг стола для переговоров. – Мы же виделись только вчера вечером. Где ты сейчас?

– У дедушки на работе. Пия, ты знаешь, у меня клещ! На голове! Но дедушка его вытащил.

– Господи. Тебе было больно? – Пия улыбнулась и повернулась к стене. Она некоторое время слушала Лилли, потом пообещала ей приехать сегодня домой раньше, чем обычно.

– Дедушка передает тебе, что мы сделаем о-о-о-очень вкусный картофельный салат.

– Ну вот, еще одна причина приехать домой пораньше.

Пия увидела, что Боденштайн сделал ей знак, что уходит. Она попрощалась с Лилли и сунула телефон в задний карман джинсов. Ей было искренне жаль, что ребенок скоро уедет.

– Мне кажется странным, что никто из ближайшего окружения Ханны ничего не знает о ее расследованиях, – сказала она своему шефу, когда они вышли из офисного здания и направились к своей машине. – И эта дочь Ханны ведет себя очень подозрительно. Как можно не иметь ни капли сочувствия к своей собственной матери!

Она была крайне недовольна результатами их бесед. Она очень редко видела, чтобы расследование продвигалось так медленно, как по этим двум делам. На утреннем совещании советник по уголовным делам Энгель сегодня в первый раз проявила жесткость, и это было справедливо, поскольку расследование и по делу «русалки», и по случаю с Ханной Херцманн не продвинулось ни на шаг. Боденштайн обратился за служебной помощью к коллегам из Ханау. Круглосуточное наблюдение за абонентским ящиком на почтамте Ханау казалось ему последней возможностью выяснить местонахождение Бернда Принцлера, после того как проверка регистрационных записей всех паспортных столов Германии не дала нужного результата.

– «Дело № XY» в среду нам что-нибудь прояснит, – предсказал Боденштайн. – Я знаю это.