Кристи Доэрти - Ночная школа. Наследие

Элли промолчала и, свернув большой плотный лист, дула в него до тех пор, пока ей не удалось изобразить нечто вроде хриплого вибрирующего трубного звука. Потом ей это надоело, и она швырнула импровизированный духовой инструмент себе под ноги.

— Боже! Как же скучно следить за этим типом. Почему бы ему не сотворить что-то интересное? Подраться, к примеру — или что-нибудь в этом роде?

Потом, чтобы скоротать время, они решили сыграть в какую-нибудь игру. Сначала играли в слова, а когда это им наскучило, принялись отыскивать на небосводе облака, напоминавшие своими очертаниями каких-нибудь животных.

— Вижу минотавра! — заявила Зои, когда они легли на траву и устремили взгляд в бездонное голубое небо. — Ты только посмотри! Вон там два здоровенных рога, а там — огромный уродливый мускулистый торс. Присутствует даже нечто вроде хвостика. Настоящий минотавр — и в этом не может быть никаких сомнений.

— Минотавр? Что ж, вполне возможно, — пробормотала Элли. — А вот это облако, как мне кажется, напоминает утку.

— Правда?.. — протянула Зои, устремив глаза в направлении, указанном Элли. — Нет, на утку оно не похоже. Больше кролика напоминает, на мой взгляд.

— Отлично, — вздохнула Элли. — Тогда назовем это облако утко-кроликом. Или кролутом. А еще лучше — укром!

На ветку рядом с ними спланировала птичка, склонила голову набок и посмотрела на девочек круглым глазом с радужной каемкой, как если бы хотела задать им некий вопрос. Но потом, похоже, передумала и, взмахнув крылышками, упорхнула. Но Элли не обратила на нее особого внимания, поскольку высматривала на небосводе облако с интересными очертаниями, способное бросить вызов «Минотавру» Зои.

— Ну что за жизнь, — прошептала себе под нос Зои. — Все в единственном числе. Даже на небе нет облаков. Один укр.

— Да, Зои. Один укр. А твой «Минотавр» уже распался и растворился в воздушном океане.

Но Зои, похоже, уже потеряла к облакам всякий интерес, так как неожиданно вскочила на ноги и устремила взгляд на верхушки деревьев. Казалось, что-то сильно ее взволновало. Элли, сощурив глаза, созерцала ее силуэт на ярком экране неба.

— Одна — значит жди печали. Но так не бывает, чтобы только одна! Ну хотя бы две… Одна — значит жди печали, Элли! — В голосе Зои проступала тревога. И глаза у нее тоже стали тревожные, когда она посмотрела на Элли. — Помоги мне найти вторую!

— Вторую? Ты о чем это, Зои? — Озадаченная Элли стала подниматься с земли, но девушка уже мчалась куда-то в глубь леса, не дождавшись ее. Элли устремилась за ней. Впрочем, через несколько секунд она ее нашла. Зои стояла на лесной прогалине, переводя взгляд с дерева на дерево. — Помоги мне найти вторую, — повторила Элли слова напарницы. — Ты что, собственно, имеешь в виду?

Вместо ответа Зои вскинула руку, указывая на что-то вверху. Там, на ветке, раскачивавшейся прямо у них над головами, сидела довольно упитанная сорока с белоснежной грудкой и отливавшими синевой черными крылышками и хвостиком. Этот своего рода вечерний костюм, напоминавший фрак или смокинг, надетый поверх белого жилета, казался при свете дня странно неуместным. Сорока быстро посмотрела на девушек, но, не обнаружив в них ничего для себя интересного, сосредоточила внимание на каком-то другом объекте.

— Не может быть, чтобы только одна, — будто в трансе продолжала бормотать себе под нос Зои. — Не может этого быть… не может быть…

Элли, не имевшая ни малейшего представления, что все это значит, на всякий случай тоже стала вертеть головой и высматривать хоть какую-нибудь птичку.

— Вон там, — наконец сказала она, ткнув пальцем в раскидистый конский каштан, находившийся от них на значительном удалении. На дереве на одной из верхних ветвей действительно сидела птица. Элли не видела, какая именно, но надеялась, что обуреваемая некоей навязчивой идеей Зои примет ее за сороку. — Это ведь сорока, не так ли?

Исполненная сомнений Зои приподнялась на цыпочках, чтобы лучше видеть птичку, после чего издала пронзительный радостный вопль и даже захлопала в ладоши.

— Да, да, это вторая. А две — значит жди счастья!

Сорока, сидевшая у них над головой, испугалась пронзительного крика и улетела.

Зои же, ни слова не говоря, повернулась и побежала к тому месту, где они с Элли играли в «облака», а добежав до него, снова улеглась на землю и как ни в чем не бывало уставилась в небо.

Минутой позже к месту засидки подтянулась Элли, плюхнулась рядом с Зои на траву и, сосредоточенно сведя на переносице брови, некоторое время обдумывала сложившуюся ситуацию. Потом осторожно произнесла:

— Значит, сороки? Это ты из-за них так встревожилась?

Зои, не поворачивая головы и продолжая всматриваться в небо, сказала:

— Сороки в одиночку не летают, Элли. Они всегда держатся парами. Надо только суметь найти вторую…

— А разволновалась так почему? Поверье, что ли, какое есть? Или из-за детского стишка? Помнится, когда я была маленькая, тоже нечто подобное слышала.

Зои согласно кивнула.

И тут Элли вспомнила этот стишок. Мать иногда нараспев читала его, когда они шли гулять и мимо пролетала сорока.

«Одна — жди печали, две — жди радости, три — жди девочку, четыре — жди мальчика».

Элли отлично знала, что некоторые люди испытывали суеверные чувства по отношению к птицам, считали их предвестниками печали или, хуже того, глашатаями беды. Но подобной острой реакции на птиц, как у Зои, ей еще видеть не приходилось. Обдумывая все это, Элли бросила рассеянный взгляд на импровизированное футбольное поле, где должен был играть в футбол парень, за которым им поручили следить, и к огромному своему ужасу обнаружила, что он исчез вместе со всеми футболистами, а поле опустело.

— Вот дьявольщина! Зои, похоже, мы потеряли нашего милягу Филиппа…

Но, по большому счету, все это уже не имело никакого значения, и Элли нисколько не расстроилась, когда ей снизили балл за урок, и храбро выдержала разочарованный взгляд Джерри. Поскольку отныне ее жизнь совершенно переменилась.

Ибо Зои, начиная с этого дня, приняла ее, что называется, со всеми потрохами.

Непривычно теплые для октября дни скоро кончились, и когда Элли спускалась с Картером в подвал, рассказывая о происшествии, имевшем место третьего дня, по оконным стеклам барабанили крупные дождевые капли. Впрочем, в тот вечер, о котором она повествовала, тоже стояла плохая погода и шел проливной дождь. Поэтому вместо пробежки по лесу им дали задание совсем другого плана. Когда ученики вошли в тренировочную комнату номер один, на белой школьной доске аккуратным почерком Элоизы был написан поразивший их воображение текст следующего содержания: