Екатерина Островская - Не расстанусь с Ван Гогом

Скрипнула дверь. Или показалось? Потом щелкнул замок. Холмогоров открыл глаза и увидел девушку – нет, молодую женщину, очень стройную, в коротком серебристом платье с открытой спиной. Александр скинул ноги на пол, садясь на постели со словами:

– Место уже занято.

– А я не буду мешать, – промяукала вошедшая, сбрасывая туфельки. И тут же опустила с плеч бретельки платья, которое соскользнуло вниз. Незнакомка осталась в трусиках-стрингах и в чулочках.

– Мой муж оплачивает этот корпоратив, это его банк гуляет сегодня, – объяснила она. – Я сказала, что хочу, чтобы ведущим вечера был ты, тебя и пригласили. А сейчас сообщила мужу, что ты устал, и я тебя отправила домой. Все же видят, что ты из последних сил держишься.

Девушка залезла на кровать и обхватила Сашу за шею.

– Если я, как все видят, держусь из последних сил, то на что вы сейчас рассчитываете? – слегка отодвинулся тот.

– Хочешь отдохнуть и выспаться или на сцену сразу пойдешь?

Холмогоров задумался. Желания возвращаться на сцену, чтобы и дальше веселить и без того разгоряченную алкоголем пьяную толпу, не было.

– Хочешь взбодриться? – спросила девушка.

Незнакомка соскочила с постели и подошла к креслу, на котором оставила свою сумочку.

– Тебе одной достаточно, или ты уже плотно сидишь?

– Не надо мне ничего.

– А я приму, а то тоже совсем сил нет.

Холмогоров посмотрел на девушку. Как та изогнулась красиво, а потом, выпрямившись, погладила увеличенную силиконом грудь.

– Может, половинку приму, – произнес он неожиданно для себя самого.

– Ну и правильно, – улыбнулась девушка, – для первого раза больше и не следует. Кстати, тебе уже не нужно никуда спешить, все равно через час все разъезжаться начнут.

– А муж?

– Так он уже давно лыка не вяжет. Я охранникам велела тащить его в загородный дом и спать укладывать. А утром приеду и скажу, что в городской квартире ночевала. Да он и не ревнивый. Для него главное, чтоб я в его бизнес не лезла. Меня Илона зовут.

– А я – Саша, – представился Холмогоров.

Девушка хихикнула, подошла к нему, держа на ладони половинку маленькой таблетки. В другой руке у нее была пластиковая бутылочка минералки. Она сама вложила таблетку ему на язык, дала запить. А потом прижалась губами к его рту. Поцелуй был долгим.

– Я так долго ждала этого… – зашептала Илона, переводя дыхание и попутно расстегивая рубашку на груди Александра. – Я так тебя хочу… ты самый сексуальный из всех, кого я видела в жизни…

– Дверь закрыта? – поинтересовался Саша.

Она кивнула, продолжая ласкать его губами.

– Я в душ, – попытался подняться с кровати Холмогоров.

Но девушка уперлась руками в его грудь и не дала встать. И вдруг он почувствовал, что тело уже не такое тяжелое и что оно становится легким и невесомым – таким, каким бывает в море, когда лежишь на поверхности воды, подставив лицо солнцу и покачиваясь на едва ощущаемой спиной волне утреннего прилива. Мимо проплыло какое-то воспоминание, но он не повернул головы, чтобы разглядеть его получше. Да и не стоило этого делать, ведь то, что происходило сейчас, здесь, было значительнее и важнее того, что было прежде. Не было зимы, не было выпавшего накануне снега, не было ничего, что могло бы сделать Сашу слабым и нерешительным. Пахло цветами, чайки слетались к рыбачьим судам, которые, звеня леерами, возвращались к деревянным, черным от вечности пирсам.

Время ушло куда-то, и пространство сжалось, цепко обхватив Сашу, отрывая от повседневности и страхов, оставляя во мраке то, что еще совсем недавно окружало его – зал ресторана, разговоры, смех, бряканье посуды, нелепая музыка, мысли о гонораре, о следующем празднике, который будет вести он – величайший актер и колосс, удерживающий на своих плечах мироздание. Александр поразился этой простой и ясной мысли и тому, что она не приходила к нему прежде. Нет, конечно, ему прекрасно известно, что он – гений. Знали это и другие, но другие завидовали, а он стеснялся объявить им о своем величии… Но теперь – зачем быть скромным?

Саша освободился от чужих губ и рассмеялся.

– Не останавливайся! – приказала Илона.

Мир очень прост. Почему же раньше казался таким необъятным и непостижимым? Хотя… На самом деле никакого мира и нет, все, что существует, находится внутри Саши, достаточно о чем-то подумать, и это явится, главное, чтобы была ясность мысли. Что ж, отныне его голова всегда будет ясной, и вселенная, подвластная ей, будет организованной; ничего не будет, кроме того, что желает он, и все мироздание сожмется в одну точку между существующим и желанным, весь мир замрет, готовый служить его удовольствию. Не будет ничего случайного, только запах орхидей, отблеск лампы на потолке, звук далеких шагов, спешащих к вечности, поворот ключа, чужие взгляды…

Неожиданно Холмогоров понял, что они с Илоной не одни в комнате, какие-то тени пробираются вдоль стен и замирают. Вспыхнул свет, и Саша вздрогнул, ослепленный. Прикрыл глаза ладонью и отстранил от себя девушку. Сел в постели, спросил:

– Вы кто? И по какому вообще праву врываетесь в помещение без приглашения?

Илона подняла сползшее на ковер одеяло и прикрылась. Саша постарался спрятать ее за своей спиной.

– Вы разве не видите, что я с дамой?

– Заткнись! – приказал плотный человек, развалившийся в кресле.

Еще трое или четверо мужчин стояли у стены и возле двери.

– А ты собирайся и вали домой, – приказал сидящий в кресле Илоне, – там с тобой разберемся.

– Вы что, ее муж? – удивился Холмогоров. – Надо же, а мне говорили…

Человек в кресле достал из кармана сигару и сорвал с нее целлофановую оболочку. Скомкал и бросил комок в Илону.

– Так вы – банкир! – вспомнил Саша.

– Тебе приказали заткнуться, – сказал кто-то из стоящих у стены.

Прикрываясь одеялом, Илона попыталась надеть платье через голову. Не получилось. Тогда она без всякого стеснения поднялась с кровати.

Телохранители ее мужа предупредительно отвернулись.

Облачившись наконец в платье, девушка наклонилась и подняла чулок. Стала искать второй, посмотрела по сторонам, а потом махнула рукой:

– В другой раз.

Надела туфельки. На Холмогорова она не смотрела, словно его не было вовсе. Оказавшись возле двери, не оборачиваясь, помахала ему ладошкой:

– Пока, пока… Чмоки, чмоки…

Затем вышла. Двое мужчин последовали за ней.

– Позвольте мне одеться, – снова подал голос Холмогоров.

Человек в кресле раскуривал сигару, а другие молчали.

– Не могу же я…

Ему не дали договорить: один из мужчин шагнул к кровати и ударил Сашу ногой в лицо.

– Если бы ты в банк мой забрался, – задумчиво заговорил банкир, – я бы понял. Ну, приперло, с кем не бывает. Может, работа у парня такая – сейфы брать. А ты в дом ко мне, в мою постель забрался…