Зоэ Бек - Ранняя смерть

Но сейчас это уже не важно. Томас умер, и больше ей ничто не угрожает. Просто потому, что для этого нет никаких причин. Теперь она свободна.

Кэтлин забраковала брючный костюм и остановилась на юбке до колен, водолазке и высоких сапожках, а большую черную сумку на длинном ремешке вытряхнула и переложила все вещи в элегантную сумочку. В прекрасном настроении она пошла к машине.

— Наконец-то вы решили выйти в люди, — раздался из темноты чей-то голос.

Кэтлин вздрогнула, не сразу осознав, что это был ее сосед Берни. Вынырнув из темноты, он предстал перед ней в оранжевом свете уличного фонаря. Этот свет, поглощающий все краски, оставляя одни лишь оранжевые и серые оттенки, придавал ему странный вид человека без возраста.

— Я уж думал, вы опять просидите весь вечер перед телевизором.

Удивившись, она подошла к нему поближе:

— Опять? Как это — опять?

— С воскресенья на понедельник. Вы тогда всю ночь просидели за телевизором. Никак забыли? Я же видел, что телевизор работает.

— О! — вырвалось у нее.

— Нет, нет! Не волнуйтесь, девушка! Я не думаю за вами шпионить. Просто мне тоже не спалось, вот я и бродил по дому: то выпущу кошку, то впущу, то в окно посмотрю… Это надо было зажмуриться, чтобы не заглянуть к вам в ярко освещенную гостиную.

— Ничего, — сказала она, нетерпеливо вертя ключи от машины.

И тут она поняла: Берни — это ее алиби! Надев на лицо свою самую обаятельную улыбку, она спросила:

— Скажите, а полиция с вами уже беседовала? Боюсь, им хочется знать, где я была с воскресенья на понедельник.

Берни сделал шаг в ее сторону.

— Да не могу я этого сделать, — сказал он, к ее удивлению.

— Но вы же сами только что говорили… — начала было Кэтлин.

Неужели он решил ее шантажировать? Хочет получить с нее деньги за свои показания?

— Я только телевизор и видел. Кресло стоит спиной к окну. Я не могу с уверенностью засвидетельствовать… — Но тут вдруг он улыбнулся: — Конечно, я сообщу в полицию. Не сомневайтесь. Если они сами ко мне не явятся, то я завтра же к ним схожу.

— Ой, Берни! Это будет ужасно мило с вашей стороны! — Она так и просияла от радости и уже обдумывала, как вознаградить старика за его обещание: объятием или, может быть, даже чмокнуть в щечку. Она решила обойтись крепким рукопожатием, как вдруг из его дома послышался громкий свист.

— Это чайник. У меня чудная газовая плита, и потому я по старинке кипячу воду для чая на конфорке, — пояснил старик и уже было повернул к дому, но внезапно остановился и сказал: — Смотрите ездите поосторожнее, под дождем-то!

— Под дождем?

— Я уже чую, что скоро польет, — сказал он, потирая костяшки пальцев на левой кисти.

Когда Кэтлин отпирала машину, свист уже прекратился. Едва она выехала из Калландера, как пошел дождь, и чем дальше она отъезжала от городка в направлении Стерлинга, тем усерднее трудились дворники, очищая заливаемое водой стекло. Темнота еще больше ухудшала видимость. Кэтлин казалось, что свет фар пропадает в черной пустоте. Она сбавляла скорость, пока та не упала до сорока миль в час.

Сзади возникла машина. Водитель включил дальний свет и стал ее догонять. Кэтлин рефлекторно нажала на газ и тотчас же пожалела об этом. На повороте она чуть не вылетела за бровку. Кэтлин снова притормозила, и машина сзади начала нетерпеливо мигать фарами. Свет слепил глаза, и Кэтлин невольно зажмурилась.

Она сосредоточила внимание на дороге, поехала медленнее и в конце концов включила левый поворотник, показывая нетерпеливому водителю, что пропускает его вперед. Но тот не стал ее обгонять. Он еще больше сократил расстояние, продолжая непрестанно мигать и гудеть. Кэтлин разнервничалась. Она непроизвольно надавила на газ и, взглянув в зеркало заднего вида, задержала на нем взгляд на секунду дольше, чем следовало. Следующий поворот она заметила слишком поздно. Машину занесло, и она съехала на обочину. Тормоза не сработали, колеса не слушались руля. Ее вынесло в темноту. Затем все стихло, кроме хлещущих дождевых струй. Мотор замолчал, машина стала, лучи фар уперлись в заросли кустарника.

Правая кисть болела. Вероятно, она с размаху стукнулась о дверцу. Одна из пястных косточек была, очевидно, сломана.

Стиснув зубы, Кэтлин попробовала включить зажигание. Мотор чихнул, затем завелся. Она включила задний ход и нажала на газ. Колеса закрутились вхолостую, машина не сдвинулась с места. Кэтлин ощупью попробовала найти соскользнувшую с сиденья сумочку. Ее содержимое высыпалось на пол перед пассажирским сиденьем. Она поискала мобильник. Может быть, он закатился под сиденье. Может быть, она забыла его дома.

Нельзя было бесконечно сидеть в машине. Стоило попробовать добраться пешком до ближайшего населенного пункта, хотя она совершенно не представляла себе, где сейчас находилась. Из-за плохой видимости все ее внимание было сосредоточено на дороге, а не на том, мимо каких деревень она проезжала. Дорога от Калландера на запад была ей хорошо знакома. Но в восточном направлении она ездила только однажды, причем с противоположной стороны — из Стерлинга.

Она знала только одно: до Стерлинга еще далеко. От Калландера она тоже слишком далеко отъехала, чтобы дойти до него пешком под проливным дождем. Но где-нибудь ей попадется дом, откуда можно будет позвонить. Или остановится проезжающая машина. Кэтлин поискала зонтик, но не нашла. Может быть, он в багажнике.

Кэтлин осторожно открыла водительскую дверцу. Для этого пришлось дотянуться до нее левой рукой и затем толкнуть ногой. Приглушенный шум хлещущего дождя внезапно зазвучал в полную силу. Нет, выходить совсем не хочется. Но надо.

Быстро обежав машину, она открыла багажник. Никакого зонтика. И вообще ничего, что могло бы защитить ее от дождя. Она захлопнула крышку и поплелась в ту сторону, где, по ее представлению, должна была находиться дорога. Не прошло и десяти секунд, как она уже промокла до нитки. Грязь под ногами так и липла к сапожкам, не давая идти. Она с трудом продвигалась вперед.

Ее ослепил свет фар. Он возник ниоткуда. Шум мотора она не слышала. «Та машина, — подумала Кэтлин. — Водитель увидел, что я попала в аварию, ну конечно, он же ехал сзади. Он остановился, вызвал спасателей. Сейчас он подойдет посмотреть, что со мной…»

Она остановилась в луче света, заслоняясь от него больной рукой, и здоровой рукой помахала остановившемуся водителю. Ничего не происходило. Она пошла на свет, мокрая до костей, и очутилась на дороге. Подойдя к незнакомой машине, она увидела, что внутри пусто. Дверцы были заперты. Она подергала ручку — безрезультатно, постучала в стекло, пытаясь заглянуть внутрь салона.

Она позвала:

— Тут есть кто-нибудь? Где вы? Мне нужна помощь!