Евгений Сухов - Валютная могила

– Простите, но мы не принимаем валюту, – не очень твердым голосом произнесла Лидия Григорьевна.

– Ну так поменяйте, что за вопрос, – ответил на это бомж и нагло плюхнулся в кресло для посетителей. – Я хочу приобрести у вас самый лучший клифт. А мне пока принесите кофе, что-то промерз я нынче.

– Клифт? – удивленно сморгнула Миклашевская, перебирая в памяти всех известных модельеров.

– Ну, да, – усмехнулся бомж. – Это костюм, по-вашему. Чтобы с примочками там разными. Пуговицы блестящие, и все такое… – Он закинул ногу на ногу и вопросительно уставился на управляющую: – Ну? В чем дело, сударыни? Вы меня будете обслуживать или как?

– А вы сами ваши евро не можете поменять? – спросила управляющая.

– Не могу, – беззаботно ответил бомж. – Я оставил свой паспорт дома на рояле, когда играл партию с Шубертом… точнее, Шуберта.

Лидия Григорьевна какое-то время колебалась. С одной стороны, если пачка с евро настоящая – а она была настоящей, поскольку управляющая являлась дамой опытной и просто чувствовала это, – то почему бы не исполнить желания бомжа по максимуму, продав ему самую дорогую одежду и, по возможности, на все его евро, конечно, размененные в пункте обмена на рубли.

С другой стороны, евро бомжа могли быть ворованные. И это, скорее всего, именно так. В таком случае полученные деньги могли конфисковать, что нанесло бы ущерб бутику. Даже если он вернет одежду, то материи будет нанесен непоправимый вред, вряд ли после него кто-то станет ее носить, даже если это костюм от Borelli или, на худой конец, от Hugo Boss. И, конечно же, Лидию Григорьевну после всего случившегося вряд ли оставят в бутике управляющей.

В конечном итоге, благоразумие и осторожность перевесили, и Лидия Григорьевна заявила бомжу, что, если он немедленно не покинет бутик, она нажмет «тревожную кнопку», после чего бомж будет иметь дело с ОМОНом. Бомж на ее слова усмехнулся, мол, «вы, дамочки, упустили свой шанс хорошо заработать», и покинул бутик с гордо поднятой головой ранимого и оскорбленного человека…

Того же седьмого числа, только уже ближе к вечеру, к уборщице этого самого бутика «Азимут» Евдокии Кондратьевне, пришедшей получить субсидии в отделение Сбербанка, подошла парочка бомжей, мужчина и женщина, крайне непрезентабельного вида. Мужчина был крепко выпивши, не лучшим образом выглядела и его спутница – с подбитым глазом, замазанным в местах посинения и позеленения розовой губной помадой. Заплетающимся языком женщина попросила Евдокию Кондратьевну поменять им евро на рубли. Отпрянувшая было от них пенсионерка-уборщица была привлечена следующим предложением женщины:

– А мы тебе за это пять тыщ дадим…

Евдокия Кондратьевна, подумав, согласилась и приняла из рук «синеглазки» восемь сотенных купюр евро. Новеньких, явно еще не бывших в обращении. С сильно бьющимся сердцем – уж не фальшивые ли? – уборщица отдала в окошечко кассы паспорт и евро и через пару минут получила на руки тридцать одну тысячу шестьсот рублей. Отойдя от окошечка кассы, она быстро изъяла из означенной суммы пять тысяч, а немного подумав, положила себе в карман еще двести рублей. Весь остаток дня Евдокия Кондратьевна корила себя за то, что не решилась взять больше, ведь, когда она отдавала бомжам оставшиеся двадцать шесть тысяч четыреста, женщина, не считая деньги, сунула их в карман и лишь коротко спросила:

– Себе уже отстегнула?

– Ага, – машинально ответила уборщица, провожая взглядом удаляющиеся деньги.

– Ты, это, приходи сюда завтра часам к двенадцати, – посмотрела на нее бомжиха. – Мы тебе еще принесем евро поменять. Целую пачку. Десять тыщ тебе за это отстегнем… Лады?

Совершив коммерческую сделку, они расстались…

Придя убираться в бутик, Евдокия Кондратьевна рассказала о бомжах с новенькими евро управляющей Лидии Григорьевне, на что та, в свою очередь, рассказала про свой утренний случай с наглым бомжом, желающим приодеться у них в бутике «поприличнее».

– Ну а что? – удивленно протянула Евдокия Кондратьевна. – Сходили бы в обменник да поменяли его евро на рубли. Или послали бы эту новенькую, чтоб сходила и поменяла. В Европах так делают, и ничего. Клиент приходит, садится в кресло, кофеек попивает и ждет, когда за него все сделают. И паспорта никакие не нужны. Да еще потом и такси вызовут, чтобы домой с покупками отправить… Не-е, надо было принять у того бомжа деньги. Все, что у него были. И выручка была бы для магазина хорошая…

– Да я подумала, а вдруг эти евро фальшивые? Или краденые? – неуверенно ответила Лидия Григорьевна. – Неприятностей ведь потом не оберешься…

– Ну, вот, как видишь, не фальшивые, – сказала Евдокия Кондратьевна, все еще крепко сожалея, что не добавила к своей выручке эти злосчастные четыреста рублей. – А ворованные они или нет, какое наше дело? Наше дело – клиента хорошо обслужить, чтобы он вскоре опять к нам пришел… Ну, придет, скажем, к вам некий господин покупать рубашку за пятьдесят тысяч и костюм за двести. А вот откуда у него такие деньги? Да еще за одежу. Тоже, небось, ворованные. Нет, не наше это дело в чужие карманы-то заглядывать… Для этого полиция есть. А как вы думаете, откуда у них новенькие евро?

– У них? – переспросила управляющая.

– Ну, да, у них. У бомжей…

«И правда, откуда?» – подумала Лидия Григорьевна. Но ответа не нашла.

– Прямо даже не зна… Может, ограбили кого?

Но с бомжами это было еще не все.

Вечером этого же дня в ресторан «Аркадия», что на Бутырском Валу, вальяжной походкой вошел бомж по имени Виталик. Так он представился на входе швейцару, не желавшему его пускать. Но – пустил, поскольку Виталик сунул ему хрустящую сотенную купюру евро, на которой еще даже муха ни разу не сидела.

Такая же картина наблюдалась и в зале, когда путь ему преградил строгий метрдотель.

– Ты куда это зашел, приятель? – по-простецки приветствовал его мужчина в отлично сшитом смокинге. – Заплутал, поди? Ступай-ка назад, на хрен…

– Что значит, ступай-ка ? – возмущенно произнес Виталик. – Да еще «на хрен»… Какое-то у вас, прямо скажем, нецивилизованное обращение к клиентам… Ты обо мне, верно, по внешнему виду судишь? Обманчивое может у тебя получиться впечатление… Ты не смотри на мой прикид, дядя. Это я маскируюсь так, чтобы не узнавали и не приставали с разными просьбами. А на самом деле, я – миллионер… – С этими словами Виталик достал из кармана пачку евро и похлопал ею по грязной ладони. Потом вынул из нее пару сотенных купюр и сунул их в нагрудный карман смокинга ошарашенного метрдотеля. – Так что организуй-ка мне, дядя, все по высшему разряду…

Метрдотель вдруг вспомнил чудаковатого старичка в стоптанных башмаках и вязаной вытянутой кофте. Старичок приходил каждую пятницу в «Аркадию» отведать телячьи язычки, сочный говяжий стейк на кости и запить их полубутылкой черного и дорогущего Finca Altamiro Achaval Ferrer. Он садился недалеко от эстрады и сидел ровно два часа, слушая живую музыку и наблюдая за штатными танцорами. А затем расплачивался парой пятитысячных купюр, добавляя еще одну в качестве чаевых.